Владислав Морозов - Охотник на попаданцев [litres]

Увидев эти мои приготовления, Барух понимающе улыбнулся и вышел из «конторы».

Через несколько минут он вернулся и вручил мне кургузый «Стэн» Мк-III или Мк-IV с деревянным прикладом, пистолетной рукояткой и обшитым мешковиной цилиндрическим глушителем на стволе.

Я пощёлкал курком и затвором, проверив автомат – он был вполне исправен.

Вслед за этим Клойзнер выложил на стол передо мной пять автоматных обойм.

Один пеналоподобный магазин я сразу же вогнал в казённик «Стэна», отчего автомат приобрёл некоторое сходство с большим треугольником, подобным тому, с помощью которого родные педагоги когда-то чертили мелом на доске разные хитрые фигуры у нас в школе, на геометрии. Остальные обоймы я покидал в противогазную сумку.

– А не маловато ли будет? – спросил я, передёргивая затвор нелепой и угловатой английской железки.

– Ты что, таки на серьёзный бой настроился? – заметно удивился он. – Мы же, в конце концов, не Бастонь оборонять собрались…

Бедные, убогие французские уроды – чувствовалось, что из всех великих битв Второй мировой им в душу, по неизвестной причине, запал только этот сраный райцентр на пересечении обледенелых дорог в Арденнах…

– А вдруг? – задал я резонный вопрос.

Он криво усмехнулся, потом снова вышел вон и принёс мне ещё две обоймы. Дескать, на и отвяжись…

– Патронов мало не бывает, – сказал я ему наставительно и уточнил: – А что, пистолет не дашь?

– Зачем тебе ещё и пистолет? – не понял меня Барух. – Что, одного автомата недостаточно?

Я на это ничего не сказал. В конце концов, мы с ним действительно не в Сталинград собирались. А то можно было и ручных гранат попросить, а потом быстро и элегантно превратить с их помощью эту виллу в руины «Дома Павлова»…

Когда до нашего выхода остался час, Барух набрал по межгороду Клаве, для «предварительного доклада».

Немного поговорив с ней на гнусавой французской мове, он передал трубку мне.

По слабому голосу на том конце провода чувствовалось, что её состояние было по-прежнему далеко от идеала. Клаудия сообщила, что всё так же лежит, строго соблюдая постельный режим. Потом спросила: всё ли у меня в порядке?

Я сказал, что всё нормально и прямо сейчас мы отправляемся «работать работу». После чего я полушутливо попросил у неё «благословения».

– Благословляю, – сказала Клава, почему-то без малейшей тени юмора, и добавила: – Ну что же, тогда до свидания…

– Прощай, – сказал я на это и решительно повесил трубку на рычаг.

Почему-то я уже вполне понял, что к ней, скорее всего, уже ни при каком раскладе не вернусь.

Ну а дальше Барух начал потихоньку командовать своей «дружиной».

Все его братцы-разбойнички вооружились и даже нацепили на правые предплечья белые повязки из бинта. Затем товарищ Клойзнер намотал куски марли на мой и свой правые рукава.

Учитывая, что скоро должно было начать темнеть, эта предосторожность представлялась мне нелишней – мало ли что может случиться по ходу дела?

Правда, поскольку все люди Баруха были вооружены исключительно «Стэнами» с глушителями на стволах, даже в условиях ограниченной видимости можно было прямо-таки автоматически открывать огонь по всякому, кто будет стрелять слишком уж громко.

Непонятно было другое – какой вообще толк был от этих повязок во время ближнего боя внутри не особо большого дома?

При этом на мой бронежилет американского образца (визуально отличавшийся от моряцкого спасательного жилета практически только цветом) Баруховы заединщики смотрели с таким нескрываемым презрением, словно я нацепил на себя как минимум музейную кирасу времён Дон Кихота или бабское бельишко.

Ну да, броня – это же для трусов, ведь от лба и других частей тела разных там «реально конкретных пацанов» пули отскакивают сами собой, словно сухой горох от стенки, без малейшего вреда для пацанского организма…

В общем, «мы пошли на дело, я и Рабинович». А если точнее, Рабиновичей, многие из которых успели изрядно принять на грудь ещё до момента выхода с нашей импровизированной «базы», набралась целая толпа. Практически в соответствии с известной фразой: «мы пахали, я и трактор»…

«Главные силы» Клойзнера, переругиваясь и гремя железом, погрузились в два явно намеренно и заблаговременно лишённых каких-либо идентификационных элементов, вроде номеров и прочего, облезлых трёхосных грузовика GMC с поднятым над кузовами брезентом и быстро покинули окрестности склада.

А мы с «военачальником» сели в старую жёлто-чёрную легковушку немецкой марки DKW.

Барух долго петлял по узким улицам Конакри (то ли страховался на случай «хвоста», в этом городе вообще все улицы кривые), а потом наконец выехал в какой-то застроенный сплошь виллами район с традиционными, росшими вдоль дороги пальмами и прочими тропическими деревьями.

У очередного поворота мы увидели смолящего папироску мужика в беретке и кожанке с белой повязкой на рукаве, но без оружия, который помахал нам, тем самым предлагая свернуть направо.

Хотя, даже если бы этот крутой мэн держал свой автомат на виду, это ровным счётом ничего не изменило бы – окрестности словно вымерли, не было видно ни машин, ни прохожих. Возникало ощущение, что бо́льшая часть здешних вилл пустовала, и уже давно. На это указывали плотно закрытые двери, оконные жалюзи и висячие амбарные замки, мелькавшие на некоторых воротах. По пути нашего следования попалась даже пара явно давно и полностью выгоревших вилл, от которых остались только закопчённые коробки без окон, с провалившимися внутрь крышами, и как минимум один особнячок, который частично разобрали (вывезли всю внутреннюю обстановку, включая полы, сняли окна, двери и входные ворота, но не тронули крышу) с какими-то не очень понятными целями.

Как видно, после недавней Третьей мировой богатеев в этих краях заметно поубавилось, а оставшимся было явно не до бунгало у моря и прочих элементов разнузданной сладкой жизни…

Барух послушно свернул в указанный своим человеком переулок, где было припарковано ещё несколько легковушек. Давешних грузовиков здесь, что характерно, не было.

– Дальше пешком, – сказал он мне, глуша мотор.

Мы вышли из машины и двинулись вслед за всё тем же типом в кожанке, держа свои «Стэны» в руках стволами вниз.

Крались мы довольно долго, проявляя излишнюю подозрительность и прячась за пальмами, фонарными столбами, кустами и оградами встречных домов.

Пока шли до места, стало потихоньку вечереть. Солнца на затянутом серыми облаками небе видно не было, но и явных грозовых туч тоже не наблюдалось. Хотя в нашем случае дождь не был таким уж принципиальным моментом.

Наконец мы вышли из очередного проулка. За пальмами впереди нас кучковалось человек десять, уже успевших намозолить мне глаза, похожих издали на близнецов Баруховых бандюков с белыми повязками и оружием на изготовку. Большинство их перекуривало, явно не желая зря терять время.