Александр Михайловский - Затишье перед бурей [litres]

Когда все кончилось, ребята потихоньку начали приборку, вытаскивая из дома тушки «пинкертонят», еще совсем недавно бывших самыми высокооплачиваемыми детективами во всей Америке. Теперь каждому из них привяжут к ногам камень – и концы в воду. Все необходимое для этой траурной церемонии было подготовлено заранее. Морская живность тут очень прожорливая, так что уже через пару неделю от наших потеряшек останутся лишь косточки.

А мне надо будет еще переговорить с нашим другом Алланом, которого тщательно спеленав, вынесли из дома последним и аккуратно положили на землю.

Я выдернул из его рта кляп и сказал:

– Ну что, мистер Пинкертон, будем знакомиться? Кстати, кто вы такой, я прекрасно знаю.

– А вы кто? – прохрипел он.

– Я ваш страшный сон, – сделав свирепую рожу, прорычал я.

Повернув голову, Пинкертон сплюнул на землю.

– Вы не американец, – задумчиво сказал он, – и не кубинец. Думаю, что вы югоросс…

«Умный, сукин сын», – подумал я и сказал вслух:

– Вы угадали, я действительно югоросс. Только эта информация вам уже не поможет.

Пинкертон прокашлялся, а потом сказал:

– Я бы, конечно, мог бы начать возмущаться или предложить вам золотые горы за свою жизнь. Но, как я понимаю, все это совершенно напрасно, и шанса выжить у меня нет.

«Ой, вэй, – подумал я, – клиент, кажется, уже созрел…»

Дело в том, что в Константинополе умные люди поставили под сомнение необходимость ликвидации этого довольно незаурядного человека. В этой умной голове должен храниться компромат как минимум на половину всех известных американских политиков. Перевербовать Пинкертона, конечно, вряд ли получится. Но вот выкачать из этого человека всю информацию до капельки специалистам КГБ в Константинополе вполне по силам. Но коль клиент уверен в своей близкой смерти, то сперва закончим наше «экстренное потрошение», заодно решив и свои местные проблемы.

– Да, вы правы, – сказал я. – Но зато у вас есть шанс умереть вполне достойно. А то ведь у нас есть и специальные процедуры – разной степени болезненности.

– Ладно, мистер как вас там, – кивнул Пинкертон, – раз уж мне все равно умирать, то если вы дадите сигарету, так и быть, я вам все расскажу.

– Сигарету – пожалуйста, – ответил я, – хотя, как говорят медики, курение укорачивает жизнь. А потом, как порядочный человек, я обещаю вам и стаканчик виски.

Пошарив в карманах куртки у одного из дохлых «пинкертончиков», я достал портсигар и вынул из него сигарету. Потом я вставил ее в рот мистеру Аллану, после чего, щелкнув пьезоэлектрической зажигалкой, дал ему прикурить. При этом у него глаза вылезли на лоб от удивления.

– Ого, вот это штучка у вас! – покачал головой он, докурив сигарету. – Спрашивайте.

– Что именно известно о нас Паттерсону? – спросил я.

– Так вы и про него знаете… – восхищенно покрутил головой Пинкертон. – Ну что ж, о вашем дейго [1] Унижительное название итальянцев и испаноязычных. Сеспедесе он знает. А вот обо всех остальных беглецах ему пока ничего не известно, и это его серьезно бесит. Паттерсон очень хочет узнать, как именно они бежали и где они теперь. Он человек злопамятный и весьма неприятный. А еще и содомит. Но платит он хорошо.

– Отлично, мистер Пинкертон, – сказал я, – с самим сенатором Паттерсоном, если он еще будет нам надоедать, мы разберемся позднее. Теперь скажите – ваша группа была единственной, или, в случае вашего исчезновения…

– Вы хотите сказать – после нашего исчезновения, – хмыкнул Пинкертон. – Мои ребятки сюда вряд ли поедут – здесь, увы, был цвет моего агентства. А те, что остались, бастующих разогнать смогут, но на что-то большее не способны. Конечно, Паттерсон иногда работает и с другими детективными бюро, например, с братьями Дорсет в Чарльстоне, или с «Мак-Джордж и компанией» в Вашингтоне, – но те все действуют только в своих городах и их окрестностях. Вряд ли они согласятся выехать на Кубу. Только вот злопамятный он, и денег у него навалом. Так что вполне вероятно, что кто-то сюда рано или поздно заявится. Но вот когда? Вы не поверите, но организация этой экспедиции заняла у меня немало времени, хотя мы-то с Кубой были хорошо знакомы.

– А что Паттерсон думает о южанах, бежавших вместе с Сеспедесом? – спросил я.

– Он их ищет по всей Америке, – ответил Пинкертон. – Мои люди искали их и в Чарльстоне, и в других городах. Странно, были люди и исчезли, как будто их никогда и не было. Родственники некоторых из них даже приходили к нам и просили их разыскать. Так что, мне кажется, и я это сказал тогда Паттерсону, что спасали одного лишь Сеспедеса, а остальных – по кумполу и в воду. Вот примерно, как скоро произойдет и со мной.

– Ну что ж, спасибо, – сказал я, усмехнувшись про себя. – Вы нам очень помогли. Я вам обещал виски, вот, пожалуйста, – и я приложил к его губам практически полную бутылку, найденную нашими ребятами у одного из убитых подчиненных Пинкертона.

Тот присосался к бутылке, и количество жидкости в ней стало быстро убывать. Я его даже зауважал – выпить пол-литра и более, залпом, сможет далеко не каждый русский. Впрочем, Пинкертон был родом из Шотландии, а там еще те пьяницы…

Опустошив бутылку, он посмотрел на меня мутным взором, что-то попытался сказать и вырубился. Я махнул рукой, и его бездыханное тело унесли в сторону. Пусть проспится, придет в себя еще на этом свете, потом и поговорим. Умирать второй раз ему ой как не захочется.

Через несколько минут лодки с покойниками отчалили от берега, и некоторое время спустя я услышал один за другим десять всплесков.

– Покойтесь с миром, янки, – пробормотал я.

А лодки мои ребята потом оставят на своем месте у дома рыбака. Вряд ли кто-нибудь поймет, что именно там произошло – ну, напились гринго, обоссали пол и смылись. Все ж знают, что они – некультурная нация…

5 декабря (23 ноября) 1877 года, полдень. Остров Корву

Капитан-лейтенант флота Югороссии Виктор Брюсов, пока еще не король Ирландии

Сегодня утром на Корву пришел и встал под разгрузку очередной транспортный конвой из Константинополя. В этот раз «Колхиду» сопровождал не БПК «Североморск», а эсминец «Адмирал Ушаков». Первым делом, как и положено в таких случаях, я встретился с его командиром, капитаном 1-го ранга Ивановым, который передал мне список доставленного.

Вместе с «Колхидой» и «Ушаковым» в составе конвоя пришло и учебное судно «Перекоп». Оно доставило нам пополнение. В числе его была полноценная медсанчасть, которую я давно уже просил у Константинополя в связи с тем, что численность моего воинства значительно увеличилась. Вместе с медиками на Корву прибыли унтер-офицеры и офицеры в чине от подпоручика до майора Русской императорской армии, выказавшие желание поучаствовать в борьбе ирландского народа за свою независимость. Старшим среди русских волонтеров был майор Радкевич, в свое время отличившийся при штурме Софии. Как я понимаю, поход Скобелева в Иран – это само собой, но император Александр III также желает знать, как наша тактика и новое оснащение покажу себя в сражениях не только против халатников, но и против достаточно боеспособной и хорошо вооруженной британской армии.