Роман Грачев - Край непуганых

— Проходите, садитесь, — сказал усатый, когда я вошел в кабинет. В помещении пахло каким-то ароматным горячим напитком.

— Вы здесь один, товарищ… господин старший лейтенант?

— Самохвалов Иван Терентьевич, — представился офицер. — Да, один. Только что заступил на смену. Мой напарник… — Он бросил короткий взгляд на соседний пустующий стол с выключенным монитором. — С напарником пока проблемы… Чай будете?

— Чай? — Я опешил. — Хм, не откажусь.

Он открыл дверцу тумбочки за своей спиной и вытащил большущий, литра на два, термос. Присовокупив к нему две пластиковые кружки, Самохвалов выставил все это на стол прямо передо мной.

— Жена заваривала. Со смородиной. Любите смородину?

Я не нашел что ответить. Мной овладело ощущение, что я нахожусь не в полицейском участке в качестве задержанного за хулиганство, а в гостях у старого друга.

— Да, уважаю, Иван Терентьич.

Он разлил чай. Я вцепился в свою кружку как в эликсир вечной молодости, сделал несколько глотков, едва не обжигая горло.

— Мммм, — не удержался я. Чай и впрямь оказался чумовой.

— То-то, — с довольным видом молвил офицер. — У Лены, жены моей, целая коллекция этих чаев со всего света. Друзья привозят. Шри-Ланка, Тайвань, Китай — полно всяких сортов.

Около минуты мы предавались чаепитию. Затем Самохвалов отставил свою кружку и напустил немного серьезности.

— Так, Сергей, я вижу, что человек вы хороший, порядочный, в картотеках не значитесь — ни в местной, ни в федеральной. Учитывая это обстоятельство и ваши заслуги перед городом, вчерашний инцидент в ресторане можно было бы считать досадным недоразумением. Статья «хулиганство». Что скажете?

Я пожал плечами. Кто его знает, что тут за порядки.

— Тяжелый вчера выдался день, — сказал я. — Но это, конечно, не оправдание. В глазах закона я нарушитель, так что решать вам.

— Не мне, а суду.

— Ну да, суду, хорошо. Каков ущерб?

Самохвалов полез в ящик стола, вытащил толстый журнал, раскрыл его на середине.

— Так… вот доклад дежурного, который оформлял вчера ваше задержание. Бой напитков и посуды в баре, оконное стекло… так, что еще? А, вот еще жалоба посетителей, которым вы стулом чуть не снесли головы. Стул барный, с металлическими ножками, очень тяжелый. Вы вчера, Сергей, были в нескольких сантиметрах от убийства… ну, или нанесения тяжких телесных повреждений. Это уже серьезные статьи. Гости ресторана имеют полное право подать иск о возмещении морального вреда. Семья молодая, только что поженились, деньги им понадобятся.

— Боже… Сколько же там в итоге?

— Тысяча триста рублей сорок копеек. Это не считая возможного гражданского иска.

Я мысленно чертыхнулся. Да, конечно, я миллионер, и после погашения убытков ресторана мой бюджет не оскудеет, но я уже начинал привыкать к здешним ценам. Видимо, в баре «Пушкина» наливают действительно очень качественный алкоголь. Интересно, в какую сумму оценит свои драгоценные головы та парочка за столом?

— Сергей, — со вздохом произнес Самохвалов, видя мою растерянность, — я бы мог, следуя духу закона и своему внутреннему голосу, не давать хода этой бумаге. Я давно в полиции и не раз мне приходилось сталкиваться с бедолагами, по глупости угодившими в переплет. Многие из них заслуживали хорошей порки, но не более того. Я бы с удовольствием разорвал сейчас этот протокол, потому что уверен, что вы рассчитаетесь с рестораном. Рассчитаетесь же?

— Без вариантов.

— Прекрасно. Но вот претензии посетителей, которых вы едва не покалечили… Они все меняют. Так что, к моему сожалению, вам придется дожидаться суда.

Я обреченно кивнул.

— Но есть и хорошие новости. — Он убрал протокол в журнал. — Вам совсем не обязательно ждать решения судьи в обезьяннике. Вы можете внести залог. Я знаю, он вам по карману.

— Сколько?

— Три тысячи рублей. Я все оформлю прямо сейчас, и вы сможете покинуть наше гостеприимное заведение.

— Конечно, я согласен.

Старший лейтенант снова полез в ящик стола, на этот раз за чистыми бланками.

На оформление залога ушло минут пятнадцать. Я расписался на двух экземплярах документа, один сунул себе в карман. После этого Самохвалов отошел в соседний с кабинетом закуток и вернулся через минуту с бумажным пакетом.

— Так, проверяйте по списку: паспорт, удостоверение почетного сотрудника ГУВД Москвы… хм, надо же, вы почти мой коллега!.. Зажигалка бензиновая, сигареты, часы «Ролекс», мобильный телефон… — Он покрутил в руках мой шестой «айфон», будто видел его впервые, хмыкнул, как мне показалось, с оттенком снисхождения, и продолжил: — Бумажник, банковские карты «виза» и «мастер кард», три тысячи четыреста двадцать пять рублей наличными. Залог я забираю на ваших глазах… Кстати, не носите такие суммы в бумажнике, это я вам как полицейский говорю… Все верно?

— Вроде да. — Я сгреб вещи со стола и рассовал их по карманам. — Что ж, Иван Терентьич, будем прощаться. Спасибо вам за доброе отношение.

— Ничего. Постарайтесь не покидать город, пока…

Он не договорил. Зашипела рация, лежавшая рядом с монитором его компьютера.

— Экипаж один! Северный, прием! Северный, прием, экипаж один!

Старлей взял в руки аппарат, нажал кнопку.

— Северный слушает.

— Иван Терентьевич, тут это… черт, как сказать…

— Максим, не мямли! Что у тебя?

Рация недолго шипела, затем патрульный заговорил, вставляя длинные паузы:

— Труп… в лесополосе недалеко от Северных Ворот… девушка…

На этих словах сердце мое упало. Я вспомнил вчерашние угрозы Петровского. Вряд ли, конечно, с Аней что-то могло случиться, но сама ассоциация…

— …на вид двадцать с небольшим лет… волосы темные… среднего телосложения… полностью раздета… в смысле, абсолютно голая… несколько ножевых ранений в области груди… блин, я щас блевану… пулевое в голову… половины черепа нет… что делать, Иван Терентьич?

Самохвалов безвольно опустил руку с рацией. Глаза стали стеклянными.

— Кхм, пойду, пожалуй, — тихо сказал я.

Офицер посмотрел на меня так, будто только что заметил мое присутствие.

— Что?

— Я пойду.

— Да, конечно, ступайте…

Я смог стабилизировать дыхание только на крыльце. Постоял, щурясь на утреннем солнце, покурил. Часы показывали шесть сорок-пять. Мне хотелось принять душ и рухнуть в постель, чтобы еще немного поспать в нормальных условиях. Но в голове крутился только что услышанный разговор Самохвалова с патрульным.

Вот и первый труп. Похоже, сегодня городская община не просто вставит Крутову по самые помидоры. Она его разорвет.

По дороге домой — а я решил пройтись пешком, хотя транспорт в этот ранний час уже работал, несмотря на выходной день — я заглянул в круглосуточный магазин на углу нашего спального района, купил колбасы, яиц, хлеба, подсолнечного масла, пару упаковок сельди, килограмм картошки. Я не был уверен, что захочу полноценно позавтракать, к тому же сегодня вечером я планировал… ох, не знаю, я до сих пор не решил, уеду или останусь, но почему-то вспомнил вчерашнее предложение Ани заглянуть в супермаркет, чтобы сделать покупки. То есть, я решил заполнить холодильник чисто символически. Наверно, на мое решение об отъезде повлияют события сегодняшнего дня (как будто перспектива предстать перед судом — не достаточный повод для бегства), но холодильник не должен пустовать, даже если ты можешь позволить себе обедать и ужинать в ресторанах. Заполненный холодильник — это хоть какое-то подобие стабильности, признак нормального течения жизни.