Вадим Тарасенко - Фаворит из будущего [publisher: SelfPub.ru]

Двери с противоположной стороны распахнулась, и в приемную вошел Петр III в парадном мундире с широкой синей лентой на груди. Рядом с ним шла Екатерина в черном траурном платье с белыми полосами. На груди у нее была красная лента.

Петр шел, высоко задрав голову. Придворные стали низко кланяться. Монарх шел, казалось, не замечая никого. Неожиданно перед Александром он остановился.

– Я повелю во дворце организовать помещение, чтобы мы могли кататься и зимой, – Петр приветливо чуть ударил парня по плечу.

– Я польщен Вашим вниманием, Ваше Императорское Величество, – невольно он сжал пальцы, которыми полчаса назад в соседней комнате нажал на один рычажок.

Саша скосил глаза на Екатерину. Лицо ее было печально. Ничего остального прочесть на нем было невозможно.

Музыканту заиграли траурную музыку и большие белые двери распахнулись. Петр и Екатерина шагнули в тронный зал. Чернышев весь сжался. Сработает или нет? За спинами царедворцев он не мог видеть Петра, поэтому старался представить, что он сейчас делает.

Вошел в зал. Прямо перед ним гроб, в котором лежит Елизавета. Он идет к нему. На его пути оказываются поручни, блестя полированными медными ручками. Под ними красиво выложен вензель нового императора – Петр III. Это же так естественно подойти к поручням, взяться за них и гордо смотреть вперед, словно на капитанском мостике…

Сильный громоподобный треск прервал траурную музыку. Кто-то вскрикнул, потом еще, еще и, наконец, женский крик в несколько глоток пронесся по дворцу, постепенно затихая в дальних залах.

– Лекаря! Лекаря! – закричал чей-то мужской голос.

Толпа пришла в движение. Все устремились в тронную залу. В дверях возникла толчея. Чернышев стал пробираться туда же, выкрикивая:

– Пропустите! Я лекарь!

Его узнавали и расступались.

Петр лежал возле поручней, прямо на своем императорском вензеле. Лицо было синее и сведено судорогой. Белые перчатки на двух руках были в огромных черных дырах. Перед мужем на коленях стояла Екатерина. На ее лице была написано удивление и растерянность. Чернышев накануне, не посвящая в подробности, только предупредил ее, чтобы она не касалась поручей и супруга, когда он подойдет к ним.

Император признаков жизни не подавал. Рядом с Александром перед телом опустился еще один мужчина. Чернышев узнал в нем лейб-медика Елизаветы Маунси. Тот быстро потрогал пульс, потом выхватил из саквояжа зеркальце, поднес к губам Петра.

– Жив! Немедленно несите его в покои!

При этих словах Чернышев увидел направленный на него недоуменный взгляд Екатерины.

«Что за черт! Через него прошел добрый десяток киловольт!» – Саша поднялся с колен, давая проход солдатам с носилками.

Вельможи стояли в растерянности, не зная, что делать. Жив Петр или нет? Будет ли жить? Кто теперь будет править страной и ими в том числе? Много вопросов, и ни одного ответа.

Санкт-Петербург, 2 (13 января) 1762 года

Через неделю во всех общественных местах был расклеен манифест:

«Божиею милостию Мы, Екатерина вторая, Императрица и Самодержица всероссийская и прочее и прочее и прочее.

Всем прямым сынам Отечества Российского явно оказалось, какая опасность всему Российскому Государству начиналась самым делом, а именно: бывший император Петр Третий своим поведением непотребным и желанием перемены древнего в России Православия и принятия иноверного закона вызвал потрясение Господа нашего Бога и был покаран за это.

Того ради, убеждены будучи всех Наших верноподданных таковой опасностью, принуждены были, приняв Бога и Его правосудие Себе в помощь, а особливо видев к тому желание всех Наших верноподданных явное и нелицемерное, вступили на Престол Наш Всероссийский Самодержавно, в чем и все Наши верноподданные присягу Нам торжественную учинили.

Екатерина»

Долго еще в домах, корчмах, трактирах и харчевнях шептались, что прямо перед гробом славной императрицы Елизаветы Петровны самим Господом был повержен Петр III.Что пал он перед прахом дщери Петровой аки подкошенный с перекошенным синим лицом. И теперь лежит недвижим. Ни живой, ни мертвый. И в таком состоянии будет дожидаться Страшного Суда.

Чернышев внимательно разбирал непривычные для него слова манифеста. Но главное было написано предельно понятно и в самом начале – «Божиею милостию, Мы, Екатерина вторая, Императрица и Самодержица всероссийская и прочее и прочее и прочее».

«Ну, положим, не Божиею милостию, а благодаря мне и высоковольтному конденсатору», – Саша удовлетворённо улыбнулся. Идея убить Петра при помощи электрического разряда родилась у Александра, когда он обдумывал, как конкретно придется устранять человека, который подпишет позорный мирный договор с Пруссий. Проще всего было убить из калаша. Благо один патрон был. Но тогда неизбежно расследование и Бог знает, чем оно может закончиться. Парень вспомнил, как благоговейно Половцев и Герасим смотрели, как он «закрывал» Солнце при солнечном затмении. Тут вспомнился отец, который соорудил себе электрическую удочку, самостоятельно мастеря высоковольтные конденсаторы большой емкости. Ничего сложного. Две медные платины плотно прижимаются к «начинке» из активированного угля. Уголь уложен двумя слоями, разделенных картоном. Все это пропитывается раствором соли. Когда Саша был в шестом-седьмом классе, отец часто показывал различные физические опыты. То с нетонущей в воде иголкой, то с маятником. Хотел, чтобы сын стал настоящим технарем. Показывал он и электрическую дугу, возникающую при разряде самодельного конденсатора.

Александр технарем не стал, поэтому размеры конденсатора выбирал на глазок, справедливо полагая, что чем больше площадь пластин, тем сильнее будет разряд. Помогли и лекции, которые читал на втором курсе маленький сухонький преподаватель по курсу «История техники». Чернышев вспомнил, что изобрел конденсатор профессор Лейденского университета. Фамилию он забыл, но зато помнил, что случилось, когда случайно создав нужную конструкцию и зарядив ее, ученый до нее дотронулся. Очнувшись через два дня, профессор сообщил, что не согласится повторить опыт, даже если бы за это ему обещали все французское королевство. Было это в 1745 году. То есть всего 16 лет назад. Так что об этом чуде в России еще наверняка не слышали. Тогда информация передавалась очень медленно.

Чтобы зарядить конденсатор Ломоносов предложил сделать стеклянный шар, вращать его по типу, как это делалось на Сашином велосипеде, прижимая к нему кожаные подушечки. В шар, когда его еще только выдували, вставили медный провод и соединили его с конденсатором.

Первый же опыт, проведенный ночью, поразил студента 21 века. Но особенно академика 18 века. Между электродами конденсатора, разнесенных на полметра проскочил ослепительно белый разряд, который вмиг их расплавил.