Александр Михайловский - Затишье перед бурей [litres]

В душе моей все запело. Еще немного, и моя мечта осуществится. Надо только убедить этого, не до конца понятного мне человека в том, что не такая я уж и хрупкая, как он обо мне говорит.

– Серхио, – сказала я, – обещаю вам, что я буду очень стараться и меня не испугают никакие трудности. Клянусь – я вас не подведу.

– Ладно, Лорета, – махнул он рукой. – Я вижу, что вас ничем не остановить. Скажите, а вы хорошо стреляете? Если да, то у меня к вам будет одно предложение, от которого вы не сможете отказаться… Только, чур, не пищать.

После этих слов я поняла, что победила, и моя мечта почти уже осуществилась. Я снова буду в строю, и пусть поберегутся проклятые янки.

– Серхио, – пылко воскликнула я, – я обещаю вам не издать ни звука, что бы мне ни пришлось делать. Клянусь Пресвятой Девой Марией!

– Посмотрим, Лорета, посмотрим, – сказал команданте Рагуленко, снимая со стены «винчестер». – Пойдемте на стрельбище, я лично проверю – насколько хорошо вы умеете стрелять.

23 (11) декабря 1877 года. Ирландия, Корк

Сэмюэл Клеменс, писатель и журналист

В дверь купе постучались. На пороге стоял проводник.

– Мистер Клеменс, Корк! – с заискивающей улыбкой произнес он. – Хоть и с опозданием, но мы уже на месте. Позвольте мне помочь вам с вашим пальто – знаете ли, климат в Корке морской, снега или нет, вот как сейчас, или если есть, то мало, а все равно со снегом или без – холодно.

Я сунул ему в угодливо подставленную руку пару шиллингов, на что тот улыбнулся еще шире – похоже, я ему дал на чай слишком много. Впрочем, для меня это все равно были копейки.

– Мистер Клеменс, – сказал он, благодарно кланяясь, – я сейчас пришлю к вам носильщиков, и они доставят ваши вещи к стоянке извозчиков. Вам в какую гостиницу?

– В отель «Империал», – ответил я.

– Очень хороший выбор, мистер Клеменс! – кивнул проводник. – Там останавливались самые разные знаменитости, актеры, писатели… Сэр Вальтер Скотт, например. Вы ведь любите литературу?

Я заверил честного мало, что литературу я и вправду люблю, а сэра Скотта особенно (на самом деле мне его длиннейшие повествования казались скучноватыми, но не буду же я обсуждать это с проводником). И через несколько минут я уже сидел на извозчике, заботливо укрытый пледом.

Впрочем, до того, как тронуться в путь, я увидел нечто, что меня сильно удивило. Ночью к поезду на какой-то станции прицепили несколько вагонов третьего класса (вот почему поезд так опоздал, подумал я) – и из них, многочисленные, как муравьи, быстро стали выгружаться британские солдаты в красных мундирах. Их было так много, что они заполонили половину перрона.

Одновременно из двух вагонов первого и второго класса, которых вчера, при посадке в Дублине, также не было, начали высаживаться офицеры.

«Да, – подумал я, – всё это выглядит довольно странно. Подобное я в последний раз наблюдал во время войны между штатами, в Миссури и Калифорнии. Но ведь здесь пока еще, кажется, мир…»

Вообще мое пребывание в Ирландии иначе как волшебным не назовешь – спасибо моему другу Джонасу. В Дублине мне пришлось провести аж две встречи с читателями – в университете Тринити, где рекомендательные письма от Оскара оказались золотым ключиком, и в некоем книжном магазине, названия которого уже не помню, совмещенном с пабом, что тоже в Ирландии бывает.

Потом мои новые друзья долго водили меня по городу, а также свозили на остров. Я успел побывать в Белфасте, где прошла еще одна встреча с читателями, у «Переправы Великана» (базальтовых плит, уходящих от берега далеко-далеко в море), на холме в Таре, где когда-то находилась столица Ирландии, в старом монастыре в Глендалох…

И пабы, пабы, пабы… Я просто влюбился в местный черный и вязкий «Гиннесс», хотя профессора, которые были родом из Корка, в один голос утверждали, что коркский «Мёрфи» намного лучше. А ирландский виски был ничуть не хуже привычного мне с детства ржаного, из моих родных мест. Хотя еда, если сказать честно, немногим отличалась от английской, причем не в лучшую сторону.

И вот вчера вечером шумная компания проводила меня на вокзал, посадила в поезд и долго махала мне вслед. Да, подумал я, в Дублин мне нужно будет еще вернуться – желательно с Оливией и с детьми. А теперь посмотрим на Корк. Тем более что в Дублине и Белфасте все время было пасмурно, а здесь, в Корке, как мне рассказывали, солнце появлялось гораздо чаще.

И действительно, пейзаж перед мои глазами был намного веселее – прекрасные викторианские здания, освещенные утренним солнцем, широкая река Ли, не чета дублинской Лиффи, и какой-то живительный морской воздух, без тени смога, который, пусть не так, как в Лондоне, но все же присутствовал и в Дублине, и в Белфасте. Хотя, конечно, углем немного пахло и здесь. Но все равно контраст был налицо, о чем я и сказал вслух.

– Заводы, мистер Твен, в восточной части города, а также далее по течению Ли, оттуда ветер редко дует, – охотно откликнулся извозчик.

– А откуда вы меня знаете? – удивился я.

– Книгу вашу читал, а там портрет ваш вклеен – я вас сразу узнал!

Все-таки это не Англия, удовлетворенно подумал я. Надеюсь, что меня не будут донимать так, как в Константинополе – мой друг Александр Тамбовцев смог бы меня понять, если бы я не сдержался и убил какого-нибудь очередного поклонника. Но в Ирландии это, увы, маловероятно.

Гостиница оказалась мрачноватой, под стать моей лондонской – но вот топили здесь на совесть, и ванну мне соорудили без всякой доплаты. Пока я ждал, когда нагреется вода, улыбчивый портье принес мне расписание праздничных мероприятий и меню на сочельник и на Рождество, добавив:

– Мистер Клеменс, вы же вроде не католик? Тогда рекомендую рождественскую службу в англиканском соборе Святого Финна Барре. А если хотите на католическую, тогда вам в собор Святых Петра и Павла. Они все здесь недалеко.

– А где красивее? – поинтересовался я.

– Ну, это уж что вам больше нравится, – сказал портье. – Святого Финна вот только семь лет назад построили, но уж очень он красивый. А Святые Петр и Павел постарше будут.

– Ну что ж, спасибо, – ответил я, – я еще подумаю.

Я, конечно, не католик, и не англиканин. В детстве я был пресвитерианцем – то есть из церкви потомков пуритан. Сейчас? Не знаю. Мы с Оливией иногда ходим то в одну, то в другую церковь. Но именно, что иногда. Впрочем, на Рождество – всегда, Оливия это очень любила. И на католической мессе я не был ни разу, может, сходить, посмотреть?

Я попросил портье передать рекомендательное письмо друзьям Джонаса по адресу на конверте, приписав пару слов, что хотел бы зайти к ним, когда им будет удобно. Интересно, что родителям Джонас решил не писатъ, сказав, что пусть уж сначала его жизнь устроится – и тогда он сам приедет к ним на белом коне.