Владислав Савин - Врата Победы: Ленинград-43. Сумерки богов. Врата Победы

После, в Китае, я насмотрелся, что американцы творят. Те, кто нам на Рейне улыбались: «Френдс!» Как товарищ Сталин сказал, сначала на нас Гитлера натравили, а не вышло, так сами прикидывали, как бы напасть. А до того весь мир под себя подгребали – негров, индусов, китайцев, кто пытался освободиться от колониального ярма – ведь не закончилась война со взятием Берлина и капитуляцией Германии, продолжалась по далеким странам еще долго. Продолжение этой войны – или уже первые выстрелы следующей, вроде того как были Испания и Халхин-Гол?

Так не взыщите – после этой войны нас уже ничем не напугаешь. Самая страшная война, какую до того мир знал – и мы в ней победили! Война нас сделала по-настоящему единым, советским народом – не русским, а советским, где нет разницы, кто ты: русский, белорус, украинец, казах, узбек, татарин. А кто скажет, есть избранный народ, а все прочие для него грязь, удобрение – тот фашист! И без разницы, в каком виде он на этот раз вылезет, в американском обличье – или хоть в украинской вышиванке. Фашистов надо уничтожать – больше с ними делать абсолютно нечего!

Снова фашисты где-то вылезли? Бронебойным – заряжай!

Младший сержант Степанюк Алексей Сидорович. Что было в Берлине, 1 мая 1944 года

Ну вот, войне конец. По радио передали, наши Гитлера в плен взяли, недалеко он из Берлина убежать успел! А мы последнюю фашистскую шваль вычищаем, самых упертых, кто по своей воле в Берлине остался, за свою фашистскую веру насмерть стоять. Были и у них идейные, как нам товарищ политрук говорил – оттого и война такая долгая и страшная получилась. Но наша идея сильней была всегда – а теперь у нас и оружие лучше, и воевать научились. Так что скоро уже и последним фашистам конец!

Первый зубец на петлицы я перед Одером получил. Когда войска пополняли, сержант наш стал замкомвзвода, ну а меня на его место. Воюю со Сталинграда, особых подвигов не совершил пока, но и грехов не имею. Фрицев на моем счету десятка три наберется точно, это про кого с гарантией уверен, что мои и насмерть, ну а сколько всего, бог сочтет – в бою ведь не всегда различишь, я не снайпер, чтобы персональный учет вести. Воевал по чести и совести – с чем домой и приду. И даже ранен всерьез не был, вот везло как-то!

Хотя смерть всегда рядом. Вчера вот мог ее от кирпича принять! Идем, как обычно, цепочкой вдоль стены – за нами пара танков и броневики, для уличного боя незаменимы – крупнокалиберный пулемет на окна смотрит вверх, нас прикрыть, а то у фрицев тут снайперов развелось немерено! Хотя какие это снайперы, так, обычная пехота – высунет ствол из окна, стрельнет и спрячется! Может и пулемет, особенно если дом расположен удачно, на перекрестке или по краю площади – но это уже танкистов забота, вторую очередь обычно дать уже не успевает. Но все равно потери несем, во втором взводе так троих сразу убило и троих ранило – шли как положено, и вдруг граната с верхнего этажа, им под ноги, где тут на тротуаре укроешься? Так что увидев в окне хоть какое шевеление, ДШК бронетранспортера бьет туда не медля. Вот и тогда врезал, кирпичи полетели, обломками, нам на головы! Едва успели к стене прижаться, и то мелкий осколок ощутимо по каске врезал, а целых полкирпича рядом в асфальт, а ведь убило бы, если попало! После пулеметчик оправдывался, что лучше уж кирпичи, чем граната.

Фрицы здесь бьются ну совершенно по-разному: за тот дом на круглой площади – вот язык сломаешь, что за немецкие названия! – такая драка была, прямо как в Сталинграде, даже до рукопашной дошло в один момент. Или снайпер, на этот раз настоящий, нас целых четверть часа один держал, пятеро убитых и раненых у нас от него было – пока отделение из второго взвода дворами обошло, в тот подъезд забежало – и через пару минут вылетел еще живой фриц из окна с четвертого этажа, головой вниз на асфальт. Его винтовку с оптикой наш взводный после нашему «старшему стрелку» Рощину вручил – все лучше, чем мосинка с диоптром. А нередко было, что фрицы откровенно слабоваты оказывались – видим, что мы обходим, сразу удирают. Хотя такого, чтобы чуть что, и хенде хох, это у фрицев я лишь под самый конец видел, в первые дни они нам так не сдавались.

Нам говорили, что в Берлине целых четыре или пять дивизий предателей, власовцев и бандеровцев – продавшихся настолько, что за Гитлера будут драться до конца. Причем много и таких, кто специально подготовлен для шпионажа и диверсий в нашем тылу – потому бдительность постоянно! Те, кто надо, бдят – но и всем прочим тоже не зевать! Ну и как мы должны были узнать, шпион или нет – мы же пехота, а не особисты, хитрым штучкам не обучены!

Вчера и вышло. Иду, ну почти что в расположении части – то есть по какой-то там штрассе, мы, кто не на самой передовой, там и устроились временно. Хоть землянки не надо рыть, и то хорошо! До передовой с полкилометра, но отсюда не видно, дома удачно закрывают, разве что мина может прилететь, так что лучше перемещаться от подворотни к подворотне. Время уже под вечер, тепло. И четверо навстречу, по виду наши. И вот что-то мне глаз кольнуло, какая-то неправильность. Смотрю на них задумчиво – первая мелочь, но цепляющая, что они посреди улицы топают. Немец, как я сказал, огрызается еще иногда, минометный обстрел редко, но случается, да и привычка от боя осталась – ну не ходили мы так вблизи передовой, а через улицу быстрым шагом, высмотрев уже подворотню на той стороне, куда нырнуть, вой мины услышав. И что это они с полной выкладкой идут, с подсумками и вещмешками?

Старший их, кто впереди шел, тоже увидел, как я смотрю, ко мне повернулся, закурить попросил. Я его, а заодно и остальных, успел рассмотреть внимательно.

– Некурящий я, – отвечаю, – а вы, случайно, не в «хозяйство тринадцать-четыре» идете?

– Нет, – отвечает, – полковая разведка мы. Бывай, пехота.

И дальше идут. От меня отошли шагов на десять, у меня уже АК в руках, предохранитель вниз до упора со щелчком – эти дернулись, но поздно, всех их положу, если что!

– Стоять, суки!

И короткую очередь в воздух. Позже уже сообразил – повезло мне, что в своем расположении был, в чужом подразделении еще неизвестно бы как повернулось – а в своей роте, и даже батальоне меня знали очень хорошо, второй год служу – так что когда повыскакивали на шум, то сразу поняли, кто свой, а кто чужой. Те права качать пытались – но и взводный наш, и другие «старички» быстро рассмотрели то же, что и я. Разоружили мы этих субчиков, мордами вниз положили в соседнем дворе, послали за особистами.

Как я понял, что это не наши? Так на фронте уставной внешний вид никогда не соблюдается до мелочей, отклонений куча. Но лишь постороннему кажется, что в этом полный произвол! Считайте.

У двоих из четверых разгрузочных жилетов не было! Хотя это, строго говоря, вещь к ношению не обязательная, при полной выкладке надевают всегда, хотя в уставе про то ничего не сказано. А около передовой тем более – и всякое железо в карманы пихают, авось от осколка убережет.