Кирилл Шишкин - Освобождение-2 [litres]

– Это я вижу, я спросил, кто он?

– Не могу знать, товарищ маршал, нам не докладывают. Знаю только, что он из камеры, где содержаться дезертиры.

– Дезертиры, говоришь. Ну-ка позови, кто тут у вас старший. – Жуков подходит к Симкину, – Звание, должность.

– Майор Симкин, – еле шевеля разбитыми губами, отвечает тот, – командир первого батальона 5-й воздушно-десантной бригады.

– Родимцева бригада? И ты от него дезертировал?!

– Я…

– Молчать! – к Жукову подбегают вызванные конвойным офицеры НКВД: усатый майор и два капитана. Жуков поворачивается к ним. – Приказано трусов и дезертиров расстреливать на месте. Вам это известно?

– Так точно.

– А с этим что? – Жуков кивает подбородком на Симкина.

– Товарищ маршал, по делу майора ведется следствие…

– Какое к черту следствие. Вы что не слышали? Расстрелять немедленно.

Во двор на полной скорости влетает немецкий трофейный «Хорьх» и, взвизгнув тормозами, останавливается. Из машины выскакивает генерал Родимцев и бежит через двор к маршалу Жукову, который идет к поджидающей его машине. Жуков видит его и останавливается.

– Родимцев, – удивляется он, – ты откуда?

– Товарищ маршал, прошу вас. Мне сказали, что вы приказали расстрелять моего комбата. Товарищ маршал, прошу вас, отмените приказ.

– А помню, было такое, – говорит Жуков, и удивленно добавляет, – Так он же дезертир.

– Товарищ маршал, Георгий Константинович. Какой он может быть дезертир?! Он же Героя имеет за взятие Кракова. Мы думали, что он погиб под Варшавой, а он уцелел чудом, и его наши разведчики подобрали. А в НКВД никак не могут разобраться…

– Ладно, – перебивает его Жуков, поворачивается к своему адъютанту, – Все слышал? Бегом.

Адъютант убегает. Жуков, заложив руки за спину, молча ходит по двору. Все ждут. Через две минуты адъютант возвращается.

– Ну? – встречает его Жуков.

– Поздно, товарищ маршал.

Жуков подходит к Родимцеву, не глядя ему в глаза, говорит:

– Поздно, Родимцев. Возвращайся к себе. – резко повернувшись, идет к своей машине.

Когда машины уезжают, к одиноко стоящему посреди двора Родимцеву подходит капитан Довженко.

– Знаешь что, Миша, – говорит ему Родимцев, – Ты никому не рассказывай об этом. Особенно Лизе.

Сзади к ним приближается капитан НКВД.

– Товарищ Родимцев! – говорит он.

– Да? – поворачивается к нему генерал.

– Видите, товарищ генерал-майор, как получилось. А ведь мы сегодня получили подтверждение, что действительно товарищ Симкин действовал в тылу врага в составе специальной группы. Собирались связаться с вами, но… Поймите, мы не могли… Товарищ маршал приказал. Товарищ майор пытался защитить, и его чуть самого под трибунал не отдали. Поймите, мы не виноваты…

– Да, я понимаю, – отвечает Родимцев и идет к своей машине.

– Товарищ генерал, – останавливает его капитан.

– Что еще?

– Было приказано… немедленно, но товарищ майор… Словом вот.

Он протягивает ему сложенный лист бумаги. Сверху на нем написано «Елизавете Мухиной».

Дорогая Лиза!

Боюсь, что больше мы никогда не увидимся. Сейчас я жалею только об одном. О том, что тогда так простился с тобой и даже не обнял на прощание.

Мне слишком много сейчас хочется тебе сказать, но у меня так мало времени и мысли путаются в голове. Мне никак не понять, что же главное в том, что я хочу тебе сказать. Слишком многое со мной всего успело приключиться, но теперь никто уже об этом не узнает. И ты тоже не узнаешь, как я любил тебя.

Как трудно высказать все за пять минут в нескольких строчках. Знаешь, Лиза, как вдруг хочется жить, когда ты знаешь точно, сколько тебе осталось. Жизнь – прекрасная штука.

Прощай.

Твой навеки, Игорь.

Лиза роняет лист бумаги и опускается на землю, закрыв лицо руками. Ее плечи слабо вздрагивают.

– Крепись, Лиза, – говорит стоящий рядом Родимцев, – От судьбы не уйдешь. А Игорем ты можешь гордиться.

В нескольких милях от города громоздятся силуэты судов Краснознаменного Балтийского флота. Линкор «Октябрьская Революция», крейсеры «Киров» и «Максим Горький», лидеры, эсминцы и прочие мелкие суда.

В защищенной мощной броней рубке командующий флотом вице-адмирал Трибуц поворачивается к стоявшим сзади.

– Прикажите открыть огонь, – хриплым голосом говорит он, – Еще раз всем напомнить: бить по городу, ни порт, ни верфи не трогать.

В туче брызг взлетают с воды, как утки, два корабельных разведчика КОР-1 и берут курс на город. Они описывают круг над городом и тут грохочут первые залпы корабельной артиллерии. По городу лупят все калибры, от трехсот пятимиллиметрового главного калибра линкоров до стомиллиметровок сторожевиков и тральщиков. Поднимаются грибы черного дыма, появляются огненные языки пожаров над крышами. К берегу на полном ходу рвутся грузовые и рыболовные шаланды и прочие переоборудованные мирные суда. Прижимаются бортами к пристани, и на пирс выпрыгивают бойцы в матросской форме, закусив ленты бескозырок, бегут к домам. А позади них уже разгружают станковые пулеметы, минометы, полковые пушки. Вдоль всего берега выгружается в полном составе 1-я бригада морской пехоты Балтийского флота под командованием полковника Парафило. Громовое «ура» казалось, способно заглушить даже грохот главных калибров «Октябрьской Революции». Краснофлотцы стремительно бегут вверх по узким улочкам к центру. Выбегающие из домов отдельные испуганные и не пытавшиеся уже сопротивляться немцы сшибаются на ходу прикладами или поддеваются на штыки, и страшно кричащие люди бегут вперед. Выписывающие круги над городом КОРы направляют огонь, разрывы корабельной артиллерии уходят на окраину города.

Ниже КОРов проходит волна советских бомбардировщиков – тридцать СБ летят над городом, неторопливо сбрасывая свой смертоносный груз, и уже над морем разворачиваются. За ними идет еще одна стая, вдали нарисовываются самолеты, приближающиеся гораздо быстрее. Это – две эскадрильи истребителей Як-1. Они, заваливаясь на крыло, описывают круг над городом, и летят на восток, откуда приближаются еще самолеты, идущие выше.

Над городом и крутящимися внизу легкими бомбардировщиками, истребителями, разведчиками проходят стройными рядами бомбардировщики ДБ. Над окраиной Гдыни от них отделяются черные точки, над которыми тут же расцветают белые купола парашютов. Десантники 5-го воздушно-десантного корпуса приземляются прямо на улицах, на пляже и в полях. Сбрасывая парашюты, они с автоматами наперевес бегут по улицам города. Жителей не видно, все попрятались от страшной канонады и бомбежек по подвалам и погребам. Отдельные группы немцев мастерят из подручных материалов белые флаги. Какой-то обер-лейтенант взбирается на перекрывающую улицы баррикаду и машет белой рубашкой, привязанной к стволу винтовки.