Виктор Сиголаев - На все четыре стороны [litres]

Думаю, хватит уже этих традиционно-куртуазных расшаркиваний. Того и гляди, опять до косичек доберемся, а там и беготня не за горами. Конечно, Черешня даже в гипсе меня обгонит – нормативы КМС у нее уже за плечами, несмотря на то что по возрасту это звание ей еще не положено.

Обгонит! Только к чему этот бессмысленный риск?

Надо отвлечь ее от общепринятых норм общения девочек с мальчиками.

– Послушай, Черешня, а тут спортсмены еще есть? – поинтересовался я темой, которая была напрочь мне неинтересна. – Или ты одна здесь такая? Бо́рзая.

– Есть, – индифферентно отреагировала Светка. – Четыре альпиниста. Побились они на Рыжей скале. Около Ласпи, знаешь?

– Ого! Конечно, знаю. И что с ними?

– Ерунда. Упали. Перелом руки, перелом ноги, ребро и ЧМТ закрытая. Фигня.

– Ничего себе «фигня»! А чего они поперлись на Рыжую? Зимой? Все альпики с октября на Батилима́не кучкуются.

– А я знаю? Может, потому и поперлись, что нельзя.

Я скептически покачал головой.

– Тогда они еще легко отделались. Там стадиончик под скалой и новая трасса. Можно было и в лепешку… если на асфальт.

– Так страховка, – равнодушно отмахнулась Черешня от тоже неинтересной для нее темы и повернулась к Хохулиной: – Сашка Чубаров на уроках?

«Чубаров – это тот, кто ее толкнул, – на автопилоте мелькнуло на задворках сознания, – пиши завещание, бедолага…»

Но на самом деле обреченный Чубаров мало занимал мое внимание, мысли крутились где-то около травмированных альпинистов. Страховка – это хорошо! Это правильно. На Рыжей скале через пару лет появятся стационарные страховые анкера с петлями, это я знаю. И статистика травматизма на этом объекте резко пойдет вниз. А пока… действительно повезло балбесам.

Повезло.

И… нам вот, между прочим, только на одно везение рассчитывать не следует.

Да-да. Точно!

Мысль, подсказанная Черешней, окончательно сформировалась в очередной прожект.

Авантюру с архивами мы рассчитывали провести на утесе Форосской церкви, на так называемой… Красной скале! Вот откуда у меня сработало ассоциативное зажигание. Рыжая – Красная. А еще – совхоз «Красный», Красавец на «ец». Откуда столько совпадений? Знаки судьбы? Вообще не верю! Это мы уже раньше выясня́ли. А если совпадения кто-то организовал?

Опять повеяло серой.

А не могла ли чудесная Принцесса с непостижимой мотивацией абсолютно неадекватного поведения эти самые совпадения воспроизвести рукотворно? Расстараться с целью легкого прикошмаривания непослушного клиента? А ведь могла! Подсказка там, подсказка здесь… Газета, которая была и нету. И дела, которых лучше не делать. «Ты, гражданина, туда не ходи, ты сюда ходи. Там снег башка попадет – совсем мертвый будешь».

Диана говорила, что умереть не страшно.

Очнешься якобы опять возле школы в свои нетленные семь лет и будешь рассматривать потеки асфальта на пыльной резине фатального колеса. Только уже без Дианы Сергеевны ибн Фрэнсис Спенсер-оглы Уэльской. Без сложных построений неведомых мне цепей событий, острием которых мне предписано стать. В борьбе за дело сохранения родненькой советской отчизны, как я понял. И во избежание беловежского беспредела в декабре девяносто первого.

Два варианта – или «не страшно» умереть в борьбе с убийцей, или «страшно» слиться, опозорив свои седины малодушием в глазах товарищей из горячо обожаемой силовой структуры. Не стыдно будет перед Феликсом Эдмундовичем?

Хорошая дилемма.

Уточню для себя. Либо бросить все к чертям, предав друзей, либо… сдохнуть самому в бою с тенью из прошлого. Возможно, спасая товарищей. И совершенно не спасая СССР.

Два пути, и оба хреновые.

И тут боевая антилопа с фруктовой фамилией, очень спортивная и быстробегающая юная спортсменка, в быту миловидная девчонка с темными озорными глазами и еще более темными короткими волосами, модно остриженными в стиле каре, подсказала мне третий выход.

Страховка!

И не нашим, и не вашим, а… никому вообще. Ну, и все же… всем чуть-чуть и понемногу.

Третий выход из дилеммы! Трилемма?

Да какая разница, как это называется?

– А мальчишки придут на утренник? Эй, Караваев! Ты спишь стоя? Антилоп!

Я встряхнул головой. О чем это они?

Девчачий щебет сопровождал мои размышления в данную минуту в качестве «белого шума». Просто фоновое акустическое сопровождение работы мысли, «звуки природы». То, что в этих «звуках» оказались еще и смысловые привязки, – стало для меня сюрпризом.

– Какой утренник? – не доходило до меня. – О чем это вы вообще?

– Простой утренник! – начала злиться Черешня. – Вечером! После продленки. Что за бестолковый народ эти мальчишки!

Ну да, обыкновенный утренник. Который вечером. Чего это я туплю?

– На День защитника… Ой! На День Советской армии и флота? – догадался я.

– Конечно же да! – Черешня раздраженно пошевелила своей гипсовой кувалдой.

Мне почему-то вспомнилась моя расчудесная шишка на затылке. Давненько она не болела!

– А как же они не придут, если День армии? – запутался я окончательно. – Для кого вообще этот ваш утренник… вечерник? Тьфу! Полдник, короче.

– Ой! Ничего он не понимает! – жеманно отвернулась от меня Черешня. – Оль, чего мы вообще у них спрашиваем? Сделаем утренник, и потом пусть только попробуют не прийти. Вечером!

Кажется, понял. Сюрприз это нам готовят к мужскому празднику. По-человечески нельзя было объяснить? Вообще у девчонок голова по-другому работает!

Так бишь, о чем это я?

Ах да.

Мы с Ириной будем изображать приманку на Красной скале под церковью. Главная опасность – высота. Если злодей Татарин-Красавец, минуя Козета с кавалерией на подходах, до нас доберется, то в расстроенных чувствах может и впасть в искушение поскидывать всех с утеса к чертовой матери.

А вот если придумать какую-нибудь страховку…

Завтра надо ехать на место и все тщательно продумать с привязкой к ландшафту.

Спасибо, Черешня, за идею.

Не зря прокатились.

– Караваев! Ты почему так поздно в школу приходишь? Звонок через пять минут!

Это что, Грипповина своих цыплят уже на входе отслеживает? Что-то новое.

– Здрасте, Агриппина Васильевна, – буркнул я и попытался вписаться в узенькую щелку свободного пространства между учительскими чреслами и дверной обналичкой.

Не вышло. Опытная аппаратчица от педагогики будто невзначай перенесла вес тела на другую ногу, и… шлагбаум закрылся.

– Чего? – жалобно прогнусавил я. – Успеваю же!

– А тебе и не надо на урок идти.

– Чего это?

– Пойдем со мной в учительскую.

– А че я сделал-то?

– Придем – увидишь.

До чего вредная женщина! Трудно сразу сказать?