Гордон Догерти - Assassin's Creed. Одиссея [litres]

Даже на подходе «Адрастея» продолжала наращивать скорость.

– Держитесь крепче! – закричал Силанос, перекрывая шум пенящейся воды.

Предупреждение мало помогло команде культи-ста. Нос «Адрастеи» перерезал командирскую галеру пополам, круша все на своем пути. Силанос завопил от ужаса, когда его подбросило в воздух. Отчаянно размахивая руками и ногами, культист упал прямо на голову бронзового барана, ударившись об острые рога. Силаноса скрючило. Возникло странное ощущение, будто внизу что-то треснуло и оторвалось. Его сменило еще более странное чувство легкости. Через мгновение Силанос очутился в бурлящей холодной воде. Вокруг было сумрачно. Мимо неслись пузырьки воздуха. Культист взмахнул ногами, пытаясь всплыть на поверхность. Ноги почему-то его не слушались. Глянув вниз, Силанос увидел месиво из собственной кожи и внутренностей, напоминающее щупальца осьминога. Но его удивило не это, а полное отсутствие нижней части туловища и ног. Изумленный, Силанос огляделся и вскоре обнаружил недостающую часть. Его ноги еще продолжали дергаться, опускаясь на морское дно. Тени вверху означали не что иное, как половинки его командирской галеры. Третья тень стремительно удалялась. «Адрастея» уходила в открытое море.

Кто-то резко дернул Силаноса за лоскуты кожи и остатки кишок. Культист заметил стайку рыб, принявшихся пировать на его теле. Онемение, какое он испытывал до сих пор, вдруг прошло, сменившись первыми волнами обжигающей боли, прошедшими сквозь его изуродованное тело. Силанос вспомнил свои недавние слова и убедился, что был прав: предсмертные мгновения тонущего человека действительно длятся вечность.

Люди в масках молчали. Каждый мысленно подсчитывал число брешей в образованном ими круге.

Дверь сумрачного помещения стремительно распахнулась, и в помещение вошел еще один культист. Его резкие шаги и вздымающие плечи говорили, что он принес весть о новых бедах.

– Она сбежала! Это поганая шлюха снова сбежала. Причем вместе с матерью.

– Силанос их не остановил?

– Тело Силаноса лежит на морском дне!

Собравшиеся возмущенно переговаривались, пока один не спросил:

– И куда она держит путь теперь?

– Прямиком в яму со змеями, – ответил вестник. – В Спарту.

Недовольство сменилось радостными возгласами:

– Тогда нужно известить Красноглазого Льва…

«Адрастея» неслась по волнам, оставляя за собой пенный след. Холодный осенний ветер подхватывал клочья пены. Обвязавшись веревкой, Реза раскачивался возле носа галеры, убирая обломки корабля Силаноса, застрявшие в обшивке, и сбивая долотом окаменевшие останки вражеских тел, оказавшихся на пути тарана.

Кассандра с матерью стояли на корме, в тени «скорпионьего хвоста».

– Силанос погиб, а после него паросская блокада рассыплется сама собой, – говорила Кассандра, пытаясь развеять тревогу Миррин. – Аспасия – сильная и мудрая женщина. Она будет искренне заботиться о своих наксосских подопечных.

Миррин рассеянно кивала. Чувствовалось, ей не хотелось слышать о случившемся. Аспасия – беженка из Афин, захваченных Клеоном, – заняла ее место, став архонтом Наксоса.

– Знаешь, Кассандра, я всегда буду тревожиться о судьбе Наксоса, но сейчас меня больше волнует то, что ждет нас впереди.

Миррин смотрела на темную полосу суши, становящуюся все шире. Это был первый из трех каменных пальцев, протянутых в море с лаконийского побережья.

– Карты утверждают, что перед нами Лакония. Но мое сердце видит страну призраков.

По телу Кассандры пробежала дрожь. Она вспомнила, что еще ни разу не заводила с матерью разговор о признании Николаоса.

– Прежде чем мы сойдем на берег, я хочу спросить у тебя кое-что.

Миррин замерла.

– Кто я? Человек, которого я считала своим отцом, был всего лишь моим воспитателем.

У Миррин задрожала нижняя губа. Попытки заговорить кончились рыданиями. Кассандра крепко обняла мать и поцеловала в макушку:

– Тебе незачем отвечать мне сейчас. Расскажешь, когда будет подходящее время.

Миррин кивнула. Обе молча стояли обнявшись, пока не услышали шаги.

– За берегом ведется тщательное наблюдение, – сказал Варнава. Он кружил по галере, выбирая наиболее удобное место для собственных наблюдений. – Видите башенки и сигнальные огни на холмах? В тех местах подходить к берегу опасно. Если нас не забросают зажигательными стрелами, воины в красных плащах подстерегут нас, едва мы ступим на сушу. Кассандра помнит, как они обошлись с афинянами во время сражения на Мегариде.

– Ты пытаешься нам сказать, что выбраться на берег невозможно? – спросила Кассандра.

– Для «Адрастеи» нет ничего невозможного, – подмигнул ей Варнава.

В тот же день они обогнули второй каменный палец. Сильный ветер сменился штормовым. Его порывы ударяли, как плетью. В ушах свистело. Море превратилось в бурлящий котел. Геродот весь день не отходил от перил. Его рвало. После каждого приступа тошноты он взывал к богам о милосердии.

Галера подошла к полосе черных отвесных скал. Волны не давали им просохнуть, отчего те блестели даже в сумраке. Над головой нависали распухшие свинцово-синие тучи. Приливные волны с оглушающим грохотом бились о скалы, высоко вздымая фонтаны пенных брызг. Спартанских сторожевых башен в здешних местах не было. Ничего удивительного, если и самого берега не существовало. Однако Варнава распорядился поворачивать именно к скалам.

– Ты никак избрал местом высадки самую мрачную часть самого мрачного царства? – перекрывая ветер, крикнула Кассандра.

Варнава, управлявшийся с парусом, гребцы и стоящий на руле Реза засмеялись.

– Подожди. Скоро сама увидишь.

«Адрастея» неслась прямо на черную стену. Геродот тоненько взвыл от ужаса. Кассандра и Миррин поспешили к корме, страшась, что их вот-вот разобьет о скалы. Страшные мгновения продолжались… пока в стене не появился проем.

Рев бури неожиданно стих. Беснующиеся галерные канаты обвисли. Судно несло по течению. Теперь и Кассандра увидела этот почти незаметный проход в черной толще скал, ширины которого едва хватало, чтобы протиснулась одна галера. Проход оканчивался небольшой овальной бухтой, окруженной все теми же черными громадами. Длина бухты равнялась примерно длине полета стрелы.

– Об этом месте знают немногие, – сказал Варнава.

Взгляд его сделался отрешенным, а голос понизился до шепота. Капитан взглянул на свинцовое небо, раскинул руки и с восхищением произнес:

– Я называю эту бухту «Глазом богов».

Кассандра, Миррин и Геродот молча оглядывались по сторонам.

Мимо вразвалку прошел Реза, сматывая провисший канат.

– А я называю ее «Задницей Кроноса».

Уязвленный Варнава велел матросам готовиться к причаливанию. Галера подошла к длинной скальной полосе (черной, как и все окружающие скалы), служившей естественным причалом. Выступ над головами служил защитой от ветра и бури, которые продолжали бесноваться высоко в небе и у расщелины. Стемнело. Матросы развели костер.