Стюарт Слейд - Казанские Тандерболты

Другие три штурмовика стремительно приближались. Грохот крупнокалиберных пулемётов нарастал и достиг пика, когда они пронеслись над головами в рёве двигателей и выстрелов. Раздались взрывы 50-кг бомб, сброшенных на колонну. Затем всё прекратилось, самолёты ушли, и над дорогой повисла тишина. Её нарушало только потрескивание пламени горящих грузовиков и перекличка людей, которые выносили раненых к санитарам.

— Где, блядь, наша авиация? — вызверился американский генерал на замеченного полковника ВВС.

— Сэр, погода проясняется с запада. Это означает, что авиабазы колбасников уже работают, а над нашими обстановка ещё сложная. Через три или четыре часа развиднеется окончательно, то есть как раз к сумеркам. Темнота будут идти с востока, то есть могла бы сработать на нас, но не сегодня. Самый близкий аэродром, на который мы можем рассчитывать, 108-й здесь в Казани, а "Тандерболты", базирующиеся там, сейчас возвращаются от Москвы.

— Они должны поддерживать наши войска на линии фронта, — генерал был более чем уверен в этом.

— Поэтому сейчас идёт реорганизация. Тактическая авиация, B-26, A-20 и P-39, переходит в 9-ю авиадивизию. Они будут заниматься поддержкой. Два бомбардировочных крыла B-17 и истребительная группа P-47 объединяются в 8-ю авиадивизию. Это стратегическая авиация. P-38 и F-5 делятся между ними поровну.

Офицер связи ВВС понимал, что под ковром продолжалась борьба за то, как должны развиваться воздушные силы армии. Разделение на две дивизии всегда предполагалось, так или иначе, но делёжка ресурсов в какой-то момент привела к практическому результату.

Слушая этот разговор, генерал-полковник Конев поражался тому, как щедро американцы вливают средства в войну. Казалось, их национальный девиз – "Зачем выбирать?". Столкнувшись с необходимостью выбора между фронтовой и стратегической авиацией, они обеспечили и ту, и другую. Наземная армия, встреченная на пути, была ещё одним примером. Когда американцы начали выводить силы на Волжский фронт, рассчитывалось, что их подразделения будут по размеру такими же как русские или немецкие. Поэтому транспорт и средства обеспечения запланировали исходя из этого.

Однако сегодняшняя поездка показала ему, что они ошибались, и результатом были постоянно задерживающиеся конвои. Американские подразделения оказались втрое больше своих русских эквивалентов и вдвое – немецких. Еще более поразительным стала полная механизация. В американской пехотной дивизии танков насчитывалось больше, чем в немецкой танковой, и больше артиллерии, чем в немецком корпусе. Дать орудия командованию дивизии или корпуса? К чему выбирать? Дайте обеим, да побольше! Как только американцы разберутся в собственной системе управления, расстреляют нескольких идиотов и наберут практический опыт, всё у них пойдёт как надо.

К таким размышлениям Конев пришёл в итоге событий и новостей последнего часа. Партизаны передали первые доклады о результатах воздушного налета на Москву. Радиопередачи с оккупированной территории были чрезвычайно рискованным делом. Их устраивали только когда требовалось сообщить по-настоящему важные сведения. Немцы слишком быстро перехватывали сигнал и пеленговали рацию. Но передача дошла, и Конев задумался, сколько партизан погибло, чтобы обеспечить её.

Бомбардировщики полностью разрушили две сортировочных станции в Москве и разнесли самый большой паровозостроительный завод в стране. Пройдёт не один день, когда немцы смогут восстановить взорванные пути – а Москва была единственным железнодорожным узлом, через который снабжается армия, атакующая Чувашский плацдарм. Как только фашисты израсходуют наличные боеприпасы и сожгут топливо, окажутся на бобах. Замечательно. Американцы вывели из игры целый армейский корпус гитлеровцев, не стронув с места ни одного наземного подразделения. Ценой всего семи "Летающих Крепостей" и части их экипажей они накинули петлю на шею значительной части фашистской армии .

M-20 ехал дальше вдоль длинных цепочек грузовиков и танков, остановившихся на дороге. Конев смотрел на своего напарника, отмечая его угрюмый вид, доходящий до состояния грозовой тучи. Гнев буквально искрился вокруг него. Очень интересно. Я ещё не видал, как выходит из себя американский генерал. Он найдёт тех, кто, по его мнению, саботируют обеспечение боевых действий, или придумает что-то более дельное? Зачем выбирать? Возможно, он сначала придумает, а потом расстреляет тех, кого найдёт .

Переправа перед ними могла обрабатывать только один паром за раз, и он уже был занят одним из четырёх танков, готовых к погрузке. Экипаж перемещал ещё два по замысловатой траектории, явно намереваясь запихнуть и пятый. Их усилия осложнялись нервной лошадью, которая танцевала и вставала на дыбы в самом начале погрузочного пандуса. Трое солдат пытались успокоить её, но безуспешно. Американский генерал вылез из броневика и поднялся к грузовым мосткам.

— Кто здесь главный?

Простой вопрос был задан настолько лютым и ядовитым тоном, что у повидавшего всё тридцатилетнего унтера подогнулись ноги и ему пришлось сесть.

— Я, сэр, — ответил молодой офицер, новенький, явно ещё не понимающий, кто перед ним и почему так рычит.

— Тогда объясни мне, что, блядь, здесь творится?..

Голос генерала был чуть тише настоящего рёва, но совсем ненамного. Офицер побледнел и отступил, но это не сильно ему помогло.

— …и что эта ёбаная лошадь делает на пароме?

— Приказ генерала Фредендаля, сэр. Он потребовал, чтобы его лошадь перевезли прямо на следующем пароме.

— У нас здесь тридцатикилометровая колонна танков, техники и людей, которых обстреляли из-за этой ёбаной лошади!

На этот раз генерал взревел в полный голос.

— Там на дороге есть чьи-то дети, погибшие из-за тебя. Ты пойдёшь рассказывать их родителям, что их сын умер из-за лошади ? Я покажу сейчас, как решаются такие вопросы.

Генерал выдернул из кобуры армейский "Кольт", тщательно прицелился в звёздочку на лбу лошади и выстрелил. Она рухнула замертво, но по наблюдавшим за этим людям прошелестел одобрительный ропот.

— Разделай её и раздай мясо гражданским, всем кто захочет. И почему паром ещё здесь?

Офицер, отвечающий за погрузку, смертельно побледнел и очень захотел очутиться подальше отсюда.

— Сэр, генерал Фредендаль прочитал, что паромы рассчитаны на пять танков, и приказал, чтобы ни один не отправлялся без полной нагрузки. Требуется десять минут, чтобы закатить первые четыре, и час или больше, чтобы устроить место для пятого.

Генерал посмотрел на реку. Кроме верениц техники, ждущей погрузки, впустую простаивали и паромы. Во время последнего налёта утонули два, и ещё три были повреждены.