Андрей Посняков - Разящий клинок [litres]

Одна-ако! Однако и бурная оказалась молодость у «девицы Половцевой Софьи»! Тысяча восемьсот одиннадцатый год… сколько ей тогда было-то? Лет пятнадцать… шестнадцать? Что и говорить – преступница опаснейшая…

Денис Васильевич покачал головой: однако шутки в сторону – дело и в самом деле пахло петлей! Сонечке грозила весьма серьезная опасность, девушку нужно было как-то спасать… если есть еще время…

– Ну, что, господин генерал-майор? Разобрались со своей знакомой? – граф Рошешуар заглянул в кабинет с кривой улыбкой на тонких устах. – Вам стоит приготовиться написать объяснительную. Не мне – русскому императорскому суду, куда и будет препровождена преступница уже в самое ближайшее время.

– С чего вы взяли, что я знаю эту девицу? – вскинув глаза, покусал усы гусар.

– Некий месье написал об этом инкогнито… Тот же самый, что предоставил все эти бумаги. Истинный патриот… сама скромность!

– Да уж, скромняга… – поднявшись на ноги, Давыдов одернул ментик. – Этот, как вы изволили выразиться, патриот – бонапартистский агент, достойный гильотины!

– Даже так? – граф удивленно замотал головой. – Если так, то жаль, что его не задержали. Впрочем, отдам распоряжения… Однако дело не в нем, а в показаниях. Вы сами читали – это все самые уважаемые люди империи. Если они опознают девицу… Смертная казнь ей обеспечена. А вам… вам придется оправдываться, господин генерал-майор.

– Оправдываться? – вскипел Денис. – Позвольте спросить – в чем?

Рошешуар замахал руками:

– Ну, полноте, полноте. Будет! Вы не передо мной… перед судом… Уж там смотрите сами. Может, арестованная девица вовсе не та! Всякое ведь бывает. Вот суд и разберется…

Суд разберется… да уж… Ах, Софья, Софья! И как же ты так подставилась-то? А Северский-то – вот же гад! Все предусмотрел, все подготовил. Что же он, все время все эти документы с собой возил? Ну да, ну да, почему бы и нет? Дорожный сундук, саквояжи – вещей у непризнанного поэта скопилось немало. Сколько всяких тетрадок, писчих принадлежностей, книг…

Денис конечно же опоздал. Когда он вернулся в свою квартиру на бульваре Монпарнас, Сонечку уже увезли. Вернее, она сама уехала, как пояснил юный подпоручик Розонтов.

– Пришли трое местных из военной жандармерии. Просили госпожу Софью дать кое-какие показания… Она с ними и уехала. В черной такой карете. Улыбалась и сказала, что скоро вернется.

Вернется, ага… жди…

Значит, военная жандармерия…

Дэн встрепенулся. Опускать руки он вовсе не собирался, нужно было как можно скорее узнать, куда увезли Софью, где именно ее будут держать. Узнать и… Дальше, как говорится, возможны варианты.

Узнать… Задача не такая простая. Военная жандармерия имела в Париже и пригородах множество адресов, где могли бы содержаться арестованные. Да хоть та же тюрьма Консьержери, две угрюмые башни на острове Сите, где еще не так давно томилась в ожидании казни королева Мария-Антуанетта. А может быть – Сен-Дени. Или Венсанский замок. А еще – Бельвилль, Ла Вилетт… да множество! Гадай – не угадаешь.

Денис подкрутил усы и неожиданно улыбнулся: а что гадать-то? Взять да спросить. Вот у того же графа Рошешуара и спросить! Жаль, сразу не догадался… дурак.

Кликнув ординарца, Давыдов тотчас же велел седлать лошадь. Видя, как старый друг и боевой командир куда-то засобирался, с ним тотчас же напросился и Розонтов, давно изнывающий от безделья.

– Со мной? – Денис Васильевич нахмурился и покусал ус. – Дело может быть опасным.

О, лучше бы он этого не говорил! Карие глаза юного подпоручика мигом вспыхнули радостью и отвагой. Рука рванулась к эфесу сабли.

– Гм… – запоздало хмыкнул Денис. – Я имею в виду – опасным… но не такой опасностью, о которой ты думаешь. Дело может быть политическим! Понимаешь?

– Да мне все равно, – тряхнув челкою, юноша беспечно отмахнулся. – Лишь бы с вами! Ну, право же, Денис Васильевич… господин генерал-майор! Что бы там ни было, а одного я вас не отпущу.

– Так я тебе сейчас прикажу… Впрочем, ладно. Едем.

Граф де Рошешуар принял Давыдова вновь, надо сказать, без особого удивления. Даже, казалось, будто бы подобрел, даже улыбнулся и, отбросив официальный тон, заговорил уже совсем по-приятельски, как старый боевой товарищ. Так по большому-то счету они и были товарищами, товарищами по трудной и кровопролитной войне.

– Вижу, вижу, Денис Васильевич, вы ведь, батенька мой, не зря так интересуетесь. Признавайтесь – была с этой особой интрижка? Она ведь чертовски красива, я видел… Жаль, что преступница. А, впрочем, может, и нет – как суд решит. Но я обязан был ее арестовать, вы же сами читали бумаги…

– Да-да, Леонтий Петрович, – перешел на приятельский тон и Денис. – Вы делаете свое дело, и тут я ничего не могу сказать. Просто хотелось бы… Хотелось бы, знаете, узнать условия содержания… не нужно ли чего…

– Ага! – хлопнув в ладоши, граф хитро прищурился и шутливо погрозил Давыдову пальцем. – Я прав! Все-таки она – ваша пассия.

– Ну… – Денис махнул рукой. – Пускай так.

– Нет, ей ничего не нужно, – вновь став серьезным, отчеканил комендант. – Поверьте, условия достойные. По крайней мере, бедная наша королева Мария-Антуанетта не жаловалась.

Значит, все же Консьержери, ахнул Дэн. Вот это угодила!

– Она даже не в одиночке, – продолжал граф. – Хорошая компания… Нет, в самом деле, хорошая. Ее компаньонка – некая мадам Жозефина де Ланж. Обворожительная красавица, юная вдова, дама полусвета и колдунья с Антильских островов. Между прочим – упертая бонапартистка… Ах, какая женщина, если бы вы только знали, мон шер ами!

Жозефина де Ланж! Колдунья… Неужели та самая? Та самая, о которой говорила гадалка, мадемуазель Ленорман! Та самая, которая может «убрать смерть», отвести старуху с острой косой от всех, близких Денису, людей, не только здесь, но и в той жизни! Так вот она где… не нужно и искать.

Консьержери… Бывший королевский замок, построенный еще в незапамятные времена королем Гуго Капетом, основателем династии Капетингов. Бывший замок, а ныне – тюрьма, в которой томились самые знаменитые узники, в их числе – фанатик-католик Франсуа де Равальяк, убийца «доброго короля» Генриха Четвертого. В их числе – знаменитый разбойник Картуш, мошенница графиня де Ламотт и, конечно же, несчастная королева Мария-Антуанетта. Все эти люди были преданы казни. Кроме мадам Ламотт – та все же ухитрилась сбежать, правда, не из Консьержери, а из тюрьмы для проституток, куда ее перевели после жестоких пыток.

Весь остаток дня Давыдов провел в отчаянных попытках придумать хоть что-нибудь, какой-нибудь выход. Как назло, ничего в голову не лезло, ни единой подходящей мысли. Граф де Рошешуар свидания с арестованной не разрешил, ибо на это имели право лишь близкие родственники, да и то не всегда. К тому же сам факт подобной встречи мог бы самым плачевным образом сказаться на карьере новоиспеченного генерал-майора. Одно дело – партизанка, и совсем другое – узница, подозреваемая во множестве государственных преступлений. Именно так и пояснил граф, сказал открытым текстом.