Патрик Дункан - Дракула против Гитлера

и, несмотря на твой богомерзкий аппетит, ты когда-то был честным правителем, человеком слова. И сейчас я прошу именно об этом».

«Тогда вот вам мое слово. Пожирать я буду только своих врагов».

«Наших врагов», поправил я.

«Врагов моего народа. Хорошо. Договорились. Вот вам моя клятва», поклялся Дракула.

«Договорились», ответил Ван Хельсинг.

Дракула вгляделся внимательней в своего бывшего врага, а теперь союзника. Ван Хельсинг встал на пути луча света, разорвав оковы тюрьмы отраженных лучей.

В отсутствие ярко бивших из окна лучей Дракула смог теперь лучше разглядеть старика, и он явно был потрясен увиденным.

«Как ты постарел», изумленно сказал Дракула.

«Это правда, я постарел», признался Ван Хельсинг. «И ты тоже… но цвет волос у тебя остался прежним».

Ван Хельсинг обошел склеп и сбросил осколки зеркал на пол, разбив их. Я сунул руку в карман и обхватил пальцами рукоятку пистолета, сомневаясь, что он

сможет защитить меня от этого существа. Вампир заметил это мое движение и, похоже, моя нервозность его лишь позабавила.

«Ты тоже кажешься мне знакомым», обратился он ко мне.

«Я внук Джонатана Харкера».

«Харкера…» Дракула на мгновение задумался. «А, того адвоката из Англии?»

«Того самого».

«Внук». Дракула покачал головой, свободно зашагав по склепу, но пригибаясь под окном. Он остановился перед Ван Хельсингом, который даже не вздрогнул.

Я продолжал держать руку в кармане, ища защиты в стали Браунинга. Я понимал, что у Ван Хельсинга не было такого же талисмана, и он был беззащитен перед

этим существом. Это заставило меня еще сильнее зауважать профессора – настолько храбрым человеком он на самом деле был.

«Вы сильно ошибаетесь во мне, профессор», сказал Дракула, его голос, по мере того, как он все дольше говорил, становился все более похожим на человеческий.

«Нельзя сказать, что я совсем не изменился. Напротив. Думаю, я очень во многом изменился».

Он продолжал ходить по склепу, все более обретая уверенность походки по мере движения, и снова повернулся к старику. «И как мы будем действовать?», спросил

он.

«Думаю, дождемся наступления ночи», ответил Ван Хельсинг. «Все ради тебя, чтобы тебе было удобно».

«Мне нужна кровь. Я ослаб и чувствую сильнейшую жажду. Очень сильную». Его янтарно-желтые глаза зашныряли от меня к Ван Хельсингу и обратно. Моя свободная

рука инстинктивно поднялась к шее, и, хотя я и попытался скрыть этот жест, якобы поправляя воротник, вампир заметил это движение и хищно, по-волчьи мне

усмехнулся.

«Держи себя в руках», сказал Ван Хельсинг. «Ты не животное».

«Не совсем», сказал Дракула. «Но ведь я и не человек, не так ли?»

Он снова улыбнулся. Злой, коварной улыбкой, клыками, еще не полностью удлинившимися и видными, но все же достаточно заметными, придававшими ему хищный

оскал.

«Как давно я здесь… покоюсь?», спросил Дракула. «Какой сегодня день? Или лучше сказать – год?»

«Год сейчас», сказал я ему, «тысяча девятьсот сорок первый».

«Почти пятьдесят лет…» Дракула задумался, усваивая информацию. «И мир наверное сильно изменился?»

«Да», ответил Ван Хельсинг.

«Самолеты. У нас теперь есть машины, которые летают», вставил я. «И сбрасывают бомбы, людей».

«Теперь у нас такие способы убийства, которые впечатлили бы даже тебя», добавил Ван Хельсинг. «Произошла Мировая война. А теперь идет Вторая. Количество

погибших в Первой идет на миллионы людей. Думаю, на этот раз человечеству суждено превзойти это число».

«Есть такой человек, его зовут Адольф Гитлер…», начал я.

Урок истории, со многими отступлениями, продолжался до заката. Мы с Ван Хельсингом перебрасывались историческими ориентирами и сравнениями туда-обратно,

как в энергичном и быстром обмене ударами в бадминтоне, стремясь кратко, но возможно полнее изложить достижения человечества за последние полвека. Вампира

особо заинтересовал рассказ Ван Хельсинга о том, как Трансильвания была поглощена Румынским Союзом после Великой войны и распада Австро-Венгерской империи.

Слухи о том, что Венгрия вскоре получит земли секлеров в Восточной Трансильвании, возмутили его еще больше.

«Моя страна стала каким-то куском хлеба, который делят за столом между собой мои враги, оторвут один кусок здесь, другой – там?»

Мы подозвали Павла, и он передал нам через окно мешок с вином и едой. Мы с Ван Хельсингом перекусили, и я даже предложил еды и вампиру, из любопытства,

просто чтобы посмотреть, согласится ли он. Он отказался.

«Пища, которая мне нужна, течет по вашим венам», сказал он и наклонился ко мне, вдохнув мой запах носом: «Это ведь твоя кровь меня оживила, да?»

Я сумел только кивнуть, похолодев от ужаса с ног до головы. Внезапно голод мой тут же улетучился, и я вернулся к истории и расширению американской сферы

влияния.

Когда свет из маленького окошка, наконец, ослаб, профессор кивнул мне, и я приложился плечом к двери склепа и крикнул Павлу, чтобы он мне помог. Нам удалось

совместными усилиями отодвинуть дверь, и мы втроем вышли на ночной воздух.

О! Каким свежим и чистым показался мне мир после ужаса этого склепа. Как сладостно было видеть плывущие в небе облака и мимолетные проблески лунного света

между несущимися тучками – подобные радостям и печалям человеческой жизни; как сладостно было дышать свежим воздухом, не оскверненным смертью и разложением.

Увидев вампира, Павел отшатнулся и попятился, бормоча молитву: «In manus tuas Domine commendo spiritum meum» [«Отче! в руки Твои предаю дух Мой»; Лук.

23, 46; якобы слова Христа], сжимая одной рукой четки, а другой делая знак против сглаза.

Дракула не обратил на него внимания. Вместо этого он попытался поправить свою изрядно потрепанную одежду – черный костюм с белой рубашкой, которые не выдержали

прошедшие годы, равно как и своего владельца. Плащ упал с его плеч на землю, и сквозь прохудившийся костюм стала просвечивать рубашка, там, где сгнили

материал и швы. Дракула выглядел отвратительно, он даже казался немного смущенным, из-за состояния своей одежды.

Он взглянул на ночное небо, на Луну, уже начинавшую свое восхождение.

«А вот небеса не изменились», сказал он, когда Ван Хельсинг вывел нас с кладбища. «Ты что, собираешься застрелить меня, или нет?»

Мы с Ван Хельсингом обернулись и увидели Павла, целящегося большим револьвером в спину вампира.

«Павел, прошу тебя», умоляюще сказал Ван Хельсинг, и Павел положил оружие в карман. Мы стали пробираться дальше, через другое кладбище, мимо развалин старой

церкви.

«Мне не знакомо это место», заметил Дракула.

«Немногим о нем известно», ответил Ван Хельсинг. «Я воспользовался для твоего погребения усыпальницей, возведенной для одного из твоих предков, умершего