Леонид Жирков - 1855-16-08

- Какие? - Раздался чей-то голос.

- Примерно шестьдесят- шестьдесят пять процентов. Если идти ва-банк, то и все восемьдесят.

- Шансы довольно высокие, даже и при меньших вполне можно рискнуть.

- Шансы действительно довольно высокие. Вчера я высказал все это Павлу Степановичу, как высказал и контраргументы, он принял решение изменить диспозицию боя на сегодня.

Генералы и адмиралы стали бросать неодобрительные взгляды на Нахимова.

- Сейчас я вам объясню, почему по здравому размышлению, я согласился с Павлом Степановичем, и Ваш план, Ваше высокопревосходительство, не получил вчера поддержки. Атаковать противника придется на возвышенностях. Назначенные для атаки по врагу батальоны, как следует из строевых записок, имеют укомплектованность от сорока до шестидесяти процентов. То есть атака двумя дивизиями будет иметь силу атаки одной. Обстреляв артиллерией позиции вражеских батарей, мы их подавим. Для полноценного их уничтожения, чтобы вдруг в самый неподходящий момент не получить полновесного картечного залпа, у нас просто не хватит снарядов. Значит, мы сможем сделать это только на достаточно узком участке. Допустим, это будет верста. Поддержать атаку огнем и колесами восьмидесяти пудовые орудия на местности не смогут. Горки очень крутые. Кроме самого орудия, необходимы и снаряды. А перемещение зарядных ящиков - такая же проблема. При стрельбе с места можно подавить и даже разрушить вражеские батареи, а вот что за ними мы не знаем. Дальнобойности орудий хватит, чтобы достать и до лагеря, но стрелять придется наугад. То есть по площадям. Куда мы при этом попадем - не знает никто. Снарядов у нас не бесконечное количество.

Ларионов откашлялся и продолжил.

- Но допустим, после артиллерийской подготовки враг побежал. Мы перешли в атаку, вовремя и без потерь выводим из-за укреплений наши тринадцать тысяч солдат. Все представляют, как сквозь амбразуры выходят пехотинцы? Сколько времени это займет? Или нам надо собственными руками, разрушить укрепления, для того, чтобы пехота шла как по маслу? Разровнять валы, засыпать рвы и волчьи ямы? Значит, россыпным строем вывести мы солдат не сможем, остается движение колоннами. Двигаться шагом, мы не сможем, надо быстрее добежать до батарей. Ровно через минуту управление будет потеряно, и колонны превратятся в толпу. Толпу бегущих, вопящих людей, не слышащих никаких команд. Поддержать огнем атакующих, мы сможем с помощью пулеметов. Пулемет 'Максим', или как его стали называть, 'Нахимовская картечница', довольно тяжел. Если катить его на катках, то получится не очень быстро, если разобрать и нести части пулемета по отдельности - очень тяжело. Представьте себе пробежку с двумя пудами груза. Таким образом, непосредственно поддержать атакующих огнем, смогут только ручные пулеметы. Но их у нас всего восемь. Магазинов всего по три штуки на ствол. Выпустив около трехсот патронов, пулемет замолчит. Ворвавшись в лагерь врагов, мы окажемся перед орудиями полевых батарей ...

- А если не окажемся, если враг придет в такое расстройство, что будет просто бежать? - спросил Остен-Сакен.

- Ваше высокопревосходительство, я понимаю, что русский 'Авось' - вещь постоянная, но при планировании всегда исходят из предположения о наихудшем развитии событий. Фортуна-дама капризная. Надеяться на счастье необходимо, рассчитывать надо на худшее.

- Дальнобойности ваших ружей, вполне хватит, перестрелять прислугу у пушек.

- Только вот пехота вражеская далеко не убежит от них, бежать-то некуда. А поняв, что нас чуть более десяти тысяч, она перейдет в контратаку и дальнобойность винтовок не будет иметь никакого значения, в штыковой схватке. Тем более, что дальнобойность их оружия ничуть не меньше. Нас просто задавят числом. На участке прорыва будет примерно столько же солдат противника, сколько и нас.

- А может они просто побегут к кораблям? - вставил вопрос Жабокритский

- Могут, а могут и не побежать. Судя по тому, как сегодня отступали под шрапнельным огнем французы. Бежали быстро, но видно, что по команде. Они к кораблям не побегут. Бросив в атаку всех севастопольцев, все сорок тысяч, израсходовав все снаряды, мы имели бы те самые восемьдесят процентов. При атаке тринадцатью тысячами шансы гораздо меньше.

- В такой ситуации, я не пойду-с на неоправданный риск. - сказал с места Нахимов, а потом встав, добавил, - и никому пока я жив, не позволю.

- В таком случае, что же вы предлагаете? Сидеть за бастионами и ждать пока ваши ядра, ...тьфу, снаряды не кончатся? С осадой надо кончать! И как можно скорее! - вскочил с места барон.

- Вы, позволите ответить, Ваше высокопревосходительство? - спросил Ларионов у Нахимова.

- Отвечайте полковник.

- Вы правы, Ваше высокопревосходительство, с осадой надо заканчивать! - Начал говорить Ларионов, и краем уха услышал, как генерал Тимофеев, почти чревовещательно, не разжимая губ, произносит себе под нос: 'Балаклава, Балаклава'.

- Надо изолировать господ путешественников от источников их снабжения. Море мы перекрыть не можем, удобных бухт около Севастополя, кроме Балаклавы нет. А в полевом сражении шансов у нас на разгром противника гораздо больше, чем при штурме лагеря.

- Значит Балаклава? А французы в Казачьей бухте?

- Балаклава будет изолирована в поле. Задушить французов хватит и артиллерии.

- Это, что же получится? - спросил Васильчиков.

- Принуждение к миру, лучше не скажешь.

* * *

Сергей Аполлонович Гребнев готовил приказ. Первый батальон полка оставался в Севастополе с двенадцатью 'Максимами'. Оставалась тяжелая батарея и одна батарея трехдюймовок. Второй батальон, вместе с четырьмя 'Максимами' и батареей трехдюймовок, Ларионов решил направить на Евпаторию. Засиделись там господа интервенты. Еще два батальона, с оставшимися пулеметами и последней третьей батареей трехдюймовок, должны были совершить марш на Балаклаву.

Неудобно примостившись за столом, в Морском собрании, игравшем роль штаба гарнизона, Гребнев рассчитывал маршрут, потребное количество боеприпасов, количество продовольствия. Отмечая на самодельной карте Крыма места привалов, Сергей Аполлонович усмехнулся. В крепости не оказалось карты окрестностей. Что касается моряков, у них понятно свои карты и лоции. Сухопутные карты им ни к чему. А вот чем занимаются начальник гарнизона Остен-Сакен и его начальник штаба, не понятно.

'Какой же бардак! Карт нет, приказы отдаются без учета возможных последствий, как в случае с Жабокрицким. Противника считают каким-то картонным, мы сделаем так, а вот они будут действовать непременно эдак. Нахимову простительно, сухопутный бой не его епархия, а вот почему ...'. От размышлений Гребнева отвлек шум, с которым выходили из зала генералы. Ларионов не появился, подождав его еще немного, полковой адъютант опять занялся подготовкой приказа.