Гордон Догерти - Assassin's Creed. Одиссея [litres]

– Ската́! – заверещал афинский правитель.

Увидев копье, нацеленное ему в грудь, Клеон отскочил в сторону, бросил лук и побежал, не разбирая дороги. Кассандра устремилась за ним, отпихивая копья, преграждавшие ей путь, и стараясь не потерять Клеона из виду. У нее над головой свистели стрелы и шипели камни, вылетающие из пращей. Кассандра перепрыгивала через стонущих раненых, топала по лужам крови, блевотины и всего остального, что исторгали в такие моменты человеческие внутренности.

Чем дальше от холма, тем слабее становился накал битвы. Крики и яростный звон оружия постепенно сливались в общий гул, делающийся все тише. Внимание Кассандры было целиком сосредоточено на убегающем Клеоне. Он спотыкался и падал. Голубой плащ давно превратился в грязную рваную тряпку. Кассандра неслась за ним с быстротой оленя. Трава под ногами сменилась землей, затем мокрым песком. Погоня продолжалась на берегу. В какой-то момент Клеон вошел в воду и продолжал идти, пока вода не достигла уровня груди. Клеон остановился. Он тяжело дышал, глядя то на море, то на Кассандру. Лицо афинского правителя было совершенно белым.

– Я… не умею плавать, – промямлил он.

Кассандра молча двинулась к нему. Клеон поднял меч. Она схватила его руку и поворачивала до тех пор, пока меч не выпал из пальцев афинского предводителя. Потом за воротник поволокла обратно на мелководье. Там Кассандра заставила его опуститься на колени. Клеон взвыл, умоляя о пощаде. Наемница не слушала его бессвязных слов. Придавив ему затылок, Кассандра опрокинула его в воду, уткнув лицом в донный песок. Клеон дрыгал руками и ногами. Из-под воды слышались его сдавленные крики.

Потом он затих, перестав дергаться.

Кассандра опустилась на корточки, хрипло и тяжело дыша. Последний и самый опасный из всех культистов был мертв. За спиной слышались заунывные звуки спартанских труб и победные крики «Ару!». Кассандра знала: сейчас спартанцы встанут с поднятыми копьями вокруг тела любимого полководца. Брасид погиб, но спартанцы и илоты совершили невозможное: спасли Амфиполис и север от вторжения фракийских орд.

Из-под туники Клеона что-то выплыло, закачавшись на волнах. Маска с бороздой на лбу – след удара меча. Кассандра следила за уплывающей маской. Подлетел Икар и сел хозяйке на плечо, сердито крича вслед зловещему символу.

– Да, – проговорила Кассандра, поглаживая орлиные перья. – С ними покончено.

Рассказывали, что Брасид умирал под звуки песни спартанской победы. Говорили, что его лицо озаряла грустная улыбка. Жуткую смерть на копье Деймоса видели единицы. В тот же день «Адрастея» покинула гавань Эион. Кассандра смотрела на сушу, окрашенную в оранжево-красные тона заходящего солнца. Вокруг холма горели погребальные костры и высились пирамиды из трофейного оружия и щитов. Холм и прилегающие земли очистят от мертвых тел, но подвиг спартанцев никогда не забудется. В лице Брасида Спарта обрела нового героя. Его многоплеменную армию уже называли «брасидидами». Уцелевшие в бою спартанцы и илоты продолжали жить вместе. Победа сделала их братьями.

Несмотря на победу, возвращение «Адрастеи» на юг не сопровождалось шумным весельем. Кассандра ни о чем не просила. Варнава и матросы понимали ее состояние и вели себя сдержанно. Вечерами рассаживались на палубе, пили вино и вспоминали их приключения с Кассандрой. По ее просьбе сделали остановку в Афинах. Там избрали нового предводителя – Никия. Поддержанный Сократом и теми, кто в самые мрачные дни правления Клеона оставался верным принципам Перикла, Никий начал переговоры со Спартой. Мирный договор был делом недалекого будущего. Ходили слухи, что его заключат на целых пятьдесят лет. Полвека мира и гармонии. Кассандру это вполне устраивало. Война серьезно истощила и Спарту, и Афины. Оба государства не приобрели ничего, кроме армий вдов и сирот. В Афинах Кассандра пробыла месяц, часто приходя на могилы Фебы и Перикла, чтобы посидеть в тишине. Потом «Адрастея» снова подняла парус, и они поплыли домой.

В начале августа галера подошла к берегам Спарты. Из гавани Тринисы Кассандра ехала верхом. Варнава шел рядом с ее лошадью. Солнечным утром они достигли пределов Священной земли. Кассандра думала о матери. Последний раз они виделись перед отплытием на Сфактерию. Примерно так чувствовала себя Кассандра несколько лет назад, подплывая к Наксосу. Знает ли Миррин, что ее дочь жива? Как сама жила все это время? Когда показались спартанские селения, сердце Кассандры тревожно забилось. Завидев ее, илоты бросали дела и смотрели во все глаза.

– Мисфиос, – прошептал какой-то раб.

– Беотийская героиня, – добавил другой.

– Неужто это она? Та, кто вместе с Брасидом сражалась в Амфиполисе и не пустила фракийцев на север?

Гимнасий был полон молодых спартанцев. Завидев Кассандру, они прекратили упражнения и молча смотрели на нее. Как всегда хмуро, исподлобья. Потом все, как один, подняли копья. На мгновение Кассандре подумалось, что они собрались ее атаковать. Но копья поднимались все выше, нацеленные в небо. Это был знак приветствия.

– Ару! – дружно прокричали спартанцы, тронув Кассандру до глубины души.

За их спинами она увидела приоткрытые ворота ее старого дома. Оттуда выбежала Миррин, прижимая руку к груди, словно боясь, что ее сердце выпрыгнет наружу. Кассандра торопливо соскочила с лошади и бросилась в материнские объятия.

Вечерами они сидели у очага, попивая изрядно разбавленное вино и угощаясь оливками и ячменными лепешками. Рассказ Кассандры занял не один вечер. Она поведала матери о сокрушительной битве на Сфактерии, о тягостных месяцах в афинской тюрьме и о дне, когда все изменилось. Затем последовал рассказ о днях свободы и восстановлении сил, о пьесе Аристофана и, наконец, о плавании в Амфи-полис.

– Мы только месяц назад узнали о тех событиях, – сообщила Миррин, отхлебывая из чаши. – О множестве погибших и о славной победе. И конечно же, о гибели Брасида.

– Он был примером для всех нас, – сказала Кассандра. – Эфоры дали ему горстку воинов, но он сумел уберечь север от поползновений Клеона. Слышала, власти собираются воздвигнуть ему кенотаф вблизи гробницы Леонида. Достойное соседство.

– Узнав о его гибели, я не могла сдержать слез, – призналась Миррин. – Потом я услышала, что в сражении участвовала какая-то наемница. В сердце вспыхнула надежда: вдруг это ты? После твоего спешного отплытия на Сфактерию я не получала никаких известий о тебе. Только страшные рассказы про обгорелые трупы на сожженном острове. Но я не позволяла себе увериться, что это ты сражалась в Амфиполисе. Иногда я даже молила богов, чтобы тебя там не было… поскольку слышала, что туда отправился Деймос.