Андрей Посняков - Разящий клинок [litres]

– А мне! Мне погадайте, мадемуазель!

– И мне…

– И нам…

Гадалка не отказывал никому. Никому, кроме Сергея Муравьева-Апостола… А ведь он тоже кричал… просил! Наконец, подскочил к самому столу, уселся напротив:

– Ну… я вас прошу, мадемуазель! Пожалуйста…

– Точно хотите? – Лицо гадалки вдруг сделалось бледным, уголки губ опустились. Видно было, что юной держательнице салона очень не хотелось говорить столь приятному молодому человеку то, что она должна была сказать. Можно было бы, конечно, соврать… но тогда кто бы ей вообще верил?

– Вы закончите свою жизнь на виселице, – тихо произнесла мадемуазель.

Муравьев-Апостол беспечно расхохотался и погрозил гадалке пальцем:

– О-ой-ой, мадемуазель Ленорман! Этого просто быть не может. Я же – русский дворянин. А дворян в Российской империи не вешают.

– Для вас сделают исключение, месье.

Разочарованно махнув рукой, прапорщик оглянулся по сторонам… и подозвал своего приятеля, Пестеля.

Давыдов мысленно ахнул – вот ведь, нашел же кого позвать. Впрочем, гадания становились интересными.

– Вот! – улыбнулся Сергей. – Вот мой друг Паша… Павел…

– О, Паша́! – на французский манер, с ударением на последний слог, воскликнула юная «Кассандра».

Тотчас же послышались одобрительные голоса:

– Да-да, мадемуазель, погадайте Павлу!

Сей молодой человек в блестящем мундире лейб-гвардии Литовского полка, при золоченой шпаге за храбрость, как видно, пользовался здесь большой любовью. И когда только успел? Хотя… нынче в салоне почти одни русские и были. Не считая пару коммивояжеров да девиц.

Девицы тут же захохотали:

– Ага, Пашá! Вот сейчас и вам что-то ужасное нагадают. Кошмар!

Подмигнув девушкам, молодой человек уселся за стол и протянул руку:

– Пожалуйста, мадемуазель. Только не ошибитесь с видом моей погибели. А то как-то на виселице… не комильфо!

Взяв в руку ладонь Пестеля, предсказательница тотчас же отпрянула, дернулась, словно бы получила хороший разряд электрического тока. Большие темные глаза ее округлились, брови полезли на лоб.

– Что?! Что?! – сгрудившиеся вокруг девицы ахнули. – Неужели… Ах!

Русские офицеры нынче тоже не отличались терпением:

– Говорите же, мадемуазель! Говорите!

Подбодрил хозяйку и Павел:

– Что бы там ни было. Да!

– Вас тоже ждет веревка на перекладине, – нервно теребя носовой платок, сообщила гадалка. – А вообще – я сегодня что-то очень устала… пойду…

Народ зашумел. Кто-то открыл шампанское, выпили. Снимая повисшее в воздухе напряжение, вновь заиграла музыка. Кто-то пошел танцевать…

Ну да! Оба «висельника»-декабриста – Павел Пестель и Сергей Муравьев-Апостол – переглянувшись, тут же закружили в вальсе неких симпатичных девчонок.

Давыдову же почему-то было не до танцев. Ну, мадемуазель Ленорман… ну, надо же! Вот и не верь гадалкам… Насколько же точно предсказала! Интересно, а можно ли ее предсказания избежать? Вот, если предупредить «декабристов», рассказать им все и во всех подробностях, начиная от Северного и Южного обществ… или еще раньше – с тайных политических кружков? Поверят? Навряд ли. Скажут: это вы, Денис Васильевич, поэму задумали? Не, не воспримут. Да и кто бы на их месте воспринял бы? Разве что позже… все же попробовать хоть что-нибудь изменить, если не в собственной жизни, так в чужой… Да, позже! До восстания-то еще одиннадцать лет.

А вот что касаемо гадалки… Очень интересная девушка, очень!

Углядев гибкую фигурку с самом конце залы, Денис быстренько зашагал за ней, огибая кружащие в вальсе пары.

– Милая мадемуазель Ленорман! Прошу, подождите…

– Вы тоже хотите услышать про виселицу? – обернулась гадалка. – Боже! Как мне это все…

– Про виселицу я от вас не услышу, – гусар мягко взял девушку под руку. – И, поверьте, я знаю о себе всё… Просто хотелось бы узнать – можно ли что-то изменить? Хоть как-то?

– Все мы – кузнецы своих судеб, – неожиданная улыбка скользнула по бледному лицу предсказательницы. – И гадание – вовсе не приговор. Так вы все же хотите… господин генерал?

– О да! – Денис щелкнул каблуками. – И, если можно, мадемуазель, не при всех. В обстановке, так сказать, приватной…

– Ну… в приватной так в приватной, – рассмеявшись, хозяйка салона махнула рукой. – Идите за мной, месье.

Пройдя анфиладою комнат, они расположились в будуаре, на обитой зеленым велюром софе. Перед софой стоял маленький резной столик с кальяном, в кальяне уже клубился густой ароматный дым.

– Курите, господин генерал?

– С вами – да, – углядев приглашающий жест, Давыдов уселся рядом с хозяйкою. – Хотя, вообще-то, предпочитаю трубку.

– Трубки у меня тоже есть, – покивала гадалка. – Хотите – велю принести… Впрочем, давайте-ка пока вашу руку… ага… ой!

Девушка дернулась… но Денис мягко погладил ее по плечу:

– Не бойтесь, милая. Ничего не бойтесь. Поверьте – это все так и есть!

– О, Пресвятая Дева! – перекрестившись на висевшее в дальнем углу распятие, мадемуазель Ленорман накрутила на палец локон и искоса взглянула на генерала:

– Вы-то сами знаете про себя всё?

– Пятьдесят на пятьдесят, – ободряюще подмигнул Денис. – Как говорят англичане – фифти-фифти… Ну, расскажите, что видите? Смелей же, смелей!

– Знаете, в вас как будто бы два человека… – внимательно вглядываясь в ладонь клиента, негромко произнесла предсказательница. – Хотя… нет… Один исчез… Давно, лет пять назад… О боже!

Мадемуазель Ленорман неожиданно вскрикнула, темные очи ее вспыхнули ужасом:

– Я вижу здесь колдовство! Страшное колдовство, месье.

– Я знаю, – Давыдов погладил гадалку по руке. – Что еще скажете?

– Это колдовство – на смерть! – покусав губы, продолжала гадалка. – Оно уже погубило вас… одного из вас… погубит и вас, господин генерал… и вашу супругу.

– Супругу? Какую еще супругу, черт побери?!

– Так вашу же… Но не здесь… Не могу объяснить.

– Ага… понял…

– Курите… Курите, месье… – выпустив дым, хозяйка салона протянула Денису золоченый мундштук кальяна. – Вы сами увидите все… Курите…

Вдохнув сладковатый дым, Давыдов почувствовал вдруг, как все его тело охватывает необъяснимая слабость… даже, скорее, не слабость, а некая томная мягкая нега, которой совершенно не хотелось противиться.

Денис и не противился, когда обворожительная колдунья сняла с него сапоги, доломан… ментик…

– Ах, мадемуазель… – Мягкая рука гусара скользнула по плечу гадалки под платье… нежно потрогала упругую грудь… сосок, быстро налившийся соком…

– Снимите с меня платье, Денис, – закатив глаза, прошептала хозяйка салона.

Ее нагое тело оказалось гибким и стройным. Тонкая белая кожа, большая упругая грудь, волнующе вздымающийся животик с темным омутком пупка. В пупок была вставлена жемчужина.