Александр Бушков - Д`артаньян – гвардеец кардинала. Книга вторая

Д’Артаньян взглянул на украшавший его палец алмаз герцога и подумал: «Ну что же, лично мне доподлинно известен по крайней мере один случай, когда герцог без особого сожаления расстался с одним из своих немаленьких солитеров [18]… А впрочем, если подумать, ему это ничего и не стоило, если верна хотя бы половина того, о чем рассказывает хозяин. Разве сам я испытываю горькие сожаления, давая Планше парочку су, чтобы сходил в трактир?»

– Вот только все его алмазы не прибавят ему доброго имени, – продолжал хозяин. – Как был невеждой и безмозглым выскочкой, так и остался. Проходимец если и может чем похвастать, так это красотой и умением танцевать – но, воля ваша, а для мужчины и дворянина этого мало! Верно вам говорю, все дело даже не в Бекингэме, а в покойном короле Якове, тупице и обирале! А молодой наш король Карл ничуть не лучше, если не хуже. Вот его старший брат, принц Генрих, тот был совсем другой – многообещающий был юноша, тихий, благовоспитанный и ученый, не зря он у нас в Англии пользовался всеобщей любовью. Только так уж нам всем не повезло, что Генрих в девятнадцать лет простудился и умер от лихорадки – и на трон вскарабкался Малютка Карл, приятель Бекингэма по кутежам и авантюрам… Представляете, как эта парочка развернулась, заполучив королевство в полное и безраздельное владение? Вон там, за столиком у окна, сидит молодой джентльмен из хорошей семьи, я вас с ним сведу, если хотите, он многое может порассказать о дворцовых порядочках. Король наш только тем и занимается, что воюет с парламентом, потому что господа из парламента как могут мешают Малютке Карлу измышлять новые поборы. Но он все равно ухитряется стричь Англию, как овечку. Он, изволите видеть, ввел налог с водоизмещения корабля, налог с веса корабля и повышает эти налоги из месяца в месяц, как его душеньке угодно. У меня брат корабельщиком в Ярмуте, у него три судна, так что я-то знаю… Малютка возродил ненавистные всем законы об охране королевских лесов – и под шумок присвоил себе чужие леса, отобрав их у законных хозяев. А чего стоит история с «корабельными деньгами»! Король решил собирать деньги на содержание государственного флота не только с морских портов, как исстари повелось, но и со всех графств Англии и даже с дворян…

– Налоги? – вскричал д’Артаньян, не на шутку возмущенный. – С дворян? Неслыханно! Это же дичайший произвол! В жизни не слышал, чтобы с дворян брали налоги!

– И тем не менее, сэр… А тех дворян, что отказывались платить, бросали в тюрьму. Когда сэра Чемберса упекли за решетку, дело рассматривали двенадцать судей Суда по делам казначейства… И знаете, что они заявили? Что «корабельный налог» никак не может быть незаконным – потому что его придумал сам король, а король не может совершить ничего незаконного… Хорошенькое дельце?

– Да уж куда гнуснее! – поддержал д’Артаньян с искренним негодованием. – Драть налоги с дворян – это уж последнее дело! Просто неслыханно, во Франции мне, пожалуй что, и не поверят…

– Увы, сэр, увы… – печально сказал трактирщик. – С этаким королем и этаким фаворитом дела пошли настолько плохо, что многие честные англичане не могли больше жить в собственной стране. Они уплыли за море и основали колонию в Новом Свете, именуемом еще Америкой, в месте под названием Массачусетс. По совести вам признаюсь, я и сам подумываю порой: а не продать ли мне все нажитое и не податься ли в эту самую Америку? Поздновато вроде бы по моим годам, но, ей-же-богу, доведут! Честное слово, не раз уже говорил себе: а чем черт не шутит, вдруг да и ты, старина Брэдбери, в этой Америке, вдали от Малютки Карла с Бекингэмом, будешь чувствовать себя малость посвободнее? Это моя фамилия, Брэдбери, надобно вам знать, сэр, старинная и добрая фамилия, хоть ничем особенным и не прославленная, разве что толковым содержанием постоялых дворов из поколения в поколение. Говорят, там, в Массачусетсе, нехватка хороших трактирщиков – тут свои премудрости и хитрости, сэр, если кто понимает. Эх, так и подмывает попробовать… Страшновато плыть за море, ну да довели эти порядки вконец… Что, Мэри? Ага, сэр, готово ваше жаркое, сейчас я вам его с пылу, с жару предоставлю в лучшем виде, лишь бы по дороге его Бекингэм не отполовинил, с него, прохвоста, ста– нется…

И с этими словами он проворно направился на кухню, все еще возмущенно бурча что-то себе под нос. Оставшись без собеседника, д’Артаньян вновь принялся украдкой разглядывать трех господ за столиком в углу, давно уже привлекавших его внимание своей невиданной во Франции внешностью. Дело в том, что на всех трех дворянах – а это, судя по шпагам и горделивой осанке, были, несомненно, дворяне – вместо привычных штанов были надеты самые натуральные юбки, причем вдобавок коротенькие, не прикрывавшие колен.

Чего-чего, а столь диковинного дива на континенте не водилось. Д’Артаньян уже знал, что это и были шотландцы – он слышал краем уха о их обычае рядиться в юбки, но считал, что моряки по своему обыкновению изрядно преувеличили.

Оказалось – ничего подобного. Средь бела дня, в центре Лондона трое дворян как ни в чем не бывало расхаживали в куцых клетчатых юбках, и никто не обращал на них внимания, никто не таращился, не удивлялся – ну да, англичане к этому зрелищу уже привыкли… Поначалу д’Артаньян пофыркивал про себя, но потом как-то притерпелся. И все равно это зрелище – мужчины в юбках – изумляло его несказанно. У кого бы выяснить поделикатнее: может, у шотландцев женщины как раз в штанах ходят?

Вообще-то, ступив на английскую землю, он испытал огромное разочарование. Неведомо откуда, но у него сложилось стойкое убеждение, что на этом туманном острове все должно быть не так. Он совершенно не представлял себе, как именно не так, но подсознательно ожидал, что все здесь будет совершенно иначе. Это ведь была Англия, населенная англичанами – загадочным для гасконца народом, исконным соперником и врагом Франции, о котором он еще в Беарне наслушался такого, что не брался отделить правду от вымысла…

А оказалось, ничего особенного. Все почти такое же, как во Франции: дома и дороги, плетни и ветряные мельницы, кареты и дворцы, гуси и коровы, постоялые дворы и увеселительные балаганы, города и засеянные поля. Это то ли удивляло, то ли чуточку обижало нашего гасконца, ожидавшего чего-то необычного, иного, совершенно не похожего на все французское…

А посему при виде шотландцев он не только изумился, но и словно бы утешился – было, было в Англии нечто диковинное, чудное, отыскалось-таки, не давши окончательно пасть душой от разочарования здешней обыденностью!

Интересно, почему юбки у всех трех разных цветов? Означает ли это что-то или все дело во вкусе владельцев, именно такие расцветки выбравших? Как бы узнать поделикатнее? Не станешь же спрашивать прямо у них самих – эти господа, несмотря на юбки, выглядят записными бретёрами, а ему настрого велено избегать дуэлей и малейших ссор…