Павел Дмитриев - Скрепы нового мира (Анизотропное шоссе, Iii)

Рейхсканцлер Брюнинг и рейхсминистр обороны и внутренних дел Гренер поставили жирную точку: объявили о роспуске СА и СС на всей территории Германии. Такого в истории старого мира не было!*** Жаль, сил осуществить запрет не нашлось. По-добру штурмовики расходиться отказались, Гинденбург же никак не решался прибегнуть к силе оружия.

Ситуация замерла в неустойчивом равновесии.

С одной стороны, самое время обезглавить НСДАП. Пусть политики обвиняют кого угодно, пусть ищут правых и виноватых. Рейхсвер и полиция успеют сделать свое дело - разгонят путчистов по дальним норам как нашкодивших щенков. С другой... на прошлой неделе, под вечер, в стопятьсотый раз штудируя пленки с учебниками истории, Александра сорвалась на крик:

- Встречный пал!

На закрепленном под фотоувеличителем листе ватмана красовалась фотография пылающего Рейхстага.

- Какие же дураки мы с тобой, - добавила она, видя мое недоумение. - Вот ты мне скажи, что лучше для России? Взорвать Сталина, или остановить октябрьский путч семнадцатого года?

- Конечно остановить путч... - начал догадываться я.

- Вот подстрелишь ты Гитлера, и что, штурмовики сразу по домам разбегутся?

- Отсутствие "члена партии N7"**** идеологию нацизма не остановит, - этот момент мы с обсуждали уже тысячу раз. - Не до хорошего, в лучшем случае дело сведется к среднему уровню зверства эпохи...

- ... как со Сталиным и сырцовскими младобольшевиками, - закончила мысль Саша. - Теперь представь, что завтра Рейхстаг подожжет ярый нацист.

- Где же мы такого возьмем?

- Зато у нас есть бомба!

- Тельмана опять крайним сделают.

- Вот его-то мы и взорвем!

Авантюра неожиданно начала обретать вполне реальное содержание. Эсдеки и прочие католики никогда не опустятся до минирования парламента, или, по крайней мере, на них никто никогда не подумает всерьез. Обвинителям придется выбирать из двух зол: коммунистов или нацистов. До конспирологии уровня "они сами себя подорвали" сознание масс тридцатых годов еще не добралось; крайними, без всяких сомнений, объявят штурмовиков.

- Если коммунисты не растеряются, и раскрутят инфоповод по-полной, - осторожно предположил я, - особого успеха на выборах НДСАП не добьется.

- Да их вообще из Рейхстага выпрут!

- Отбрехаются, - скептически хмыкнул я. - Хотя на этот раз Геббельсу придется прыгнуть выше головы.

- Завтра едем в Берлин, - тон Александры не предусматривал возражений. - С утра. Нельзя упустить такой выгодный момент.

... Я затряс головой, отгоняя воспоминания. Не время расслабляться, работа еще не закончена!

С сожалением перебрался с правой стороны зала на левую, коммунистическую. Под тусклым светом фонарика с закопченным стеклом высчитал место - "ничего личного, товарищ Тельман, всего лишь небольшая корректировка истории".

В мине нет шрапнели, трех килограммов аммонала достаточно. Нам нужна глубокая воронка в полу, выбитые стекла, щепа и разруха, а никак не трупы. В конце концов, 21-й век богат на легальные и в чем-то даже полезные компартии, пусть живут и множатся. Да и сам Тельман пусть живет - завтра у депутатов короткая утренняя сессия, взрыватель должен сработать в уже пустом зале.

Столы парламентариев устроены просто: каркас из дубовых досок, поверх них дубовая же столешница, таким образом, под ней остается добрый десяток сантиметров незаметного со стороны пространства. Собрать из брусков и проморенных под дуб фанерок потайное дно, затем разместить за ним обернутую в кучу слоев "Фёлькишер беобахтер" взрывчатку... после неоднократных тренировок на макете я мог проделать все манипуляции с закрытыми глазами. Проверил на три раза всю схему, задержал дыхание и резким движением выдернул картонку предохранителя.

Осталось только уйти.

Налегке - портфель со инструментами, клочками газеты и крошками аммонала я засунул под скамью в последнем ряду нацистского сектора. Найдут до взрыва - сдадут в гардероб, подозрений это ни у кого не вызовет. Не найдут - тоже хорошо. В любом случае, следователи рано или поздно доберутся до всех подозрительных предметов. Моих отпечатков пальцев на них нет, а вот маркировка мюнхенского продавца имеется. И этот продавец, надеюсь, прекрасно запомнил странного, забинтованного от подбородка до самых глаз громилу-покупателя в коричневой форме штурмовика.

Покинуть Рейхстаг оказалось удивительно просто. Хвала поднимающимся вверх рамам - на втором этаже их закрывают на обычный шпингалет. С широкого, украшенного лепниной и колоннами карниза до земли метра четыре, смешная проблема при наличии веревки. Улицы темны и пусты, воздух свеж, ноги подрагивают от нервов и усталости, однако душа кричит на каждом шаге: сделал, снова сделал, сделал и ушел!

В зачет пойдет любой результат: даже если мину найдут и обезвредят - нацистам никак не увернуться от обвинений.

Позади квартал, второй, третий. Как я ни таился, сдерживая шаги, тихий рокот запускаемого двигателя показал - Саша меня заметила. Последние метры я пролетел за мгновение, освещение приборной панели подсвечивает бледное, встревоженное лицо.

Улыбаюсь в ответ:

- Я сделал все, что мог; кто может, пусть сделает лучше.

\\\*На самом деле разоблачение Зверинга имело место в реальной истории.\\\

\\\**В реальной истории документы попали в руки эсдеков в имении Боксгейм, в конце ноября 1931 года.\\\

\\\***ГГ ошибается - событие имело место в реальной истории. Роспуск был объявлен 14 апреля 1932 года. Однако после триумфа НСДАП на выборах - все пришлось отыгрывать назад. Брюнинг был снят Гинденбургом, Гренер отправлен в отставку. Возглавивший 1 июня 1932 г. правительство Франц фон Папен отменил запрет.\\\

\\\****Членский билет НСДАП N7 принадлежал А. Гитлеру.\\\

11. Эпилог (книга еще незакончена!!!).

Москва, 22 июня 1941 года (забегая вперед)

Неспешная, человек в полтораста, очередь подтащила нас к часовым, застывших у отделанного черным гранитом прохода.

- Bitte, bitte, - зачастила переводчица. - В знак уважения к вождям революции, пожалуйста, выньте руки из карманов!

- Ja, Horst, - поддержала девушку Александра. - Kinder schauen zu! Tu, was sie dir sagt!

- Nein! - грубо отрезал я, демонстративно запихивая ладони поглубже в брючные карманы.

Кинул взгляд вверх, к высеченным в камне словам "Ленин - Сталин - Сырцов". Нет у меня никакого почтения ни к этим людям, ни к уродующей Красную площадь пирамидке Мавзолея. И приехал я в столицу СССР отнюдь не с поклоном призракам былого мира, а по очень настоятельной просьбе наркома об... Кому не нравится - стерпят, никуда не денутся. Я, к счастью, не гуманист, помнить все хорошее собираюсь сто лет, но все плохое - двести.