Роман Грачев - Край непуганых

Через полчаса, когда уже совсем стемнело и почти все было выпито и съедено (Аня не смогла одолеть вторую порцию шашлыка; мы сложили мясо в тарелку, чтобы увезти с собой), я предложил собираться.

— Ну что, Братство Кольца, давайте по домам. Неизвестно, что нам новый день приготовит. Отправили спать Крутова, пора и самим.

— Надеюсь, он действительно лег спать, — съязвил Павел. — А то устроит завтра под телекамеры цыганочку с выходом.

Аня повисла у меня на плече, прошептала на ухо:

— Да, милый, поехали домой. Полицейский участок — не лучшее место для ночлега.

Разбудил меня утром Святов, обиженный, что я его позабыл-позабросил. Позвонил в семь утра и сразу начал ворчать. И почему я не поставил телефон в полетный режим!

Аня не проснулась, только перевернулась на другой бок. Мне пришлось аккуратно высвобождать руку из-под ее шеи. Я вышел из комнаты, прикрыл за собой дверь и отправился на кухню.

— Что ты там скрипишь, как старый дед, с утра пораньше! На поправку пошел? Воскресенье сегодня, дай поспать.

— А я и так старый дед. И ты пропустил вчерашний доклад.

Я отвел трубку от уха, свободной рукой налил из-под крана воды, выпил. Все это время Святов продолжал митинговать.

— Слушай, настоящий майор, — прервал я его монолог, — хорош пылить. Что ты там придумал, какие еще доклады?

— Я же тебе говорил, что у меня здесь только телевизор и газеты. У тебя больше информации.

— А интернет на что? Подключи свой смартфон!

— Да не люблю я этого!

— Твои проблемы. А я не на службе.

Мой тон ему не понравился.

— Серега, ты чего там? Совсем от рук отбился?

— Полегче, Коля. Получил в черепушку — лежи, отдыхай и лечись. Судя по голосу, ты еще слаб.

Достал он меня своими претензиями на руководящую роль. Накомандовался уже, вояка седовласый. Последствия операции в ночном магазине оставались целиком на его совести — и сам огреб, и меня под пули подставил. Все могло закончиться куда более плачевно. Сейчас, когда история близится к развязке, он мне только мешал своими советами.

— Серега…

— Что?

— Ты это… что у тебя там?

— Не «что», а «кто». У меня девушка, ты ее чуть не разбудил своим звонком.

— Девушка? Та, с вокзала?

— Да…

— Я думал, ты попытаешься уехать. Не стал вчера звонить, хотел, чтобы ты сам принял решение.

— Вот я его и принял.

— То есть… это работает ?

— Как часы. Я был в поезде, но в последний момент передумал уезжать.

— Ладно, я понял… девушка, значит…

Я снова отвел телефон в сторону. Я не хотел, чтобы он слышал, как я матерюсь, а проматериться мне в это утро ой как хотелось.

— Слушай, Николай, я тебе на полном серьезе говорю: вылечись нормально, приведи в порядок голову. Выйдешь — поговорим. У меня все под контролем.

— Уверен?

— Да. Я не один, у меня целая команда.

В трубке послышался какой-то звук, по которому я не смог понять, доволен старик или преисполнен скептицизма.

— Сегодня дебаты, — напомнил я. — Включай Край-ТВ в семь вечера, должно быть жарко. Крутов получил вчера от горожан.

Я вкратце рассказал ему о встрече во дворце культуры.

— Да, забавно… Ладно, Серега, я, пожалуй, посплю. Извини, что разбудил.

— Ничего. — Мне стало стыдно за свою вспышку гнева. Он, кажется, обиделся. Мне захотелось сказать майору что-нибудь приятное, но он отключился, не попрощавшись.

Я вернулся в комнату. Аня лежала почти на краю кровати в позе эмбриона, подложив руки под щеку. Покрывало она отпихнула от себя ногами. Я не хотел ее будить. На цыпочках подошел к кровати и аккуратно лег рядом.

Пару часов сна я еще могу себе позволить.

За завтраком — снова телевизор. Клянусь, давно я не поглощал телевизионные новости в таком количестве. У меня в Старом Мире телек служил лишь элементом домашнего кинотеатра, а все остальное время, когда я находился дома, он был включен на каналах про животных и путешествия. Избавьте меня от новостей про Сирию, Украину и козни «наших западных партнеров», я вас умоляю.

Но в Крае жанр теленовостей был поднят на небывалую высоту.

— Есть что-то новое? — спросила Аня, присаживаясь за стол со своей тарелкой омлета.

— Только что включил.

Выпуск новостей уже начался — я выучил расписание программ и включил вовремя. Первым сюжетом пошло, конечно же, расследование громкого убийства. Если капитан Сейфуллин и его подчиненные были людьми слова, то к настоящему моменту уже должны стать известны результаты экспертизы гильзы и пули. Эти важные улики могут вывести на ствол, из которого ночью была убита несчастная Кристина Арутюнян.

Диктор долго делала подводку к новости, напоминала обстоятельства и подробности, и вот, наконец, вишенка на торте.

— По всей вероятности, пистолет принадлежит пропавшему несколько дней назад старшему сержанту полиции Владимиру Курочкину. Следствие пока не может утверждать, что преступление совершил именно он, однако, по словам руководителя следственной группы капитана Сейфуллина, сомнений в идентификации оружия нет. В городе в настоящее время проводятся все необходимые оперативные мероприятия, направленные на поиски подозреваемого. Еще раз напоминаем его приметы…

На экране появилась фотография Курочкина, снятая, очевидно, для документов. Холодный строгий взгляд, тонкие усики над верхней губой, жиденькие темные волосы с челкой на лбу. Парень как парень.

— Да, вроде он, — произнесла Аня, отодвинув тарелку. — У меня тогда аж мурашки по спине.

— Почему?

— Мы же с ним столкнулись. Вот так идешь по улице, смотришь на людей, кому-то улыбаешься, кто-то улыбается в ответ… и вдруг тебя задевает плечом такой упырь.

— Упырями не рождаются. Все мы в детстве кушали манную кашу и смотрели мультики. И этот парень жил себе, как все нормальные люди, а потом что-то пошло не так.

Выпуск продолжился. Криминальным новостям было уделено еще несколько минут, но ничего нового мы не услышали. Как совершенно точно вчера подметил Крутов, мы владели куда большим объемом информации, чем все следственные органы вместе взятые. Вот только к делу это не пришьешь.

Почти ближе к концу на экране появился Хилькевич. Он рассказывал корреспонденту телекомпании что-то о новых технологиях, применяемых на его предприятии…

Я переключил канал.

— Ладно, милая, давай кофе попьем, что ли.

День катился медленно. В одиннадцать позвонил капитан Сейфуллин, попросил подъехать в городское управление полиции, чтобы дать официальные показания. Аню я с собой брать не стал, да она и сама не горела желанием, потому что у нее хватало своих дел. Она собиралась навестить соскучившихся родителей, потом заехать к себе домой, собрать кое-какие личные вещи — сменное белье, ночную сорочку, кое-что из одежды, кремы-лосьоны да еще элементарную зубную щетку. Мне стало как-то тепло на душе после ее щебетания. Она собиралась переехать ко мне. Не знаю, надолго ли, но это было неважно. Согревал сам факт ее желания. Я, разумеется, давно не девственник, и квартиру свою на Косыгина в Москве делил с женщинами, но я не припомню, чтобы радовался так, как в случае с Анной Проскуриной, балетмейстером из города Край Оренбургской губернии параллельной России.