Агния Миллерова - Повелитель моря (СИ)

Капитан Энрике Гонзалес Басан — «правая рука» Эль Альмиранте — пятидесятилетний морской волк, креол [31] Креолы — в системе латиноамериканских каст — потомки первых европейских (испанских, португальских, реже — французских) переселенцев на территориях колоний Северной и Южной Америки. из Санто-Доминго, невысокий и коренастый, когда-то жгучий брюнет, теперь же седина посеребрила его виски и аккуратно подстриженную бороду. Он был первым человеком, нанятым Анри на первый корабль — бриг «Чайка». Энрике, став капитаном брига, постепенно привязался к упрямому юному владельцу корабля, не чуравшемуся никакой работы, старательно учившему лоции, читавшему умные книжки о тактике и стратегии и преодолевавшему все трудности молча, без жалоб, стиснув зубы. Опытный моряк с удовольствием учил всем морским и житейским премудростям своего молодого «сеньора Андрэ» и восхищался многогранностью натуры юноши. Деловая хватка и расчётливость торговца в нём сочеталась с отвагой и мужеством бойца, а то, как быстро тот схватывал разные науки, говорило о быстром уме и сообразительности. Со временем покровительственный тон, с которым Энрике делился с Анри знаниями и навыками нескольких поколений, испытанных всеми ветрами морских волков, обрёл заботливые отцовские нотки. У капитана не было семьи. Возможно, где-нибудь на просторах Тиерра Фирме и бегали похожие на него ребятишки, но он не знал о них. Зато знал, что у молодого сеньора где-то в Испании вся семья погибла во время набега пиратов, и незаметно для себя Энрике заменил Анри отца. Они никогда не говорили об этом, но чувство глубокого уважения и симпатии друг к другу сроднило их. Будучи человеком простым и неприхотливым, капитан, принимая приглашения альмиранте к трапезе, в светских застольных беседах особо не участвовал, тем более, если за столом присутствовал дон Себастьян. Креольский морской волк чувствовал себя стеснённым присутствием аристократа, несмотря на то, что, принимая на службу очередного дворянина, Анри предупреждал их, что на его кораблях у представителей благородных сословий нет никаких привилегий, и единственный вид субординации здесь основан на корабельных должностях. Все барьеры исчезали только во время боя, когда выживание корабля и команды зависело от слаженности действий.

«Левая рука» адмирала — капитан-лейтенант дон Себастьян Альварес де Толедо-и-Пименталь, командующий солдатами и канонирами, был потомком знатного рода и принадлежал к высшей испанской аристократии. Высокий, стройный брюнет с тёмными, почти чёрными глазами, с иссиня-чёрными усиками над чувственным ртом и клиновидной испанской бородкой, казался Анри одновременно и романтиком, ищущим приключений и славы, и философом, пытающимся найти смысл жизни. Видя благочестивую набожность и юношескую прямолинейность капитан-лейтенанта, Эль Альмиранте решил, что именно они сделали младшего сына герцога Альбы непригодным для придворной службы. Анри неоднократно задумывался о том, что привело к нему на корабль два года назад этого высокородного сеньора. Размышления, основанные на наблюдениях за молодым грандом, привели его к выводу что аристократ задыхался в атмосфере дворцовых интриг, отказывался лебезить и подхалимничать и потому решил отправиться искать себе занятие по душе в Новую Испанию, подальше от двора.

Сам же дон Себастьян о частном адмирале Анри Верне впервые услышал весной 1658 года. Прибыв в Гавану из Севильи, в поисках службы он обратился тогда к губернатору и генерал-капитану Кубы сеньору Диего Ранхелю. Во время обмена новостями губернатор, кроме иного, поведал новоприбывшему аристократу о молодом торговце, подписавшем ещё в 1655 году фрахтовый договор, согласно которому для ведения военных действий против англичан он обязался предоставить свои хорошо вооружённые корабли в распоряжение генерал-капитана. За желание самолично командовать своей небольшой армадой сеньор Анри Верн получил почётное звание «частный адмирал» и с тех пор наносил противнику всё более ощутимый урон.

В то время дон Кристобаль Арнальдо Исаси — бывший губернатор Ямайки, вновь готовился к встрече с полковником Эдвардом Дойли и набирал новое войско. Однажды он уже безуспешно пытался отобрать у англичан оккупированный ими в 1655 году остров, но после почти трёх лет партизанской войны проиграл битву в Лас-Чоррерос. По совету сеньора Диего к бывшему губернатору Ямайки и отправился дон Себастьян, жаждущий добыть славы и показать свою доблесть и воинское искусство, добросовестно вбиваемое в него славными учителями во дворце отца. Дон Кристобаль с удовольствием принял молодого аристократа и предложил ему должность капитана небольшого отряда ополченцев.

Ранним утром 20 мая 1658 года четыреста шестьдесят семь солдат и около сотни офицеров погрузились на четыре транспортных судна и в сопровождении трёх галеонов отправились освобождать Ямайку от захватчиков. В предрассветном тумане следующего утра они уже высаживались в устье Рио-Нуэво. На второй день высадки их обнаружили три корабля английской береговой охраны. Всё время, пока шёл морской бой, солдаты и офицеры продолжали разгружать транспортные суда, снимать с них пушки и укреплять последними возводимый оборонительный редут.

Испанцам не удалось утопить англичан. Получив незначительные повреждения. те поспешили убраться восвояси. Дону Себастьяну было ясно, что преимущество потеряно, потому как уже через пару дней враг будет знать не только их местоположение, но и количество. Стало быть, встреча с нынешним губернатором Ямайки лордом Эдвардом Дойли будет для испанцев менее приятной, чем планировалось.

Предчувствие не обманули — уже на рассвете 25 июня показались паруса десяти английских кораблей. Бой был неравный, и серьёзно пострадавшие испанские галеоны вынуждено отступили. Дон Себастьян с бессильной досадой наблюдал, как, захватив безоружные барки, англичане высаживали на берег солдат под прикрытием корабельной артиллерии. Армия полковника Дойли значительно превышала спрятанное за редутом войско испанцев даже с учётом тех пяти десятков прибившихся к ней партизан. Попытавшиеся помешать высадке испанцы были атакованы с кораблей и тут же ретировались за свой редут.

Воодушевлённые этим англичане сняли с кораблей тяжёлые пушки и вместо того, чтобы штурмовать редут, стали безнаказанно обстреливать его из этих мощных дальнобойных орудий, коих не было у испанцев, и чья слабая малокалиберная артиллерия могла лишь бессильно давать о себе знать редкими выстрелами, но не более. Даже самому твердоголовому оптимисту в быстро редеющем войске дона Кристобаля было ясно, что конец близок, а путь отступления захвачен врагом [32] До этого момента описанные события полностью соответствуют историческим фактам. В нашей истории эта битва закончилась безоговорочной победой англичан. Испанцы из 600 человек потеряли более 300 убитыми и ранеными, 150 попали в плен. Кроме того, на поле боя осталось одиннадцать знамён, шесть орудий и почти всё оружие и боеприпасы. Англичане же из 700 солдат потеряли около 60 человек. . Но, видимо, святой Себастьян Римский — покровитель дона Себастьяна и всех солдат — услышал молитвы своего тёзки и послал неожиданную помощь.