Марчин Вольский - Пес в колодце

Разбудил меня солнечный свет, падающий прямиком на нос. Я открыл глаза. Свет проникал сюда через какую-то решетку. Неужели я вернулся в свою камеру в подземельях Кастелло Неро? Вот это был бы банальный конец столь необычного сна. Но уличные шумы, доходящие снаружи, свидетельствовали о том, что цикл галлюцинаций продолжается. Нищие куда-то запропастились. С собой они забрали большую часть своего и так несчастного имущества. Либо они были из числа канализационных бродяг, перемещающихся в течение дня, либо великодушно уступали мне данное помещение вместе со спальным местом и небольшим ящиком, изготовленным из неизвестного мне материала, который им служил в качестве стола. Кроме того, в самом углу я обнаружил целую кучу запечатанных текстом листков, похожих на наши листовки. Я тут же схватился за эти бумажки, надеясь, что хоть чего-нибудь узнаю из них про мир, в котором очутился. Предчувствие меня не обмануло. Заголовок гласил: " Il Giornale delia Rosettina " и дата: 25 июня 2001 года. Тут у меня закружилась голова, и мне снова показалось, будто бы я проваливаюсь в колодец. Со дня моей казни прошло около четырех столетий!



Долгое время я сидел неподвижно. По счастью, этот неожиданный шок сыграл благотворную роль. Он поставил меня на ноги. Даже если все вокруг и было иллюзией, мираж этот подчинялся определенным правилам. Мир у меня в голове начал упорядочиваться. Я старательно прочитал все оставленные здесь запечатанные текстом листки. На паре из них я видел цветные изображения, представлявшие людей разного, а то и одного пола, бесстыдно занимавшихся любовью. Картинки были настолько тщательными, словно бы вышли из-под руки злого духа, а не человека. Дальше я увидал многочисленные снимки безлошадных экипажей, приводимых в движение тайной силой. Еще мне попалась затрепанная книжка, предназначенная, скорее, для осмотра, чем для чтения, в ней было полно картинок одежды и оснащения вместе с их ценами. Костюмы, по сравнению с одеждой моих времен, мне показались скромными, неброских цветов, наверняка, удобные и быстрые в одевании, но вот показанное оснащение походили на алхимические аксессуары. От постоянного перелистывания у меня заболела рука.

— Спокойно, Альфредо, — повторял я сам себе. — Не вникай пока что, каким образом все это произошло, определись со своей ситуацией. Ты очутился в XXI веке. В Розеттине, в Европе, похоже — объединенной. Что ты узнал? За последние четыре сотни лет человечество осуществило небывалый прогресс: самоходные экипажи, сверхъестественный свет, движущиеся лестницы… И в то же самое время все так же существуют нищие, и, как следует из донесений "Розеттинской Газеты", в мире есть множество убийств, грабежей и других преступлений.

Среди немногочисленного оснащения, оставленного в берлоге нищими, я обнаружил ту самую коробочку с наушниками — их каталога я узнал, что она носит название " walkman ". Подражая действиям Тото, я сунул наушники в уши и нажал на какую-то пуговку.

Пронзительная какофония звуков отбросила меня к стенке. В коробочке сидел самый настоящий демон музыки. Хотя, а была ли это вообще музыка? Мне удалось приглушить демона, покрутив одно из колесиков. Звучание оставалось таким же варварским, зато качество было таким совершенным, что лучшего невозможно было и представить. Там должен был играть целый оркестр, так как я слышал и стук барабанов, звуки вроде как бы рогов и органа. Воистину, если должно было стать верным мнение Платона, что упадок мира берет свое начало в вырождении музыки, будущее XXI столетия интересным никак не выглядит.

Тем не менее, ко мне вернулось какое-то живое настроение. Тем более, когда нашелся кусок засохшего хлеба и остатки того \самого "вискаса". Говоря объективно, разве мое приключение не было поразительным? Я жил и мог успокоить любопытство собственного будущего в такой степени, о которой Аристотелю или Эразму Роттердамскому и не снилось.

— Ну что же, воспользуемся этим! — воскликнул я сам себе.

И мне вдруг ужасно захотелось очутиться в солнечном мире, умыться в реке, найти какую-нибудь академию или библиотеку, где я наверняка бы нашел массу людей, с которыми смог бы объясниться.

И эта мысль настолько увлекла меня, что я совершенно позабыл об осторожности. Весь вчерашний путь я прошел обратно и сразу же очутился под опорами моста, покрытыми надписями, выглядящими весьма гадко, хотя их смысла я и не мог понять, ибо что могли означать все эти различные "Fuck off", "Розеттина — круто" или "Парма — жиды" или же переломанные кресты, в прагерманских религиях означающие солнце? В поросшей сорняками канаве я напал на одно из металлических судищ. Лишенное стекол, без колес, с распоротыми сиденьями оно не возбуждало ужаса, скорее — жалость. Внутри него разбойничала целая куча детей, которые, увидав меня, тут же разбежались, обзывая меня самыми оскорбительными словами. Я заглянул вовнутрь. Экипаж походил на повозку или даже сани с небольшим рулевым колесом, словно на судне. Спереди, под поднятой крышкой, я увидал множество искривленных трубок и проводов, заставляющих вспомнить брюшную полость живого существа. Поскольку с механикой я достаточно ознакомлен, быстро пришла догадка о том, что сердцем устройства должен быть небольшой чугунный котел. Вот только что в нем сжигали? Выветрившийся запах говорил о каком-то масле или земельном выделении, из которого в Иллирии варили смолу для крыш и дорог. Но времени для дальнейших исследований у меня не было. Идя дальше, какое-то время я присматривался к проводам, ведущим от одного фонаря к другому. Лампы находились слишком высоко, чтобы их мог зажигать человек, а провода были слишком тонкими, чтобы по ним мог подаваться светящийся газ. Тем временем, среди куч мусора стал виден берег Фьюме дель Флори. Еще мгновение — и я очутился на каменной набережной. Склонился над водой… В нос ударил отвратительный смрад химикалий. Река, и в мои времена не слишком-то чистая, теперь сделалась истинной сточной канавой. Но мне просто необходимо было обмыться. Пускай и в сточной канаве. Что поделать! И я погрузился по пояс…

Чудовищный рев. С ошеломительной скоростью появилась лодка без парусов. Мужчины с тупыми рожами живодеров затащили меня на борт. Было видно, что моя борода, свернувшаяся кровь и раненные пальцы не возбуждали их доверия.

— Документы, — рявкнул черный как смола негр, к моему изумлению, он явно командовал белыми. — Документы! — повторил он, видя, что я никак не реагирую на его вопли.

— Что?

— А что угодно. Паспорт, полис, кредитная карточка, водительские права.

— Не понимаю, о чем вы говорите. Я утратил память.

Тут я заметил, как служащие обменялись многозначительными взглядами.