Олег Касаткин - Да здравствует Государь! Три книги в одном томе

– Что же – французы вскорости начнут завозить негров и магрибинцев? – невольно прищурился монарх.

Ну возможно это будет и не так скоро – тем более пока что есть бельгийцы и поляки.

Так или иначе – в Германии больше людей и их число и растет, а во Франции падает – хотя как хочется отметить – народное благосостояние если и различается то незначительно…

Я как вы знаете не раз бывал во Франции и Германии – причем по деловым вопросам, а не на Пляс-Пигаль и в Баден-Бадене – как наши с позволения сказать салонные витии, – насмешка на этот раз была неприкрытой, но лишь слегка, как это уместно в деловой беседе. И я видел и Рур и Саар – там и там рабочий люд не роскошествует – хотя до английских пауперов им есть куда падать.

И тем не менее французский рабочий и работает хуже и живет грязнее немецкого – с Вашего позволения во многих смыслах грязнее – я ознакомился с разной статистикой – включая статистику распространения сифилиса в республике. Удручающие тенденции…

– Но что же стало причиной столь грустного положения? – Георгий был искренне удивлен. Ни о чем таком он не и не подозревал – разве что еще в отрочестве запомнил фразу из учебника военной истории, мол после Наполеона и его войн, средний рост француза стал меньше на два с гаком вершка да так до сих пор и не вернулся к дореволюционному.

– Проще всего искать причины в истощении сил нации из за пережитых Францией за прошедшее столетие смут и потрясений, – словно в раздумье продолжил Вышнеградский.

За это время во Франции произошли три революции, трижды реставрировалась монархия, сменилось три династии, провозглашены две республики. А в войнах пало три миллиона здоровых мужчин. Однако ведь в войнах Бонапарта погибали и русские, и немцы, и австрийцы… Но ей же ей – уж на что, а на малодетность и нехватку народа России матушке не приходится жаловаться.

Причиной упадка кроме гибели стольких людей и бедствий является и гибель в войнах и смутах народной морали. Да Георгий Александрович – гибель морали – и частной и общественной.

Продажность политиков – продажность открытая, лживость общественных учреждений вообще и вошедшая в привычку частная ложь политиков не исполняющих обещаний…

Перефразируя британского сочинителя Теккерея – мы видим какую-то неслыханную «ярмарку лжи». От лжи мсье Тьера обещавшего амнистию коммунарам семьдесят первого года и сочувствовавшим им и не исполнившего до лжи маршала Мак Магона обещавшего верность республике и плетущего заговоры… Ну депутаты лгущие электорам с трибуны – и с лёгкостью отрекающиеся от лживых обещаний как их не было – это почти привычно и никого не дивит. Вот что такое Франция ныне – что признают и ее высшие чиновники и философы. Как в прошлом году ответил в газете знаменитый писатель Эрнест Ренан одному из своих патриотичных читателей: «Молодой человек, Франция умирает, не тревожьте ее агонии».

Ну и то же касается граждан республики… – последние слова были выделены глухой, но все ж явственной иронией… Как говорили древние мудрецы – «Что вверху то и внизу»

Совершенно невообразимый разврат – причем и в так называемых приличных кругах; проституция тайная и явная, женская и мужская… Производство искусственных выкидышей стало почти легальным – несмотря на уголовные запреты. Содомия не только уже почти сто лет не преследуется по суду, но что куда хуже – признана в общественном мнении.

Рим эпохи упадка накануне завоевания варварами! – не сдержавшись воскликнул Вышнеградский.

– Кроме того – это особенность тамошней политико-экономической системы – как не так давно объяснял мне один смышлёный профессор Сорбонны. Если немецкий капитал – это капитал фабрично-заводской, а британский – впрочем как и русский – торговый, то французский – банковский. Из чего в сочетании с моральными обстоятельствами проистекает одна особенность – люди имеющие доход все чаще вкладывают его не в дело и тем боле не в семью, а в рентные бумаги.

Откладывают, скопидомничают, отказывают себе во всем, предпочитают не тратится на семью – кокотки мол обходятся дешевле – как выразился все тот же профессор, – или не заводить детей в браке, – чтобы в старости жить на ренту. К слову – случись новый биржевой кризис – аналогичный скажем пятьдесят первому году, – в Вышнеградском явно взял верх профессор политической экономии, – властям республики придётся иметь дело с сонмом людей потерявших все с обесцениванием этих бумаг.

Люди ведь жертвуют по сути всю жизнь ради облигаций и купонов обещающих спокойную старость.

…Вывод из этих по сути очевидных вещей довольно невеселый – Франция глубоко хотя и не явно больна и не видно ни лекарей ни лекарства.

– Но всё же, – отчего? – в голосе Георгия проскользнула растерянность.

– Я, Ваше Величество, как уже упоминал – математик, а не философ или историк. Но думается, таковы последствия от пришествия разнузданной свободы – когда общество не сумело выработать в себе способностей к самоограничению и стало подобным пьянице дорвавшемуся до винного погреба! – Вышнеградский озабоченно вздохнул. Воистину все по Святому Иоанну – о блуднице что упоила вином своим народы…

– Извините Государь – спохватился министр. Но эти рассуждения – не отвлеченное морализаторство. А всего лишь попытка понять – насколько нам будет полезен означенный союз. Я не смею давать категорических советов Вашему Императорскому Величеству относительно этого союза со страной чьи перспективы обрисовывает не фантазия, а уже сухая математика – коя в отличие от философии и политической экономии, – Вышнеградский снова позволил себе улыбнуться («Никак в Бунге метишь?» – прикинул Георгий) – наука точная.

Я лишь постарался наилучшим образом выполнить Ваше поручение…

Георгий задумался, еще не приведя впечатления от услышанного в порядок…

Франция – эталон европейской цивилизации… Мощные и красивые броненосные корабли на морях. Обширнейшие колонии от Тонкина до Гвианы – треть Африки если не больше… Наука – во многих направлениях непревзойденная в мире. Заводы, университеты, железные дороги и океанские пароходы. Блистательный Париж – законодатель мод что в одежде что в мыслях.

Всеобщее избирательное право, свободная пресса и свободная личность.

А на деле – все это – видимость подточенная невидимой чахоткой или канцером? «Выходит так, что именно от подобного спас матушку-Россию мой прадед, когда расстрелял картечью тех глупцов на Сенатской?» – вдруг подумал Георгий.

Вслух же сказал:

– А все же – каково ваше мнение о возможном союзе между Российской империей и Парижем при вышеизложенных вами обстоятельствах?