Владислав Савин - Врата Победы: Ленинград-43. Сумерки богов. Врата Победы

Так не будет теперь легенды. И потому, что не будет никогда Галиция – Украиной; всячески подчеркивается, что это разные нации. И пусть орут «героям – слава», ну а Киев лишь плечами пожмет: мы-то тут при чем? Ну и глупость мы сделали в той истории, из Львова и вообще с Галичины и Волыни выселив поляков и евреев. Теперь никто их не тронет – и легенда будет против бандеровцев работать, помнят ведь во Львове июньский погром сорок первого года, как в Киеве Бабий Яр!

Аналогично, что Карельскую ССР сделали автономной – это правильно. Но отчего дальше не пошли – ну зачем нам целых три этноса в Прибалтике? Целых три коллектива «иди сюда, к нашей цели» – к какой? Это не этносы, а, по терминологии Гумилева, конвиксии, то есть некие общества со схожей культурой, и никак иначе! Так зачем им считаться союзными республиками – ясно, что поначалу было неудобно, ну а сейчас в самый раз, особенно после того, как значительная часть населении там показала к немцам лояльность. Довольно там и одной Прибалтийской Федерации, причем урезанной территориально – ну отчего это Двинск стал называться Даугавпилсом? Аналогично предполагается и в Заказказье, и в Средней Азии – нет там этносов, и не нужны они там нам совершенно! Изменил товарищ Сталин свое мнение, что всякий национальный прогресс – это благо.

– А как же новообретенные? – спрашиваю я. – Слышал, что предполагается Словакию в СССР включить. Да и здесь, на севере – Нарвик чем считаться будет?

– Областями Советского Союза, – серьезно отвечает Пономаренко. – С некоторыми культурными отличиями вроде языка. Но чтобы все живущие там прежде всего чувствовали себя гражданами СССР, обязанными ему служить. Пока мы будем сильны, это будет не в тягость, а в радость. И опустятся различия, даже в собственных глазах, до уровня конвиксий, как им и положено быть.

О многом еще поговорить успели. Благо шум от моторов такой, что рядом сидя, еще слышно нормально, а поодаль сидевшим ничего не разобрать, так что можно беседовать, не стесняясь. И летел Пономаренко в Северодвинск, потому что, как я понял, что мы на Севмаше творим, это не просто флот будущего, но и «пилотный проект», как бы сказали в 2012-м, по формированию нового советского человека! Кадры там уже работают, свежеобученые и подобранные макаренки и сухомлинские, пропаганда идет на качественно ином уровне… и новая контора развернулась, именуемая в разговоре «инквизицией» – нет, что вы, никого не сжигаем, а лишь, как там у Льва Толстого, «ничему хорошему не помешаем, а дурное не дозволим». И если поначалу это было связано лишь с беспокойством, а вдруг пленные немцы-станочники наших фзушников помимо профессии чему-то плохому обучат, ну еще и из Аниной сети «стервочек» что-то выросло, то теперь там такое возникло – провались сюда Новодворская, ее бы точно кондратий хватил еще до того, как она успела бы попасть в застенки кровавой гэбни!

Прибыв на Севмаш, иду в «бригаду строящихся кораблей». Еще мне Курчатов нужен, проверка реактора по его части, и кое-какое оборудование. И с заводом договариваться, кого могут отпустить в выездную бригаду – тут понятно, что энтузиазма не будет. И сталкиваюсь с Аней. Хотел к ней чуть позже зайти – но она в штабе оказалась. А обычно, когда «Воронежа» у стенки здесь нет, как мне сказали, Анечку гораздо легче в заводоуправлении найти, или в «арсенале два», или в местном отделе ГБ, или в филиале Корабелки (который тут оказался тесно связан с заводским КБ).

Говорил и повторю: восторженный взгляд и улыбка любимой женщины – это высшая награда для нормального мужика! Только что шла куда-то с деловым видом, отдавала распоряжения – но вот, увидела меня, и такое чувство, будто осветилась вся! Быстро подошла, голову мне на плечо положила на миг, на шею бросаться при всех не стала. И первый вопрос ее – откуда и надолго ли?

Объясняю. И завертелось в темпе вальса. Оказывается, моя женушка коллектив умеет строить не хуже самого строгого старшины. Тут же распоряжения – «Лена, Надя, Рита!» – узнай, позвони, уточни, обеспечь. И пошли мы дальше вместе, сначала в заводоуправление, затем в курчатовское хозяйство, машина уже ждала.

Только Аня сначала домой забежала, в нашу квартиру, здесь же, на территории. Выбежала через минуту в той же шубке, но уже в шляпке вместо платка, с алым шарфиком на шее и муфтой в руках – как на Тимиреву из того фильма похожа! «Уши застудишь, холодно ведь!» Ничего, мы же поедем, ну а пешком пройти до проходной тут совсем недалеко.

О чем мы говорили, когда наконец наедине остались – а вот это строго между нами! Провожала она меня утром, такая же нарядная, рукой шляпку прихватывает от ветра, алый шарф развевается флажком. Ты только возвращайся – я дождусь!

В Главную базу флота летели на том же «йорке». Я, еще трое флотских офицеров по делам службы и спешно сформированная заводская бригада, одиннадцать человек, со своим грузом. Долетели без приключений – Сирый, получив уведомление, уже подготовил, что можно, так что работали дружно и экипаж, и заводские. После осмотра корпуса, арматуры и, главное, реактора, решили, что на один полноценный поход точно хватит. Приняли на борт все положенные запасы. И вечером двадцать пятого февраля вышли в поход.

Наши там Роммеля добивают. А в Италии восстание, немцы из Рима делают Варшаву. И по московскому радио передали, как тогда:

«Мы уже идем на помощь восставшему Риму. И если мы не успеем, то обещаем, что тогда отомстим так, что этого не забудут. Ни один солдат из тех, которые сейчас истребляют безоружное гражданское население, не останется в живых. Нелюдям, решившим уничтожить даже христианскую веру с ее двухтысячелетней историей, не может быть прощения – и не будет! Приговор вынесен – и мы обещаем, что его исполнения ждать уже очень недолго. Мы уже идем. Ждите!»

А нам, как я понимаю, с моря поддерждать, чтобы никто не убежал? Все же будет у нашего «Воронежа» под конец трехзначная цифра побед! И «Шарнхорст» там болтается, что мы на севере так и не утопили.

Пусть Пономаренко внутри порядок наводит. А мы обеспечим, чтобы извне никто не мешал!

Анна Лазарева

На пожилую женщину, с палочкой, даже чуть сгорбившуюся, внимание никто не обратил. Ну да, в форме, и всякие там медали-ордена Великой Отечественной… ну – так ведь День Победы. Много таких ветеранов, а в медалях разбираются только отъявленные любители разной там филателии. Или антиквары, привет так и не родившемуся пока что литературному персонажу Василию Смолину. Как и его папе, Александру Бушкову – вот тот как раз родился, и даже печатается уже потихоньку, да и пора бы – уже конец восьмидесятых на дворе. Или начало девяностых? А какой вообще год?!

Старость, старость… Не потому, что старушка в обыденной жизни не горбится, выглядит гораздо моложе своих лет, может уложить здоровенного мужика мордой в землю, применив прием айкидо, а в спортзале даст фору молодым неумехам – да и тросточка, сегодня без шпаги внутри, в умелых руках почти так же опасна, как клинок, и вполне позволит отбиться от парочки хулиганов. Просто – мысли начинают растекаться. Мыслью, то бишь белкой по древу, ага. А ведь – на самое важное дело в жизни иду.