Алексей Гришин - Путь офицера [СИ]

Придя домой, Жан снисходительно выслушал язвительные замечания Марты по поводу олухов, желающих откусить непомерный кусок, написал письмо, в Безье и завалился спать, чувствуя себя интриганом, но интриганом, который хочет, чтобы все было как лучше. А уж как получится, о том только Бог ведает.

Оказалось, знал не только Бог. Мэтр решил не ждать гласа небес, а взять судьбу дочери в свои железные руки.

Молодые люди встречались не чаще раза в неделю, ни от кого, не прятались и ничего недостойного себе не позволяли. Но господина. Ренарда даже это не устраивало категорически, поскольку ставило, жирный крест, на голубой мечте стать дедушкой дворян.

В один из вечеров, но пока еще не стемнело, когда, проводив Эльвиру до ворот отчего дома Ажан собрался идти назад, к нему подошли двое громил.

— Вас просят пройти в дом.

Что же, раз просят, значит, надо, пройти, почему нет?

В доме господина Ренарда его провели в уже знакомую по прошлому визиту трапезную, где ожидал хозяин дома.

— Мне надо представляться?

— Не надо, мэтр, лучше познакомьте меня с единственной собакой в городе, которая Вас не знает. Думаю, нет такой.

— Ты кого мэтром назвал?! Я шевалье де Ренард, запомни, сопляк!

— Извините, Ваша Милость, больше не повторится. А… Вы меня только за этим позвали?

— Опять хамишь?! Позвал я тебя только за одним. — сказать, чтобы убирался из Амьена немедленно. Или вот эти ребята тебе ноги переломают.

— Как немедленно? — Ажан сделал глупое лицо, и развел руками — ну разозлился он за такой-то прием, решил проучить. — Я человек подневольный, мне завтра на службу, да и послезавтра тоже.

— Мне плевать! — новоявленный шевалье побагровел от гнева, в голосе послышались визгливые нотки. — Или завтра днем уезжаешь, либо послезавтра они тебе ноги ломают!

— Они? — удивленно переспросил сержант, и, демонстративно, оглядев громил, продолжил. — Боюсь, вдвоем они не справятся. Братцы, вам за будущие увечья господин какую компенсацию назначил? Предупреждаю, лечиться придется долго. А Вас, Ваша Милость, я искренне не понимаю, то приглашаете в город, то гоните, Вы уж определитесь как-то. Впрочем, раз гоните столь яростно, то эта штука мне теперь точно, не потребуется. — И Жан катнул через стол золотой медальон, который Ренард машинально поймал. Потом, мельком, взглянул, потом, внимательно… Какой к демонам, медальон — медаль! Причем им же самим, выданная! Все верно, — год 1618, за спасение каравана, от купеческой гильдии Амьена. Так, так, так… Неужели…, но, тот был точно, не Ажан… какая-то, южная, скорее итальянская была фамилия.

— Откуда это? — голос по-прежнему злой, но, уже слышится в нем, любопытство, что, собственно, и требовалось. Подсекаем.

— Так Вы же и вручали, неужели забыли? Я, правда, тогда Каттани представился, ну так на то, у меня серьезные причины были. И что теперь — начнем драку с битьем посуды и окон, или все же побеседуем?

Хозяин присмотрелся внимательней… потом, опустился на стул. Устало, как человек, в последний момент избежавший тяжелой ошибки. Да, парень, досталось тебе за эти три года. Однако, действительно, хорошо, что драки не было, — ты и тогда был боец знатный, а сейчас и вовсе заматерел, не справились бы ребята, а уж скандал бы получился — не приведи Господи, на весь Амьен.

— Свободны! — легким движением руки Ренард, то есть уже шевалье де Ренард, отпустил слуг. — Итак, решил принять приглашение? Спасибо, но, зачем было, Эльвире голову дурить? Она же в тебя влюбилась! Я отлично помню — ты не дурак, не мог ты надеяться стать моим зятем Так для чего тогда? Чтобы со мной встретиться? Достаточно было медаль показать, я же тогда предупредил. Или все-же недостаточно, ясно выразился?

— Помню я, и ничего, никому дурить не собирался! Жалко Вашу дочь стало всего лишь, — почти честно ответил Ажан. — Вы просто, не слышали, как благородные над ней издевались. Согласен, не мое дело, но нельзя так с девушкой. Только, не на дуэль же их было вызывать, не по чину это мне. И Вам нельзя, эти щенки с детства к шпаге приучены. Это разорить Вы их можете без проблем, а на дуэли любой из них Вас убьет, без вариантов. А так Эльвира, да сами видите, в себя пришла, жизни радуется, смеется. Вы до нашего с ней знакомства, когда последний раз ее смех слышали?

— Давно. Но, за дворянина она все равно выйдет! Я так решил! — Де Ренард даже кулачком, по столу ударил.

— Ваша дочь — действительно Вам, решать. Но вообще, знаете, есть у меня предчувствие, что у нее все хорошо будет. И не надо на меня так смотреть, я действительно не о себе. Но раз мы встретились, может быть, обсудим проблему с амьенскими разбойниками?

Разговор получился долгим. Купеческая гильдия несла колоссальные убытки, готова была профинансировать работу полиции по этой проблеме, но купцы есть купцы — им нужны гарантии, уверенность в результате. В крайнем случае — твердое понимание кто и как собирается действовать, на что и сколько, денег будет, израсходовано.

И вот тут господин де Ренард был приятно удивлен. Ажан был далеко не первым, кто приходил с такой идеей. Было, финансировали, нанимали бойцов, прочесывали леса с шумом, с помпой, но со стабильно нулевым результатом. Затем деньги заканчивались, наемники разъезжались, а организаторы этих кампаний пытались сбежать, прихватив остатки казны, как правило, немалые. Первому удалось, остальные до сих пор на каторге раскаиваются.

А этот юноша, во-первых, предложил целую программу, в которой было такое, о чем новоявленный шевалье и не слышал никогда. Во-вторых, сам отказался к деньгам даже прикасаться — финансирование должно направляться в полицию и армию, а конкретные суммы де Ренард должен был оговаривать напрямую с графом. Да, Ажан настаивал, чтобы купцы убедили графа взять финансирование работы по уничтожению бандитов под личный контроль, оставив за полицией и армией лишь организацию и исполнение. Так часть денег все равно разворуют, казначей уж точно своего не упустит, но под присмотром Его Сиятельства наглеть никто не будет — себе дороже.

Самым же главным, что убедило де Ренарда ввязаться в это дело, явилось окончание разговора.

— Господин полицейский, а где Ваша спутница? Как ее звали… Страшная Марта, кажется…

— Вы же нас двоих приглашали, так что она здесь, в Амьене, только теперь она не Страшная, теперь она Прекрасная, неужели Вы не знакомы?

Когда Ажан ушел, в комнату ворвалась Эльвира.

— Ну, спасибо, папа, значит, я уже не имею права даже на друзей?! Значит, ты будешь решать, с кем мне общаться, кого любить?! Так вот, не будет этого! Больше я тех благородных хлыщей видеть не желаю, сама себе компанию выбирать буду. Не нравится — гони из дома, хоть прямо сейчас. Думаешь, я без твоих денег не обойдусь? Не надейся! Смогу заработать, не зря я столько лет у тебя училась! И какой-никакой капитал скопила не много, но для начала — достаточно.