Владислав Савин - Врата Победы: Ленинград-43. Сумерки богов. Врата Победы

Сборы были недолги. Переодевшись в летное обмундирование и надев парашют, Папа благословил оставшихся на аэродроме. Их судьба тоже была решенной: немцы очень скоро обнаружат убийство своих солдат и не простят. Готовили к вылету все исправные самолеты, их тоже ждала Испания – может, лучше было вылететь эскадрильей, но подумав, папа решительно отказался. Чем раньше они взлетят, тем больше шансов пройти мимо немецких авиабаз на Корсике, Сардинии и Балеарских островах до того, как объявят тревогу. И пусть уже скоро сумерки, известно, что у немцев есть и локаторы, и ночные истребители. А эскадрилья – это куда более заметная цель, чем одиночный самолет.

Бегство Папы не было малодушием. Но сейчас, когда в Италии, да и по всей Европе шли такие события, на которые надо было влиять словом, он чувствовал себя в тайных убежищах, как в тюрьме. А еще ему не хотелось быть обязанным русским, когда они наконец придут и освободят (а что это случится, Папа не сомневался, последние новости с севера были о том, что фронт у Венеции прорван, немцы бегут). И была надежда, что эти проклятые гунны наконец перестанут в поисках его убивать священников и разрушать церкви и монастыри.

А люди, отдавшие свою жизнь за его право нести свое слово дальше? Что ж, это были жертвы, угодные Господу, и всем этим мученикам гарантировано место в раю.

Италия, Рим, 26 февраля 1944 года

«Разыскивается опасный преступник, враг рейха. За содействие в поимке награда 1000 рейхсмарок; за него самого, переданного германским военным властям, живым или мертвым, 10 000 рейхсмарок», – и портрет Папы Пия XII под этими словами. Эти объявления были расклеены по всему Риму – вернее, по его центральным улицам, где немцы могли считать себя хозяевами.

Относительный порядок удалось навести лишь на вторые сутки. Но реально немецкий контроль был обеспечен над железнодорожным узлом, правительственными зданиями, руинами Ватикана и наиболее важными магистралями. На окраины же или в городской лабиринт узких и крутых улочек, где жилые дома соседствовали с целыми кварталами развалин, выгоревших и разбитых артиллерией, не рисковали лезть даже патрули – лишь карательной экспедицией, не меньше чем ротой, при поддержке бронетехники. Нагрянуть внезапно, оцепить дом, схватить всех, кого сочли подозрительными, и как можно скорее отступить во избежание потерь! Снайперы, стреляющие с чердаков, уже стали проклятием – и ловить их было очень опасным делом, легко можно было нарваться на минную ловушку или внезапный огонь нескольких автоматических стволов с близкого расстояния в тесных и узких двориках, на лестницах, в подворотнях. И первой мишенью для снайперов были офицеры или сколько-нибудь важные чины. Так что группенфюрер Рудински лично для себя вытребовал в 375-м разведбатальоне броневик «пума», показав тем не трусость, но разумную осторожность – накануне предстоящих больших дел было бы глупо погибнуть от пули итальянского инсургента.

Агентурная сеть, несмотря на резко антинемецкие настроения, наличествовала. В основном из числа «добровольных помощников гестапо», членов тех самых «эскадронов смерти» (хотя Рудински еще не знал этого слова) – для них сам факт сотрудничества с немцами был смертным приговором, стань о том известно. И хотя даже такие при попытке мобилизовать их во «вспомогательную полицию» предпочитали исчезнуть в неизвестном направлении – зато они вполне соглашались быть тайными осведомителями. Эти унтерменши знали обидно мало, но иногда даже в их словах могло мелькнуть жемчужное зерно.

По их наводке, или даже по подозрению, эсэсовцы разгромили два десятка вроде бы подходящих для укрытия Папы монастырей, церковных приютов и больниц вблизи Рима. Улов был, поскольку там обнаружилось большое число укрывающихся евреев, – не было лишь тех, кого искали. Наконец удалось напасть на след: один из агентов доложил, что священник в одной из церквей на проповеди прихожанам зачитывал послание Папы, судя по содержанию, написанное уже после падения Ватикана! После оказалось, что это послание читали в церквах многие священники – но лишь в одной пастве нашелся доносчик. Святого отца взяли, и после шести часов непрерывного усиленного допроса он сломался и заговорил. Дальше было уже дело техники – но эти проклятые итальянцы снова успели раньше!

Когда гестаповцы добрались до убежища, полагая найти там не Папу, но хотя бы кого-то высокопоставленного в цепочке, ведущей к нему, там уже не было никого. С десяток причастных были арестованы и будут после расстреляны, но автомобиль с кем-то из скрывающихся отъехал буквально пять минут назад! Что показывало, если не верить в совпадения – а герр Рудински в них не верил! – о существовании у итальянцев своих осведомителей и готового плана экстренной эвакуации, приведенного в действие по заранее установленному сигналу. Но была еще надежда догнать и поймать.

Рудински находился в германской военной миссии, принимая доклады, – связь здесь была удобнее, чем в миссии гестапо рядом. Принадлежность к СД давала большое преимущество: формально, после гибели Карла Вольфа, за все отвечал Достлер – хотя, чтобы генерал понял, кто тут в действительности главный, потребовался прямой телефонный разговор с Гиммлером. Про комиссию «1 февраля» все помнили, так что официально группенфюрер Рудински считался всего лишь советником, но попробовал бы кто-нибудь игнорировать его советы! Орднунг – это прежде всего управление и связь, и на крупномасштабной карте, взятой в миссии люфтваффе (что также сыграло свою роль), при получении докладов с мест, тут же отмечались точки и время. И именно Рудински обратил внимание на значок аэродрома совсем недалеко от маршрута погони. Оберст-лейтенант от люфтваффе был рядом, и по требованию герр группенфюрера, он поспешил послать запрос коменданту. Никто не ответил – к этому времени все немцы на аэродроме уже были мертвы, а итальянцы не имели доступа к их радиоканалу.

– Мы разрешали итальянцам какие бы то ни было полеты? – спросил Рудински.

– Нет, – ответил оберст-лейтенант. – Любая итальянская активность в воздухе запрещена до нашего особого распоряжения.

– Тогда немедленно прикажите ближайшей истребительной авиагруппе люфтваффе блокировать этот аэродром! – распорядился Рудински. – И если кто-то успел взлететь или пытается, то сбивать! До тех пор, пока наземные группы не разберутся, что там происходит.

Над западным побережьем Италии. Тот же день

Эриху Хартману очень хотелось кого-нибудь убить.

Полоса невезения в его жизни продолжалась. Вспоминая тот бой возле Гавра, казалось, что проще, имея свободу маневра, добить противника, уже связанного боем? Но тот сумасшедший русский, непостижимым образом вырвавшись из свалки, пошел в лобовую, и это было страшно!