Василий Щепетнёв - Темные зеркала

Отделение Департамента, а пиний привычным кабинет — все это располагало к хорошему, до мозга костей, допросу. Часа на четыре. Или больше, до утра.

— Доставьте нам Зарядина, — распорядился Шаров. Может, удастся управиться быстро? Раз-два и чистосердечное признание? В знак уважения санитарного ответственного к его, Шарова, заслугам перед Отечеством?

— Добрый вечер, Иван Иванович! — вместо Зарядина явился Спицын, марсианский вожак номер три. Давно не виделись, коллега.

— Добрый… да, действительно, вечер. Хотите поприсутствовать на допросе?

— Хотел бы. Искренне хотел бы.

— Почему «бы»?

— Мне очень неловко сообщать, но подозреваемый Зарядин скончался полчаса назад.

— От каких же причин, позвольте полюбопытствовать? — Шаров понял, что не удивился. Ждал, значит. Сидел и ждал, лежал и ждал, ходил и ждал.

— Отек легких, — Спицын не выглядел смущенным, напротив, казалось, он доволен, — Дыхательная недостаточность.

— Вот так, вдруг, ни с того ни с сего — дыхательная недостаточность?

— И с того и с сего. Мы проверили. В его кислородной батарее оказался фосген. Газ, вызывающий смерть из-за отека легких. Следовательно, это он, Зарядин, — причина взрыва экипажа.

— Разве?

— Иначе зачем кому-то потребовалось его устранять? Зарядин сделал свое дело, потому и был обречен — чтобы не выдать сообщников. Типичный прием, шаблон. Осталось проверить контакты Зарядина — как следует, с пристрастием, — и мы все равно выйдем на его сообщников.

— Вы говорите, газ был в батарее Зарядина? В какой?

— Что значит — в какой? В той, что была при нем. — Спицын удивился непонятливости капитана. Не знают они там, на матушке, специфики Марса.

— Любопытно, действительно любопытно.

— Вас что-то смущает, капитан?

— Так, одна малость. Дело в том, что эта воздушная батарея — моя.

— Ваша?

— Я сам отдал ее санитарному ответственному.

— Выходит…

— Выходит, это у меня должен был случиться отек легких. Вот так.

Спицын вздохнул:

— Жаль, очень жаль. То есть, я рад, что вам повезло. Жаль, что вы распорядились не трогать Зарядина без вас. Допросить бы его своевременно, и многое бы прояснилось. Выходит, у нас опять нет подозреваемых?

— Чего-чего, а подозреваемых хватает. Мой соратник даже списочек подготовил. Без Зарядина там трое остались. Вполне достаточно.

— Попробую угадать. Я, Ушаков и, наверное, Салов. Верно?

— А вы у него спросите. Подпоручик, отвечайте.

— Это всего лишь рабочая гипотеза. — Лукин ожег взглядом капитана.

— Я не в претензии, — развел руками Спицын.

— Списочек подготовил он, — кивнул на подпоручика Шаров, — а батарея отравленная досталась мне.

— Зарядину она досталась, — утешил его начальник марсианского отделения департамента.

— То — случайность. Мое ведение… — Надолго его не хватит. Раз везение: с батареей; два: охотнички подоспели. Помилуйте, надобно же и умение показать. Умение капитана Шарова. Выставлено для всеобщего обозрения в павильоне народных ремесел, детям и нижним чинам вход возбранен.

— Получается, дело у вас затягивается. — Теперь дело опять «у вас». Дистанцируется третий вожак.

— Отнюдь, камрад Спицын, отнюдь. Думаю, мы стали гораздо ближе к истине, нежели вчера.

— Рад это слышать! — Но видно было, что Спицын сомневается.

Блеф — штука тонкая. Так иногда заврешься, что и сам начинаешь верить в сказанное собой. Противник-то поверил, раз и взрыв, и фосген.

— Завтра, самое позднее, послезавтра, я надеюсь, мы окончательно расставим точки над i.

— Превосходно, просто превосходно. Я могу передать это Ушакову?

— Я уже говорил с ним на эту тему. Вчера, — Говорил-говорил. После чего и открылась охота. Типичная ошибка службистов: «после того — значит, вследствие того».

— Что ж, подождем до завтра. — Спицын не стал обижаться на скрытность капитана Земля, она и есть Земля. Марку держит. К тому же — правила Департамента. Чего не знаешь — за то не в ответе.

— Или до послезавтра. Но сейчас я бы хотел осмотреть тело Зарядина.

— Извольте. Я проведу вас в медчасть.

— Умер, да… — В медчасти их встретили почтительно, но с чистой совестью, — Делали что могли, но слишком велика оказалась доза. Триста литров чистого кислорода затратили, и — впустую. Отек протекал злокачественно. Вы хотите пройти в секционную? Только возьмите воздушную батарею. Все-таки — фосген.

Зарядин действительно был очень мертвый. Случалось — укрывали подобным образом людей, выводили из-под следствия. Случалось, но не случилось.

— Тело срочно отправьте на Землю.

— Раньше утра не получится, — Спицын не поморщился. Знает порядок.

— Вот с утренним сеансом перемещения пусть и отправится.

— Да, повезло, — непонятно чему порадовался врач.

— Доктор, — отвел его в сторонку Шаров, — вы мне дайте чего-нибудь от сна, посильнее… Мне сегодня спать нельзя… Первитина, что ли…

— Могу предложить кое-что получше. Вот, по капсуле каждые шесть часов. Не более четырех кряду. Максимум — шесть. А потом — сутки отсыпаться.

— Отосплюсь. Непременно отосплюсь. Спасибо.

Капсулы в прозрачном пузырьке лежали смирно, придавленные пружинкой пробки. Точно патроны в обойме. Лежат-лежат, а потом — бабах! Собирай мозги по стенке. Какие мозги, там ведь кость, капитан. Юморист. Душа компании. Тосты, анекдоты, шутки. Рекомендуется для гг. офицеров. Цена с пересылкой — целковый, участникам босфорской войны — скидка.

— Пожалуй… Пожалуй, на сегодня довольно. Пойду составлять рапорт, к утреннему сеансу поспеть надо. Во сколько утренний сеанс-то?

— В восемь пятнадцать, — подсказал Лукин.

— Девять часов. Три — на рапорт, что останется — на сон.

Третий вожак сочувственно кивнул:

— Писанины хватает. И никаких писарей не позовешь — секретно. Сколько я в свое время бумаги перевел. А гусей!

— Вечные ручки спасли Рим, — продолжил вечер шуток Шаров. Демонстрация уверенности в завтрашнем дне.

— Мой шеф был записным патриотом и всякие западные штучки отрицал. Гусиное перо — и точка, — начал делиться воспоминаниями Спицын, — Аспирина не признавал. Рюмка водки, щепоть пороха и баня, парная. Там и умер от удара. Не успели кровь пустить. Любимое его средство.

— Средство знатное, — подтвердил Шаров. Так и до крамолы договориться можно. Нет, откровенность — дурная болезнь. Собачья, как говаривал тот самый шеф. Выходит, Спицын — из старой гвардии. Хоть на Марсе, но живой. Реликт. После заговора генералов кровопускание устроили изрядное. Очистка от вредителей, пособников и шлаков.

— Я все говорю, говорю, а вам время дорого. Позвольте проводить вас. — Спицын поражал своей любезностью. Издевается, что ли? Или просто — профилактика? Личный надзор? Ничего, нам, людям честным, скрывать нечего. Голы, аки соколы. Неимущие.