Александр Богатырёв - Серые Ангелы

Тут все ожидали, что "Деларей с Руматой устроят Френчу новый "Моддер"".

А когда поручик спрашивал, что же было на Моддере, все, кто был свидетелем, в первую очередь закатывали глаза и выпаливали: "Это была какая-то бойня! Столько убитых англичан!...". И только после этого пассажа начинали хоть что-то рассказывать.

Да, по рассказам выходило действительно что-то ужасное. И то, что со стороны англичан были тысячи убитых и тысячи раненых, Маслов ещё верил. Но что среди буров было убитых и раненых "Да совсем ничего! Мало очень". Он не верил. Всё списывал на бахвальство победителей.

Но эти рассказы повторялись.

Также как и пересказы тех, кому не посчастливилось хоронить убитых англичан("Огромные ямы, под горы трупов!!!"), и убитых буров("Да... Скромненькая могилка получилась. Надо бы её, после победы, как предлагает ваш "Комманданте Румата", облагородить и гранитный монумент поставить").

Да, рассказов о недавней "Бойне На Моддере" было много, но никто не мог вразумительно сказать, где найти самого этого неуловимого Румату Эсторского.

И если начинаешь настаивать, либо отмахиваются (это официальные-то лица!) либо посылают куда подальше.

Вот и сейчас послали так "послали"!

К какому-то буру, что обосновался тут же, на окраине Кимберли. Как к знатоку, где кого искать.

- Где можно найти его высокоблагородие, господина Румату Эсторского? - начал Маслов после необходимых представлений. Кстати бур этот был какой-то особый. Потому, что жил в весьма приличном, каменном здании и имел в собственности довольно большое стадо скота. Поболее, чем у кого-либо тут обитающих.

- В вельде. - невозмутимо пожав плечами ответил бур, как паровоз попыхивая своей трубкой. Табачный дым, уплывая от хозяина, вис в комнате на небольшой высоте, образовав уже целый сизый слой. И отсутствие какой-либо вентиляции помещения было благом. Снаружи стояла всё та же изнуряющая жара. Здесь открывали окна и двери только после заката, когда воздух достаточно остывал, чтобы об него нельзя было обжечься.

- Не могли бы вы быть так любезны, проводить меня в этот "вельд"? - спросил Маслов. Странно, но он не знал что значит это слово. Всему виной и немногословие буров, и некоторый недостаток образования у самого поручика.

Бур снова пожал плечами, скрипнул креслом, молча вылезая из него, и невозмутимо направился к выходу.

- Пройдёмте, сэр!

Через двадцать минут они с лошадей обозревали бескрайние степи.

- И... Где этот вельд? - осторожно поинтересовался господин Маслов.

- Вот вельд! - также невозмутимо произнёс бур и обвёл рукой эти бескрайние просторы.

- Но... Где мне его в этих степях искать?!!

- Там где есть англичане -- там наверняка есть полковник Румата. Впрочем, после его прихода англичане уходят.

- Он умеет с ними договариваться?

- О да! - с энтузиазмом подтвердил бур. - У него всегда очень весомые аргументы в переговорах! В виде пулемётов, пушек, отменных ружей и Валькирии в небе.

- Валькирии?!! - поразился Маслов. Но тут же вспомнил давние уроки по скандинавской мифологии. - Да... Да-да! Как же без неё... Но как мне найти господина Эсторского? Я могу его догнать на лошадях? Хотя бы за день я до него доберусь?

Бур уже вовсю веселился.

- Там, - махнул он рукой в одну сторону -- пустыня Калахари. Дней сорок до неё пути.

- Там, - махнул он в другую сторону - враждебные племена дикарей. В десяти днях пути. Съедят они вас. Они только полковника признают и боятся. Говорят, что он для них несъедобный...

Увидев, что бур сейчас закатит очередную лекцию на полчаса, про просторы вельда, дикарей, англичан и неуловимого полковника, Маслов поник.

- Но вы же понимаете, что мне очень надо! И надо очень быстро! Ведь у меня приказ! От Самого Великого Князя!

Бур уже совершенно насмешливо смерил взглядом Маслова.

- Если вам надо быстро, то лучше всего сидеть в Йоханнесбурге... Или Претории. И никуда не уезжать.

- Но как?!!

- А иначе никак! - усмехнулся бур. - Его и английские войска никак не поймают. А вот он их ловит. Да возвращается всегда назад. С победой. И этой, как её... ах да! Валькирией!

******

Рейд, намечавшийся одним из самых опасных и шумных, вышел какой-то тихий: тихо и без приключений пришли, тихо - без лишнего шума - залезли в особнячок в окрестностях Кейптауна, вырезали прислугу и охрану и, также как пришли, растворились в темноте. Тогда ещё наступающей, вечерней.

Много значило то, что вся группа была снабжена оружием с глушителями. Эта "обнова" была оценена сразу и по достоинству. Причём уже давно. С тех самых пор, когда и начали применять их здесь, в Трансваале. И ведь таким оружием могла похвастаться только группа Котовского!

Даже когда в особнячке активно выбивались слуги и охрана, ни один из патрулей даже ухом не повёл. Да и что можно подумать, если где-то слышны какие-то хлопки? Ведь "хлопки не звук выстрелов". Сами слуги с охраной соображали, что что-то не то творится только тогда, когда было уже поздно -- когда их тела нашпиговывали свинцом.

Группа шла как на учениях. На тех, которые прямо перед отправкой устраивал для них полковник Румата. Да и то -- те учения были не в пример более сложными и серьёзными. А тут... тут совсем не так. Можно было с полной уверенностью сказать, что пост возле дальних ворот так ничего и не сообразит. До утра. Пока в особнячок не придут первые посетители. А только тогда и обнаружат трупы.

"Цель" к тому времени, когда к нему пришли, уже готовилась отойти ко сну, так что паковали её в том, в чём нашли -- в тапках, в кальсонах и одной рубашке. Кстати генерал так и не успел ничего вякнуть, как его пасть заткнули тряпкой с эфиром. Приказано было взять не только живым, но и, по возможности, как можно более целым. У бесчувственного уже тела связали руки за спиной и, чтобы не было видно, кого тащат, завернули в ковёр.

Пройти все порядки английской армии также не представило особого труда. Наглая и спесивая манера разговора командира Котовского на многих английских офицеров, что ниже его звания, действовала парализующе. А то, что он говорил на чистейшем Йоркширском, "через губу", как это делает только элита империи, ещё больше сбивало с толку, и их пропускали. Впрочем, куда тут можно не пропустить, если их целью было выйти в ближайшие горы. Ведь они шли не внутрь охраняемых территорий, а наружу.

Так и вышли. Пасмурная погода лишь помогла скрыться в темноте, которая к полуночи так сгустилась, что часто даже ближайшие бойцы были видны с трудом.

Через десяток километров пришлось бросить лошадей. Дальше рельеф шёл настолько пересечённый, что кони пройти не могли. Их и отпустили, предварительно расседлав, пастись на ближайшей лужайке, а сами двинули дальше. На плоскогорье.

Поднявшись на него, отряд остановился. Свёрток с пленённым грубо бросили на землю. Из ковра раздалось возмущённое мычание. Но на это Котовский лишь грубо пнул его и приказал на английском заткнуться.