Владислав Савин - Врата Победы: Ленинград-43. Сумерки богов. Врата Победы

Сидеть на аэродроме безвылазно было страшной скукой – но жизнь дороже! Единственным развлечением были полеты – для ознакомления с театром, раз в сутки. Обычно летали позвенно, но в этот вечер подняли всю эскадрилью. От аэродрома на запад, в море, дальше согласно полетному заданию, маршрут к Корсике или Сардинии, или на юг, и назад. Они уже возвращались, когда по радио пришел приказ. Какой идиот его отдал – уже близились сумерки, и горючего в баках оставалось не слишком много. Но пожалуй, хватит, чтобы пролететь над указанной точкой и взглянуть, что там. А дальше пусть присылают кого-то из эскадрильи Рогова на смену – до темноты.

Берег был уже виден вдали, когда Хартман заметил – почти на встречном курсе, правее и ниже, летел одиночный бомбардировщик. Трехмоторник, похожий на Ю-52, но силуэт немного другой – значит, итальянец. В приказе было четко сказано – сбивать все не немецкие самолеты, обнаруженные в указанном районе. Так что Эрих отдал приказ, и эскадрилья развернулась, заходя в атаку на цель.

«Савой-79», старый итальянский торпедоносец еще довоенного образца – впрочем, более новых у макаронников и не было. Оборонительное вооружение – один пулемет, стреляющий вперед, и два назад, в очень неудобных установках с ограниченными углами обстрела – один в горбе позади пилотской кабины, второй в ванне под фюзеляжем. Против эскадрильи «мессеров» никаких шансов – достаточно даже двум парам одновременно атаковать с разных сторон. Добыча казалась легкой, и Хартман решил поиграть. Да и свой авторитет в глазах подчиненных следовало поднять – показательно и красиво сбив даже такого противника.

Трасса, протянувшаяся навстречу, не то чтобы напугала Эриха, это было бы смешно! – но сделала его более осторожным. Черт его знает, а вдруг даже легкое повреждение – и посадка где-то на территории, где бегают дикие крестьяне с вилами и топорами, только и мечтающие, чтобы устроить ему, культурному арийцу, лютую смерть! Так что будем работать без риска – тем более что двадцатимиллиметровка и пара крупнокалиберных пулеметов «месса» достанут макаронников с такой дистанции, на которую им просто не дострелить в ответ! Цель большая, тихоходная, не маневрирует, в прицеле. Огонь!

Стрелял один Хартман. Прочие не вмешивались, потому что было очевидно, эту победу запишут «национальному герою» – так зачем стараться ради самого процесса? Оставались зрителями – наверное, к большому удивлению итальянцев. Дистанция все же была великовата, рассеяние большое – зато не надо было бояться ответной стрельбы, пулемет на «савое» упорно посылал трассеры навстречу, хотя несколько раз уже прерывал огонь – меняли магазины, или стрелок был убит и на его место встал другой? Вот уже дым вырвался из правого мотора итальянца, да и по фюзеляжу, по кабине должно уже хорошо попасть – и «савой» стал разворачиваться к берегу, неуклюже кренясь. Добить, или привести и заставить сесть на свой аэродром?

Берег снова открылся на востоке – впрочем, они не слишком отдалились в море за время боя. И тут Хартман увидел новых противников. Такие же «савои» летели тем же курсом, каким был замечен тот, первый. И что было невероятно, они, увидев происходящее, сами стали доворачивать навстречу немцам, будто желая атаковать! Вот они уже близко, засверкали трассы их носовых пулеметов! Они что, сумасшедшие?! Уходим, влево и вверх!

Никто из немцев не был подбит – все же «савои» сильно уступали «мессам» по скорости и маневру. Зато появилось больше десятка новых целей, возможность пополнить боевой счет! Победа, она и в Италии победа.

– Вот только будем благоразумны. Мейер, – ведущему второго звена, – атакуйте этих. Ну, а я пока разберусь с тем, ведь одиночка, да еще подбитый, это куда более легкая добыча, чем эскадрилья, да еще каких-то бешеных. Леман, – это ведомому, – за мной!

Подранок был еще виден. Хартман быстро его догнал и, тщательно целясь, выпустил почти весь остаток боекомплекта. Не промахнулся – оставляя уже густую полосу дыма, «савой» пошел вниз. Догнать и добить окончательно?

Взгляд на бензиномер – и ужас холодом. Горючего осталось только-только дотянуть до аэродрома. Призрак крестьян с окровавленными вилами встал перед воображением Хартмана – скорее домой, пока еще не поздно! Ну а эти уже покойники, упадут сейчас в море. Как те, что там, справа – видны дымные хвосты, вот парни резвятся, увеличивая свои счета! А хватит ли у них соображения следить за бензином? Впрочем, это их проблемы – героем меня не считали, спесивые придурки? Сами выпутывайтесь теперь!

Хартман и его ведомый долетели и сели благополучно. В эскадрилье недосчитались троих – Хессе из второго звена умудрился попасть под пулеметы итальянцев и даже выпрыгнуть не успел, еще двое не дотянули до аэродрома – одного, обер-фельдфебеля Кнобеля, утром привезли фельджандармы, а второй, лейтенант Шелль, пропал без вести, его поврежденный при посадке истребитель нашли всего в тридцати километрах от базы, судьба пилота осталась неизвестной, и тела не нашли. Хотя обитатели ближайшей к месту посадки фермы были арестованы, допрошены и расстреляны.

Никто из итальянцев до Испании не долетел. У одиннадцати «савоев» против десятка новейших «мессеров», пилотируемых «экспертами» люфтваффе, шансов было не больше, чем у стада овец против голодной волчьей стаи. Все погибшие, сорок семь человек, позже были лично Папой причислены к святым великомученикам Католической Церкви – «святая эскадрилья», первая группа четвертого морского авиаполка, командир которой, капитан Тариго, стал считаться небесным покровителем итальянских авиаторов [67] В итальянских ВВС в эскадрилье было шесть – девять самолетов. Две эскадрильи сводились в группу, две группы в полк, два или три полка в бригаду, две-три бригады составляли дивизию. . Не их вина, что Папа не долетел до Испании – летчики сделали все, что было в их силах.

Ну, а Хартман, когда выяснилось, кто летел в сбитом им самолете, заслуженно получил и Мечи к кресту, и майорские погоны. Вместе с проклятием от Церкви.

Италия, 27 февраля 1944 года

Все в руках Господа нашего. Который всевидящ и всемогущ!

Как ни странно, Папа Пий XII в повседневной жизни не был истово верующим – впрочем, если вспомнить «праведную» жизнь пап даже в темные века, не то что сегодня, в просвещенный и материалистический двадцатый… Но когда смерть заглядывает в глаза, бывает, что молится и закоренелый безбожник.

Экипаж торпедоносца «Савойя-79» состоял из двух пилотов, стрелка-радиста и бортмеханика, на месте последнего Папа и сидел сейчас, за спинами летчиков, посаженных в ряд, почти что в ногах у радиста. И не видел отсюда ничего – что было еще страшнее. Ему оставалось лишь молиться, в надежде, что Бог поможет, ведь нельзя иначе!