Андрей Посняков - Разящий клинок [litres]

Отобедав со светлейшим, Денис Васильевич возвратился к своим партизанам окрыленный! Привез добрую весть – и награды, и распоряжение главнокомандующего о всемерном преследовании врагов. Тут же велел накрывать стол: проститься с ополченцами. Те все же были местные, французов прогнали, нужно было начинать налаживать жизнь.

Впрочем, не все местные остались, к примеру, Вольдемар Северский громогласно выразил желание продолжать войну – гнать врагов аж до самого Парижа! Приятеля своего поддержал и Арсений Половцев… и явившаяся с ним Софья.

– Отойдем-ка, ма шер…

Оставив всех у стола, Денис вывел девушку во двор, чуть постоял, покусал губы. Легкий морозец прихватывал землю, румянил нежные девичьи щеки…

– У меня к тебе очень важное дело, Сонечка, – оглянувшись по сторонам, негромко промолвил Дэн. – Такое важное, что и поручить больше некому. Только тому, кому во всем доверяю. И ради дела этого ты останешься здесь, в своей усадьбе…

– Но я же… – барышня хотела было возразить, но Давыдов не слушал никаких возражений.

Бравый полковник взял девушку за руку и заглянул в глаза:

– Дело очень важное! И – тайное… ты не должна будешь о нем никому говорить.

– Да что за дело-то?

Заинтриговал! Заинтересовалась девчонка, глазищи синие так и сверкнули! Уж больше не просилась остаться в отряде…

– Ты, Сонечка, шпиона будешь искать. Шпиона и убийцу.

– Шпион? – Софья ахнула. – Так это же…

– Есть у меня сомнения, что это – граф де Сен-Клер, – снова перебил Денис. – И я бы хотел, чтоб ты их подтвердила… либо развеяла. Ты! Именно ты. Ибо только тебе я доверяю, только тебе все важное поручить могу.

– Но… я же не знаю, как… Нет, я не отказываюсь…

– Я тебе уже все написал – вот, – вытащив из-за пазухи «заветную» свою тетрадь со стихами, Давыдов протянул ее барышне. – Тут – всё. Как вести легендированный опрос, как место происшествия осматривать, словесный портрет составлять и все такое прочее. Не показывай эту тетрадь никому! И все делай, как там написано. И как все вызнаешь – пошлешь подробный отчет. Мне… или кто там за меня будет.

– Ах, Денис, – Сонечка порывисто обняла гусара за плечи. – Мне так за тебя страшно! Я молиться за тебя буду, я… не сомневайся, все, как сказал, сделаю.

– Так верные-то люди у тебя есть?

– Не переживай – сыщутся. Ты, главное, сам не пропади.

– Да уж постараюсь… – Денис обнял Софью за талию и крепко поцеловал в губы. – Ну… пойдем к нашим, прощаться…

– Нет, – покусав губу, прошептала Сонечка. – Лучше поедем ко мне. Каретная натоплена…

Каретная была натоплена до жары! Сбросив одежду, Денис быстро раздел Софью, и оба предались любви. Жаркой плотской любви, без которой невозможна жизнь ни мужчины, ни женщины… никого… Длинные каштановые локоны щекотали грудь, сильные руки гусара обнимали, гладили нежное девичье тело, истосковавшееся по любви. Сонечка закатывала глаза и томно стонала, скрипела карета… и, наверное, со стороны все это могло бы показаться пошлым… именно – кому-нибудь… со стороны…

Денису и Софье так не казалось, они просто любили, наслаждаясь друг другом, быть может – в последний раз.

Нечаянная радость ожидала Дениса по возвращении в партизанскую «штаб-квартиру». Едва полковник зашел, как навстречу ему поднялся из-за стола… родной брат Евдоким! Усатый, довольный, радостный… правда, вот, чуть прихрамывал на левую ногу. Под довольный гул присутствующих братья обнялись.

– Что с ногой-то? – негромко спросил Дэн.

– Бородино, – Евдоким пожал плечами. – Какой-то французский офицер ткнул шпагой чуть выше колена. Однако уже ничего, воевать можно. К себе в партизаны примешь? Впрочем, шучу. Нас, кавалергардов, от главной квартиры никуда не отпустят. Потому как охраняем, сам знаешь, кого. Так мне к тебе, братец – никак. При всем желании. А вот младший наш, Левушка…

– О Левушке с ним и переговорим. Матушка с сестрицей во здравии?

– Все подобру. Обе в деревне, в Денисовке. Воюй себе славно и не беспокойся ни о чем. Да! Ты песен новых не сочинил ли?

– Да есть… – хмыкнув, Давыдов обвел взглядом враз притихших гусар. – Прочесть, что ли?

– Прочесть, прочесть! А лучше – спеть. Вон, у нас и гитара…

– Ну, спеть, так спеть…

На печке кипятился пунш, кто-то принес сахарную голову, начали делать жженку, ее же потом и пили. За победу, во славу государя-императора, за Отечество, за погибших… за все.

Веселились, смеялись. Кто-то уж начал и картишки. Один Коленька Розонтов вдруг загрустил. Штабс-ротмистр Бедряга поддел его локтем:

– Ты что так скуксился-то, корнет? Аль не наливают?

– Боюсь, война слишком быстро закончится, – шмыгнув носом, со вздохом признался подросток. – А я ведь только-только привык… только воевать научился. Ведь научился же? Правда? Да?

Война, конечно, кончалась. Но не особенно быстро – напрасно волновался корнет! Отпраздновав награждение, герои-партизаны – Давыдов, Сеславин и граф Орлов-Денисов, со своими молодцами отправились преследовать врага, горя желанием изгнать его поскорее за пределы родных русских земель.

Стоял ноябрь, и уже самое начало месяца неожиданно выдалось совсем по-зимнему снежным. Морозов особых не было, но снег лежал везде: покрывал тонкой пеленою соломенные крыши убогих крестьянских изб, серебрил ветви кустов и деревьев, наметенными ветром сугробами белел по краям дорог. Все небо затянули нежные палевые облака, сквозь которые золотом пробивалось солнце.

– Красиво как! – откровенно радовался Розонтов. – Ну, ведь правда, Денис Васильевич, красиво?

– Красиво, – Денис усмехнулся в усы. – В этом ты, корнет, прав.

Залитые палевым солнышком сверкали по краям дороги ветви рябин, с висевшими еще кое-где алыми гроздьями ягод. Порхали меж ветками красногрудые снегири, да сидевшие на старой осине сороки вдруг, сорвавшись с места, понеслись куда-то, озабоченно и громко крича.

– Спугнул кто? – сразу же насторожился полковник.

– Так, может мы и спугнули? – Розонтов закусил губу и погладил коня по гриве. – Громко ж говорим.

– Громко-то громко, – вполголоса заметил едущий чуть позади Бедряга. – Однако ж далековато мы от тех сорок.

– Арьергард! – вглядываясь в заросли, быстро приказал Денис. – Осмотрите там все. Живо!

Казаки Талаева мигом махнули вперед… скрылись… и почти сразу же прискакал обратно вестовой – урядник Ситников.

– Французы, ваш-бродь! – быстро доложил казак. – Целое сонмище. Прямо по полю идут. Верно, путь срезают к реке – снега там немного.