Алексей Ивакин - Время возвращаться домой [СИ]

Только надо разобраться в причинах - почему наш сорок первый стал этим чужим...? Кстати, какой тут год? Надо уточнить.

Неужели все дело в войне? Или не только в войне? Эх... Не надо было дремать на лекциях по политэкономии. Может быть, тогда лейтенант бы понял, почему государство трудящихся стало гнездом развратных барышень и диких стегоцефалов с дырами в ушах.

А еще эта Москва ему не нравилась постоянным грохотом. С машинами оно и понятно - моторы шумят. Только вот почему одни шумят более-менее нормально, а другие грохочут на полную мощность, словно у них глушитель пробит? А еще музыка из них орет. Нет, не та, которая похожа на индустриализацию, а какая-то воровская - про централ Владимирский, про зека из Магадана?

Здесь что, к власти воры в законе пришли? Хорошо, что "Мурку" не распевают. Ан нет! Вот и "Мурка"!

И еще эти тетки в зеленых накидках. Стоят с громкоговорителями - вот бы такие на стрельбы, вместо жестяных - и орут, орут: "Экскурсия по Кремлю! Всего двести рублей!" И, похоже, целый день стоят.

Волков подумал, что если бы он так работал, то все остальные слова забыл бы. В глазах у зеленых теток замерзла смертная тоска, перемешанная с равнодушием.

Впрочем, равнодушием было покрыто все. Вот, например, сидит парень без ног. В тельняшке. На голове берет синего цвета. На полосатой груди у него табличка: "Потерял ноги на мине. Помогите инвалиду Чечни на протезы". Правда, на чеченца тот похож не был. Обычный парень с русским лицом, опухшим от водки. Впрочем, в Чечено-Ингушетии не только кавказцы живут...

Волков ему помог. Достал ассигнацию в пятьсот рублей и протянул ее инвалиду. В глазах инвалида мелькнуло удивление. Не от бумажки, а от самого лейтенанта:

- О, пля! Ты кто?

- Лейтенант Волков. А почему вы не в госпитале?

- Че? - не понял калека.

Волков поморщился от застарелого запаха перегара, но вопрос повторил:

- Почему вы не в госпитале?

- А че мне там делать? Отойди, не мешай работать! - и сноровисто сунул пятисотку за пазуху.

- У вас же должна быть пенсия по инвалидности, почему вы попрошайничаете? - продолжил добиваться лейтенант.

- А ты пробовал на эту пенсию прожить? - окрысился инвалид. - Ну че встал? Вали уже!

Вот тебе и спасибо...

Уже отходя от инвалида Чечни, лейтенант вдруг заметил на левой кисти выцветший синий перстень - наколку на первой фаланге указательного пальца.

Расписной, зараза...

Вот надо же, как попался, а? А еще одессит.

Эту публику Волков терпеть не мог. Да, он смотрел "Путевку в жизнь", и сам был из таких. Почти таких. Вовремя в правильную колонию попал, где из него человека сделали.

Но вот эти, угловые... Так называли уголовников в ДОПРах - домах предварительного заключения. У этих угловых не было в душе ничего. Никаких законов и никаких понятий. Это только в блатной романтике они честные воры. А по сути - готовы за пайку убить, скрысятничать у своего, проиграть в карты чужую жизнь. Западло им папиросу с пола поднять? Как бы не так. За окурок готовы удавить любого, где бы этот окурок не валялся, хоть бы и у параши.

Стержня у них нет. Есть только одно - хапнуть побольше да пожрать послаще. Животные, одним словом. Убивать таких надо. Сразу. На месте преступления. И никакого пролетарского снисхождения, как и к буржуям. Те - такие же, только прикрываются легким флером якобы образованности. А чем буржуй от вора отличается? Только средствами - первый хитростью берет, а второй - ножом. Читал как-то Алешка "Золотого теленка", где прохиндей Остап Бендер миллион выцыганивал у подпольного миллионера Корейко. Вот была бы воля у Волкова, он и обаятельного Бендера, и жулика Корейко к одной стенке бы поставил. Вот чем, по сути, они отличаются друг от друга? Первый чтит уголовный кодекс, обходя его всеми путями... А второй? А второй украл эшелон с продовольствием, который шел на помощь голодающим Поволжья, и отправил его в Среднюю Азию. Обычный совслужащий, отрыжка царской власти. Сколько людей по вине такой отрыжки умерло из-за неурожая и воровства?

А ведь Корейко был списан, верно, с реального человека. И таких людей было много... Даром, что ли, чекисты хлеб ели, когда одну за другой вскрывали преступные организации? Вот ту же "Промпартию" вспомнить... В Юзовке то дело было. Увеличили директора нормы выработки шахтерам, а зарплату понизили. И продовольствие перестали подвозить. Вот рабочие и вышли на улицы. А ведь, между прочим, тринадцатый год Советской власти шел! Потом и выяснилось, что бывшие владельцы шахт остались работать директорами да инженерами, а, по сути, вредителями, мечтавшими, чтобы прибыль не всем шла, не государству, а только им в бездонные карманы.

Лично Волков об этих процессах не слишком хорошо помнил - был мал и глуп, как бабий пуп. Но в училище ему подробно рассказывали об этом.

Собственно говоря, вывод, который сделали курсанты на семинарах по истории ВКП(б), был прост: мелкобуржуазные инстинкты есть главная угроза Советской власти и социалистическому отечеству. Вот так и никак иначе.

Следовательно, в этом перпендикулярном прошлом каким-то непонятным образом и победили эти самые инстинкты - сладко поспать да сытно пожрать за чужой счет. Нэпманы проклятые...

Стоп! А может быть, здесь как раз победило это самое "временное отступление" от идеалов революции? Ведь здесь же есть станции метро - "Площадь революции", "Маяковская"... Да и сам метрополитен несет имя Ленина. А имени Сталина тут нет нигде. Может быть, здесь победили те самые бухаринцы?

Понять бы, почему это случилось... А пока... Пока ничего не понятно. Поседеть можно от этих мыслей.

За размышлениями Волков едва не ступил на мостовую, по которой неслись хищные автомобили. Несколько из них сразу загудели. Особенно возмущалась длинная, с трамвай длиной, машина, разукрашенная леопардовыми пятнами. Из верхнего люка автомобиля по пояс высунулась девушка в белом платье. Размахивая букетом и толстопузой бутылкой, она заорала, проносясь на огромной скорости мимо:

- МУДААААААК! - и смех ее еще долго звонко плескался сквозь грохот Москвы.

Что бы ни значило это слово, но прозвучало оно обидно.

А за спиной смуглолицые и узкоглазые работяги в оранжевых жилетах неторопливо долбили пневматическими молотами мостовую около Кремля. Таджики, наверное.

Наконец, загорелся зеленый свет, медленно отщелкивая секунды.

Не спеша Волков перешел дорогу и вышел к мосту.

Стоп!

Да это же то самое место, где они с Олей поцеловались в первый раз. Только другое...

Вот здесь они валялись на майской траве, а теперь здесь стеклянная будка, возле которой нетерпеливо топчутся люди. Наверное, те, кому персональных автомобилей не досталось, и они ждут троллейбус или автобус. Вот, за мостом - тот самый дом на набережной Москвы-реки. Подумать только, все это было лишь вчера. Вчера и, одновременно, сто веков назад. Бывает же такое... Казалось, что трава все еще примята, и если закрыть глаза, заткнуть уши и перестать дышать, рядом вновь возникнет ее смех.