Патрик Дункан - Дракула против Гитлера

быть вместе. Моя любовь ничуть не ослабевает.

И верный признак потепления ее ко мне: сегодня она подарила мне сделанный ею самой, ее собственными руками, амулет-тотем дружбы. Мне было интересно, над

чем она трудилась в углу нашего убежища, и когда она подарила мне собственноручно изготовленное ожерелье, я был ошеломлен. Значит, ей не все равно. И если

не ошибаюсь, олений рог – символ сексуальной мужественности. Она не забыла ту нашу страстную, похотливую ночь! Молодчина и красавица! Жаркая девушка, все

верно.

ОТРЫВОК ИЗ НЕОПУБЛИКОВАННОГО РОМАНА

ЛЕНОРЫ ВАН МЮЛЛЕР «КНЯЗЬ-ДРАКОН И Я»

Этот чертов Харкер по-прежнему таращился на Люсиль влюбленными глазами, когда она оказывалась с ним наедине. Парень он был действительно довольно способный

во многих отношениях, однако он, похоже, умудрялся находить самые разнообразные способы ей досадить, среди которых далеко не последней была его раздражающая

манера поучать и читать лекции ей и другим.

«Наша задача – подорвать экономику противника, нарушить ему транспортные коммуникации и связь, прервать жизненно важные поставки и производство, уничтожить

его до основания, а также как можно сильнее подорвать его моральный дух», сказал он им, причем не раз, и не два, а трижды.

А чем, по его мнению, занимались весь последний год Люсиль и ее соратники-партизаны – детские хороводы, что ли, водили?

Вторым сбросом груза с самолета оказались несколько контейнеров в форме футляров, каждый длиной почти в два метра, прикрепленные к парашюту. Ренфилд вскрыл

их, как ребенок в свой день рождения. Помимо различных приспособлений, необходимых для подрывника, он извлек оттуда пачку брошюр для партизан, которые

они должны были распространять среди своих соратников. Люсиль ознакомилась с этими произведениями – плодами трудов так называемых экспертов британской

разведки SOE: «Искусство партизанской войны», «Руководство партизанского командира», «Как использовать сильнодействующую взрывчатку». Она захохотала и

сильно смеялась, пока у нее не заболели бока; первые два буклета были красиво напечатаны на польском языке, а третий – на французском, так что все они

были абсолютно бесполезны для румынского подполья. Князя они в особенности позабавили.

Однако брошюры эти оказались действительно очень горючими, потому что согрели их одной холодной ночью, проведенной в сырой конюшне. Их группа двигалась

почти каждый день, стараясь не оставаться в одном и том же месте более одной или двух ночей. Ночевали в гаражах, подвалах, сараях и в домах немногих храбрых

душ, сочувствовавших борьбе. Одну ночь Люсиль проводила в постели вместе с беспокойной шестилетней девочкой, следующую – с писающимся в кровать восьмидесятилетним

ребенком, третью – среди выводка цыплят. Она предпочитала птиц.

Довольно часто потерявший здравый рассудок сержант Ренфилд предпочитал спать на улице. Он почему-то не выносил заключения в стенах любого помещения, где

не было света. Тьма его пугала, он трепетал и дрожал от охватывавшей его тревоги. Он всегда требовал света, либо же настаивал на том, чтобы крышей ему

было открытое небо. А так как отдыхали они днем, то особых проблем с этим не возникало. Но как-то раз, настигнутые сильным ливнем, они укрылись в каком-то

картофельном погребе. И когда они закрыли люк, и внутри всё стало темно и мрачно, как в аду, британец, охваченный ужасом, взвыл так, что им пришлось искать

другое убежище.

В сброшенном самолетом грузе находились орудия ремесла Ренфилда, дополнительная взрывчатка и прочее. Люсиль связалась со своим информатором в Бухаресте,

и теперь, когда их снабдили всем необходимым, настало время действовать.

Их целью являлись железнодорожные линии.

ДАТА: 16 МАЯ 1941 ГОДА

КОМУ: ОБЕРГРУППЕНФЮРЕРУ СС РЕЙНХАРДУ ГЕЙДРИХУ, РСХА

ОТ: МАЙОРА СС ВАЛЬТРАУДА РЕЙКЕЛЯ

КОПИЯ: ГЕНРИХУ ГИММЛЕРУ, РЕЙХСФЮРЕРУ СС

(Дипломатической почтой)

СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО

ОТЧЕТ О ТЕКУЩЕМ ПОЛОЖЕНИИ – Брашов, Румыния

Рад сообщить, что активность сопротивления вокруг Брашова и его окрестностей на юге Румынии снизилась. Этот спад в основном является прямым результатом

жестких условий нашего управления и нескольких преподанных нами наглядных уроков, демонстрирующих наши намерения – строго и неотвратимо наказывать за любые

беспорядки и мятежи.

Взято под стражу и допрошено определенное количество подозрительных лиц. Разнообразные методы допросов позволили получить ценную информацию, в том числе

имена других оппозиционных активистов. Они, в свою очередь, вывели нас на еще большее число таких же террористов, и нам удалось обнаружить цепочку лиц,

которые могут быть причастны к различным подрывным действиям. Таким путем мы смогли нарушить работу, если не уничтожить, три ячейки в оргструктуре террористов.

К сожалению, на данном этапе пока не удалось проследить эту цепочку до исходного источника – руководящей ячейки.

Клянусь честью, мы будем упорно их преследовать до тех пор, пока каждый террорист не окажется за решеткой и не будет наказан за свои преступления против

нашего Фюрера и Рейха.

Заверяем вас также в том, что следим за всеми сообщениями, поступающими из Плоешти и других населенных пунктов, находящихся в непосредственной близости

от него. Я внимательно слежу за любыми возможными беспорядками в этом районе, и в их отношении мною будут немедленно приняты меры.

В.Р.

ПРИЛОЖЕННАЯ ЗАПИСКА:

(написана от руки на личном бланке В.Рейкеля)

Ойген,

[Примечание от редакции: Ойген – второе имя Рейнхарда Гейдриха]

Ты был в опере в последнее время? Культурная жизнь здесь самая жалкая, и единственная отрада для меня – это пластинки, которые ты мне присылаешь. Спасибо

за статью Альфреда Розенберга и свежее издание «Новой аристократии из крови и почвы» [книга Рихарда Дарре]. У меня тут есть один многообещающий лейтенант,

которому не помешает доза Дарре. Этот самый лейтенант, кроме того, неплохо владеет рапирой и шпагой, но еще более грозный противник на саблях. Он превосходно

атакует, и наши с ним ежедневные встречи помогают мне поддерживать достойную форму. Его очень занимают мои рассказы о наших поединках в старые добрые времена

в Киле. Конечно, эти рассказы всегда заканчиваются твоими поражениями. А ты можешь хвастаться такой же собственной ложью перед берлинскими красотками.

Я застрял здесь, в этом геморрое Европы, пытаясь распутать этот грёбаный румынский клубок. Я применяю здесь ту же старую добрую тактику «Ночи и Тумана»*,

которую мы выработали в Норвегии и Франции: все подстрекатели и нарушители спокойствия исчезают среди ночи, без всяких свидетелей, пропадая с концами в