Сергей Савелов - Подготовка к выполнению замысла [СИ]

Меня, вероятно, в магазине уже запомнили, и виновница показала «грозному» старшему продавцу глазами на избавителя.

— Смотри у меня Филиппова, дождешься! Благодари провидение за то, что у меня сегодня праздник на душе. Наконец, соизволил появиться долгожданный гость, — уже с улыбкой Соломоныч закончил воспитательный процесс, — и пригласи, пожалуйста, ко мне в кабинет Аду Антоновну. Пусть тоже порадуется.

— Пойдем, Сережа! Пойдем, дорогой! — приговаривая, повел в свой кабинет. — Как съездил в лагерь? Чем там занимался? Время не впустую прошло, надеюсь? — показывает свою осведомленность.

— Здравствуйте, уважаемый Евгений Соломонович, — напоминаю о вежливости. — В лагере комсомольского актива было удивительно и поучительно. Научился пользоваться носовым платком, говорить «пожалуйста» и уступать девочкам место, — улыбаюсь, показывая, что шучу.

Соломоныч тонко смеется, снимая очки.

— По комсомольской или партийной линии думаешь, потом пойти? — интересуется тем, же тоном с улыбкой, но при этом остро глядит на меня.

Без очков это особенно заметно.

— У меня спина не гибкая, не получится, — признаюсь.

— Может это правильно, а может, и нет? — задумчиво тянет. — Тебе виднее. Ты мальчик разумный, надеюсь, не прогадаешь.

Некоторое время вертит в руках очки, вглядываясь в меня.

— Позволь мне дать тебе совет, как старшему и много повидавшему человеку, — неожиданно предлагает.

Удивленно киваю и настораживаюсь.

— Парень ты видный, умный и, несомненно, талантливый. Вокруг тебя, вероятно, вьется много женщин. Смотри, не ошибись в выборе. Жена может помочь вознестись, а может якорями повязать. Поверь мне, самый прочный и надежный брак — это брак по расчету. А при умной жене можешь гулять, влюблять, влюбляться и прочее, о чем пишут и поют, — поучает.

— Вы о чем, Евгений Соломонович? — удивляюсь неожиданной теме. — Как минимум лет десять это мне не грозит, — уверенно утверждаю.

— Пораньше надо бы. Чтобы детишек успеть вырастить и воспитать. И сына обязательно, чтобы опорой в старости стал, — советует пожилой еврей.

Приглядываюсь и понимаю — он больше себе говорит, а не мне. «Что-то у Соломоныча произошло!» — догадываюсь.

— У Вас что-то произошло? — проявляю участие.

— А? — отвлекается от своих мыслей. — Да вот случилось. Сын у меня под следствием оказался. Сейчас в СИЗО находится среди уголовников. Недосмотрел, не воспитал. Тоже в свое время не спешил жениться, погулять хотелось. А женился, все не до сына было. Работа, дела. Вот и вырос под маминым присмотром балбесом. Музыкальную школу закончил. Драться не умеет. Чуть что жаловаться к маме. Та ко мне. Игорек то, Игорек се! За себя постоять не может, а жить красиво хочет. Вот и допрыгался. Связался с дурной компанией в институте, — неожиданно делится наболевшем с пацаном. «Видимо, накипело на душе или поделиться не с кем», — пытаюсь угадать.

— Надеюсь не валюта? — интересуюсь.

— Нет, фарцовка. В крупных размерах. И чего ему не хватало? — восклицает.

Вдруг встрепенулся и уставился на меня, как будто только заметил, что разговаривает с посторонним подростком:

— А тебе, зачем знать об этом?

— Потому, что валюта — это КГБ. А с уголовной средой я, наверное, смогу помочь Вашему сыну. Не условиями содержания, а чтобы не обижали в камере, — сообщаю отцу.

Тут в кабинет входит Ада Антоновна, улыбаясь мне. Неожиданно Соломоныч непривычным для меня тоном заявляет ей:

— Ада, у нас очень серьезный разговор. Будь добра, обожди. Сережу я сам к тебе направлю, как закончим.

Подождав, пока за обиженной женщиной закроется дверь, поворачивается ко мне:

— Как? Как ты можешь помочь Игорьку из своего городка? Хотя, учитывая ваши условия жизни и уголовников вокруг…, — замолкает и смотрит с надеждой на меня.

«Похоже, мне придется обращаться за помощью к уголовникам, даже не ради себя!» — размышляю. Тем самым становлюсь им обязанным. Чего они с меня могут поиметь в настоящее время? Ничего кроме песен. И те я продам. Придется в ближайшее время вспомнить несколько тюремных шлягеров. А вот Соломоныч может попасть в должники к ним серьезно.

— Евгений Соломонович, Вы имеете понятие об уголовной среде? — спрашиваю серьезно. — Разве среди Ваших многочисленных знакомых нет влиятельных людей оттуда?

— У меня много знакомых. Я уже обращался, но никто не давал гарантию безопасности сыну. С условиями содержания я решил. Игоря перевели из общей камеры в другую, но тоже без гарантий. Оказывается, не все могут решить деньги, — горько усмехается.

— Вы понимаете, что наша просьба о помощи сделает нас зависимыми от воров — предупреждаю.

— Да я любые деньги…, — вскидывается.

— Возможно, им не деньги понадобятся от Вас, а связи и доступ к торговле. (Демонстративно окидываю взглядом многочисленные антикварные экспонаты). Вы готовы пойти на это? — заявляю.

— Главное сейчас, чтобы с сыном ничего в тюрьме не случилось. Потом я его вытащу. Я надеюсь, что твои знакомые не мелкоуголовная шпана, а вполне серьезные и разумные люди, которые не размениваются по мелочам. В крайнем случае, заплачу. К тому же у меня есть к кому обратиться за защитой от уголовников, если они потребуют запредельного. Честно торгуя можно тоже хорошо заработать. Мне ведь приходится сталкиваться и с криминальными элементами в своей работе. Конечно, не с самыми главными из них, — размышляет вслух. — А тебе, чем это может грозить? — беспокоится.

— С меня взять нечего, — улыбаюсь.

— Когда ты сможешь подключить свои связи? Надо бы быстрее. Каждый час дорог, — торопит. — Не представляю, каково сейчас моему мальчику среди уголовников? — сокрушается.

— Давайте данные свои и сына, — прошу. Междугородний звонок я могу сделать с Вашего телефона или заказывать надо? — спрашиваю.

— Я звоню в другие города по коду, — информирует.

— Тогда мне нужен телефонный справочник с кодами городов, — сообщаю, — еще ни разу не звонил из другого города, — поясняю.

Из будущего я помнил код своего областного центра, но может он в это время другой. Соломоныч протягивает справочник. Затем записывает что-то на листочке.

— Кода своего города здесь не найдешь. Только областного центра, — предупреждает. Вот наши данные, — протягивает листок и двигает телефон в мою сторону.

Киваю и, найдя нужные цифры в справочнике, кручу диск. Когда на том конце снимают трубку, представляюсь и спрашиваю Юрия Васильевича. Через некоторое время слышу голос авторитета.

— Здравствуйте Юрий Васильевич. Не ожидал, что придется так скоро воспользоваться Вашим предложением.

— Что у тебя случилось, Сережа?

— Не у меня. У моего компаньона сын оказался в следственном изоляторе. Он опасается за его здоровье.