Александр Воронцов - Прийти в себя. Вторая жизнь сержанта Зверева

— Не, я больше по самбо, мне вольная не особо нравится, — Зверь старался быть максимально корректным, но снова забыл о разнице в возрасте и что ему только одиннадцать.

— Скажите пожалуйста, самбист выискался, фу-ты ну-ты ножки гнуты, — тренер явно обиделся. — Вы, самбисты, только в куртках можете бороться, а вот так, в трико, когда захват идет только за тело, ничего показать не сможете.

— Это смотря по каким правилам бороться. У вас же нет болевых приемов, только броски и удержание, даже двойной нельсон — и тот запрещен. А у нас болевые и удушающие разрешены, в реальном бою самбо — более эффективная система боя.

— А, может, ты покажешь моим пару приемов, раз ты такой самбист? — тренер вольников был не прочь проучить наглеца.

— В следующий раз — обязательно. Я сегодня на бокс пришел. Меня, кстати, Максим зовут, — Макс улыбнулся и подал тренеру руку.

— А я — Василий Степанович. Тебе сколько лет, Максим?

— Одиннадцать, в ноябре будет двенадцать.

— По виду ты и на одиннадцать не тянешь, а вот разговариваешь совсем как взрослый. Серьезный ты, видать, боец, Максим, — тренер тоже улыбнулся. — Ладно, жди, сейчас мой коллега придет, Виталий… Виталий Андреевич Василенко. У них тренировка начинается в 17–30 юноши, а в 19–00 — взрослые. А у нас с пяти часов, так что, если захочешь — приходи пораньше, разомнешься, заодно и покажешь пару приемов. Самбо давно занимаешься?

«Сказал бы я тебе, сколько лет и чем я занимаюсь, да ты не поверишь», — про себя подумал Зверь, а вслух ответил совсем другое.

— Самбо я всего лишь год позанимался, потом сразу на бокс перешел, ну и другие виды борьбы немного изучал.

— О как! Это какие же? — тренер борцов заинтересовался.

— Да, разные…восточные…

— Ну-ну, понятно, мы вон тоже на сборах в Ташкенте были, так нам узбеки свой куреш показывали — ничего так техника, впечатляет.

— Ну, да, типа того… в самбо есть оттуда приемы, — Макс уже был сам не рад, что заговорил со словоохотливым тренером.

— О, а вот и твой тренер, Василенко. Виталий, тут к тебе будущий чемпион пожаловал, — Василий Степанович помахал рукой молодому парню, который как раз зашел в зал.

Они поздоровались и тренер борцов, показывая на Макса, представил его.

— Вот, к тебе хочет, говорит, что самбист.

— Максим Зверев. Я самбо немного занимался, всего год, а боксом — три года. Хочу дальше заниматься.

Тренер по боксу прищурился, оглядев щуплого паренька.

— Три года говоришь. Да еще и самбист? Техника, наверное, корявая… Ты, Вася, извини, — сказал он, обращаясь к коллеге, — но если человек занимался борьбой, то у него стойка для боксера низкая, руки всегда держит опущенными, короче, переучивать придется.

— Вы посмотрите сначала, а потом будем думать, кого надо переучивать, — дерзко ответил Макс, глядя тренеру в глаза.

Тот от неожиданности и наглости даже опешил.

— Надо же! Наглость — это хорошо, если она базируется на чем-то еще. А если это только хвастовство…

— Как он тебя, а? — засмеялся Василий Степанович. — Парнишка непростой, ты его на ринг поставь, а мы посмотрим — наглость это или нет?

— А справка от врача есть? Разрешение от родителей? — Василенко был, как оказалось, очень придирчивым и даже педантичным. — Вот сейчас я разбежался и поставил на ринг пацана, которого в первый раз вижу.

Макс заметно поскучнел. Тренер это сразу заметил.

— Значит так, самбист. Есть определенные правила. Я не имею права не то что поставить тебя в ринг, а вообще — даже допустить тебя к тренировкам не могу. А если тебе сейчас нос расквасят или зуб выбьют? Это же бокс, а не бадминтон. Поэтому дуй домой, бери записку с разрешением от родителей или пусть они мне позвонят, но лучше записка, конечно. И справку от врача. И тогда будем разговаривать. А пока — извини, правила есть правила.

И Виталий Андреевич повернулся к мальчишке спиной, направляясь в раздевалку. Василий Степанович с сожалением посмотрел на Макса.

— Ну, вот так-то. Виталий — он всегда такой… правильный. Порядок есть порядок. А я вот могу тебе разрешить с нами потренироваться. Хочешь?

Макс задумался. Все-таки, он рассчитывал немного позаниматься — где, как не на тренировке он мог полностью исследовать возможности своего молодого тела, понять, насколько умениями и опытом взрослого Максима Зверева может овладеть маленький Максим Зверев. Но…

— Нет, спасибо, конечно, за предложение, но это как-то некрасиво — пришел к одному тренеру записываться, тот не позволил, так я сразу к другому, мол, сегодня — здесь, а завтра — там. Вот когда буду записан в секцию и стану тренироваться, освоюсь — тогда и к вам загляну. Да и вообще — я уже столько времени не тренировался, надо форму восстанавливать, я же через две минуты схватки просто сдохну… — Макс, конечно лукавил — вряд ли с его-то техникой он не смог бы продержаться пять минут, но и тренера не обидел отказом.

— Смотри ты, какой правильный! Ну, в общем-то, все верно. Буду рад, если увижу тебя в своей секции, даже в гости если. Интересно на тебя посмотреть в деле, — и Василий Степанович подал Максу руку.

— До свидания. Спасибо, — он пожал руку тренера, рукопожатие вышло сильным.

— Да, и рука у тебя неслабая, хоть и маленькая — да жесткая, сразу видно — занимался человек, — тренер помахал ему на прощание и пошел к своим подопечным.

«Отрицательный результат — тоже результат. Ничего, послезавтра приду со справкой и разрешением, тогда и посмотрим, кто чего стоит», — Макс уже раскладывал планы на неделю вперед, как привык это делать во взрослой жизни.

Но, как всегда это бывает, жизнь внесла свои коррективы.

Вечер в семье Зверевых прошел обыденно — родители обсуждали будущие покупки стенки и телевизора, спорили по поводу расстановки мебели в комнате, а Макс ушел на кухню пить чай и просматривать некоторые книги, которые позаимствовал в родительской библиотеке. Свои-то он прочитал еще в детстве — «том» детстве — поэтому перечитывать «Приключения бравого солдата Швейка» или затертый до дыр журнал фантастики и приключений «Искатель» он решил попозже. Хотя, если честно, «Искатель» в то время публиковал таких авторов, что не грех было бы почитать и в 21 веке. Классика все же, начиная с Азимова и Шекли, заканчивая знаменитыми «Пасынками Вселенной» Хайнлайна. Сегодня он выбрал «Цусиму» Новикова-Прибоя и с интересом ее просматривал.

В общем, Макс сидел на кухне, поскольку папа с мамой галдели у него в комнате. Слава Богу, они не особо донимали сына расспросами, и даже не заметили в нем какие-то перемены. Этого Макс боялся и откладывал неизбежный разговор с родителями, особенно с мамой, на потом. Мать точно бы заметила, что сын стал другим человеком.