Гордон Догерти - Assassin's Creed. Одиссея [litres]

– Уже заплатила. Ее убили, раскроив топором череп.

– Прекрасно.

Лицо Миррин перекосила злоба. Верхняя губа приподнялась, словно гончая собака, довольная тем, что избавилась от врага. Это состояние длилось недолго. Вскоре Миррин понурила плечи. Внутри ее снова нарастали рыдания.

– Но мой мальчик…

Кассандра увела мать с балкона, шепча ей на ухо ласковые слова.

Шли месяцы. Кассандра и Миррин вместе ели, спали на одной кровати и везде появлялись только вдвоем. Кассандра чувствовала: судьба Алексиоса вызывает у матери постоянные угрызения совести. Не в силах помочь Миррин, она просто наслаждалась каждой минутой, проведенной вместе. Кассандра многое узнала о нынешнем положении Наксоса и, где могла, помогала советами. Варнава, Геродот и матросы перебрались в селение и неплохо устроились в этом зеленом раю. У Варнавы даже появилась близкая подруга – местная женщина по имени Фотина, которой он позволял чесать ему спину и заплетать волосы в косу. Реза и несколько матросов из числа его друзей каждый день отправлялись на берег ловить морских лещей. Завершалась рыбалка показом неприличных жестов паросским галерам. Бывало, они откровенно глумились над паросцами: зайдя по колено в воду, Реза и матросы спускали штаны и выкрикивали оскорбительные слова, покачивая при этом своим мужским достоинством. Геродот с головой погрузился в исследования. Он описывал растительный и животный мир удивительного острова, собирал местные сказания и зарисовывал развалины древних построек. Икар целыми днями парил над лесом и недостатка в пище не испытывал. Аспасия ушла в себя и почти все время проводила одна. Кассандра не забывала ее навещать. Но вдова Перикла не впала в состояние безутешного горя. Молчаливость Аспасии не означала утрату интереса к жизни. Ее глаза сохраняли блеск. Чувствовалось, она постоянно о чем-то размышляет, бродя в глубинах своего разума.

В один из дней Кассандра с Миррин, облаченные в мягкие полотняные туники, вновь оказались на балконе. Обе наслаждались созерцанием лесистых холмов, полосы берега и сверкающей морской воды. Солнце приятно обжигало им ноги, а навес защищал от его лучей их лица.

Мать и дочь молчали. Однако это блаженное молчание нарушили слова Миррин:

– Мы должны найти и освободить его.

Кассандра повернулась к матери:

– В кого бы ни превратился Алексиос, надо попытаться его спасти.

Кассандра знала: этот момент обязательно настанет и у них с матерью непременно состоится разговор о дальнейшей судьбе Алексиоса. Спокойствие прошедших месяцев было обманчивым. Кассандра глубоко вдохнула, приготовившись вновь стать наемницей.

– Но… – взгляд Миррин устремился к прибрежным водам, – нам не выбраться с острова.

Кассандра всматривалась в кольцо паросских галер, молчаливо скользивших вокруг острова, будто стая акул.

– Когда мы плыли сюда, нас легко пропустили.

Глаза Миррин были полузакрыты.

– Это их стратегия, Кассандра. Они позволили вам подойти к берегу. Но пробиться отсюда сквозь кольцо их галер пока не удавалось никому.

Кассандра посмотрела туда, куда указывала протянутая рука матери. Возле каменной башенки на Пальце Паромщика изящная галера поднимала парус. Борта судна были окрашены в желтый, оранжевый и темно-красный цвета и издали казались языками пламени. «Песня сирены». Кассандра еще раньше видела эту удивительную галеру в местной гавани. Помимо гребцов, на борту находился отряд наксосских воинов в коричневых кожаных доспехах.

– Ты посылаешь свой лучший корабль на прорыв блокады?

– Иного мне не остается. Все другие корабли, что я отправляла, были потоплены.

Ветер надул парус «Песни сирены», и галера понеслась навстречу кольцу вражеских кораблей. Миррин вцепилась в перила балкона. Она безотрывно смотрела на свою любимицу, царапая ногтями разогретый мрамор. Галера набирала скорость, держа путь к просвету, возникшему между двумя вражескими судами… И вдруг две ближайшие паросские триремы развернулись, почуяв кровь. Обе устремились к «Песне сирены»: одна протаранила корму, вторая принялась обстреливать из луков матросов и воинов. Судно Миррин, словно лошадь, встало на дыбы посреди бурлящей и пенящейся воды. Туда же полетели куски ломающихся рангоутов. Людей выбрасывало за борт, и они становились легкой добычей паросских лучников. Крики, долетавшие с места расправы, звучали все тише, а потом и вовсе смолкли.

Плечи Миррин тяжело ссутулились.

– Я только что лишилась полусотни умелых воинов. Непозволительная и непростительная потеря. Теперь на всем острове остается менее ста копьеносцев.

На паросскую галеру подняли солдата Миррин и тут же связали. Заметив фигуру в белом плаще, Кассандра вспомнила улыбающегося человека, которого видела в день прибытия на остров. Теперь он руководил расправой над пленным. Наксосского воина раздели догола и изрезали ножами. Несчастный кричал. Все его тело было покрыто красными полосами. Потом его со связанными ногами снова бросили в воду. Блокада продолжалась. Вражеская галера тащила за собой пленного, оставляя красный след. Мучения несчастного продолжались недолго. Вскоре над водой мелькнули плавники. Пленный успел закричать в последний раз, став добычей акул.

– Кто этот мерзавец на судне с лучниками? – спросила Кассандра.

– Архонт Пароса, – сухо ответила Миррин. – Некто Силанос.

Имя колоколом отозвалось внутри Кассандры. Ей вспомнилось жуткое сборище в пещере Геи, а в голове зазвучали слова культиста с таким же именем. Правда, лицо тогда скрывала маска. «Но я ведь почти добрался до нее… Мы должны сосредоточить свое внимание на ней».

– Силанос?

Миррин кивнула.

– Мама, Силанос – культист. – Кассандра схватила Миррин за плечи. – Неужели ты не понимаешь? Эту блокаду устроили не из-за мрамора или денег. Из-за тебя. Культ охотится за тобой.

Кассандра смотрела на море. Ее дыхание участилось.

– Нужно выбираться с этого острова.

– Ты только что видела, чем закончилась попытка моих храбрецов, – вздохнула Миррин. – Последней надеждой у нас был Евней, мой наварх. Он считал, что кольцо блокады не такое уж плотное и где-то обязательно есть брешь.

– Так позови его, – сказала Кассандра.

– Он исчез в море за несколько месяцев до твоего появления.

– Где?

– Поплыл на разведку – проверить свою догадку насчет брешей в кольце блокады. А направился он в Паросский пролив, что отделяет нас от их острова. Место довольно узкое.

– Обломки корабля кто-нибудь находил? Или тело наварха?

– Ни того ни другого.

Кассандра встала.

– Если Евней – наша единственная надежда, мы должны его найти.

– Госпожа мисфиос, я расцениваю это как понижение в звании, – ворчал Варнава, взмахивая веслом юркого ялика.