Евгений Шалашов - Призраки Черного леса

— Это он мою нору занял, пока я на речку ходил, вот и пришлось прогнать, — пояснил шойзель. — А потом меня люди ловить пытались. Дураки какие — ямы рыли, капканы ставили, словно я слепой, пива притащили бочонок, в лесу оставили. Верно, сонного зелья сыпанули, я потом всю неделю дристал, — пожаловался Дыр-Тыр.

— Ну ты хорош… — протянул я. — Мог бы и догадаться, что бочки в лесу не растут. А если бы тебе туда яда сыпанули?

— Так пиво-то свежее было, — хохотнул шойзель. — Свежее, чего не выпить? А человеческая отрава на меня не действует, — похвастался он. — У меня брюхо железное.

— Яд, парень, он разный бывает, — хмыкнул я. — Хороший яд, он кого угодно свалит — хоть человека, хоть шойзеля. А тебя на хрена ловили, кому ты нужен?

— Как это — кому нужен? — возмутился шойзель. — Люди нас ловят, потому что работники мы хорошие. Мы и лес валим, и камни таскаем. А куда денешься? В яме посидишь день-другой, жрать захочешь — будешь задаром трудиться. Вон, дядьку моего троюродного король Ботэна поймал, на цепь посадил и заставил с вашим герцогом биться. Страсть, как оно было! Дядька прошелся с дубинкой — всех солдат словно голыши по весне волной размело! Вот во второй раз дядьке не повезло…

— Герцог против твоего дядьки лучников поставил, — досказал я, а Дыр-Тыр лишь вздохнул.

— Слушай, а почему ты сюда пришел? — спросил я. — Год здесь торчишь, а если бы дальше никто не нанял? Поймали бы тебя, запрягли. Рек тебе мало?

— Мне здесь место выделено, — солидно пояснил Дыр-Тыр. — Батюшка меня сюда привел. Сказал — мост здесь рано или поздно восстанавливать станут, вот и нанимайся на работу. Я по деревням прошелся — а все отмахиваются. Мол, у самих денег нет. Будет хозяин новый, к нему иди. Ну, я тогда в лес и ушел, ждать стал. Мужики на днях приходили, полталера за работу сулили. А я решил, что неспроста это. Может, хозяин появился? Дождался.

«Вот ведь жуки-навозники, — беззлобно выругал я своих арендаторов. — И меня подоили бы и парня бы обделили. Но таковы уж крестьяне, что с них взять?»

Нам с гнедым было пора возвращаться — были какие-то дела, о которых мне вчера говорила Кэйтрин, и их обязательно нужно решить до обеда, а еще надо вывести Гневко наверх. Можно бы и тут, но слишком много камней, а мне не хотелось рисковать.

— Где бы нам бережок пологий найти? — поинтересовался я.

Дыр-Тыр, вместо ответа, взвалил гнедого на шею и побежал наверх. Я даже не успел опомниться, как шойзель оказался на берегу.

К тому времени, пока я вылез на берег (не молоденький по камням скакать!), нового работника уже не было. Наверное, помчался закупать инструменты. Гнедой при моем приближении нервно пристукнул передним копытом…

— Не переживай, никто не узнает, зато быстро, — утешил я Гневко, понимая, что тяжело было боевому коню висеть, словно овце, на шее пастуха.

В ответ гнедой что-то глухо пробурчал, но стремя подставил.

В усадьбе меня уже ждали. У дома отиралось человек десять крестьян и Кэйтрин, выражавшая крайнюю степень недовольства. Она и так ходила с кислой физиономией, но сегодня превзошла саму себя — словно съела два фунта лимонов. Обиделась, что вчера мужики потребовали, чтобы их спор разрешал сам хозяин земли, а не его невеста… Мол, при всем уважении к старой и будущей госпоже — не ее это дело.

Я еще не настолько вошел в роль хозяина, чтобы здороваться, не слезая с седла. Помнил, по прежней солдатской жизни, что у крестьян существуют традиции и правила. Сидящего в седле человека они будут уважать и бояться, но вот искренними не станут. С пешими-то они тоже не шибко искренни, но все-таки.

— Ну, господа селяне, о чем спор? — весело поинтересовался я, выбирая взглядом самого старого. — Говори, уважаемый… Уж прости, что имя твое не знаю.

— Кифер я буду, ваша милость, — поклонился дед, польщенный оказанным вниманием.

— Так, о чем спор, дорогой Кифер? — улыбнулся я как можно шире, отчего старик почему-то задергал беззубым ртом.

— Дело тут непростое, господин Артаке. Два года назад Хейко повздорил с Гюнтером из-за межи. Гюнтер сказал, что Хейко его межу запахал.

— Запахал, — степенно кивнул тучный крестьянин в недорогом, но приличном камзоле. — А потом стал говорить, что это его земля.

— Неправда, не запахивал я межу! — выкрикнул молодой мужик в нарядном кожаном жилете и шапочке с пером. — Эта земля мне господином Йоргеном дана в пользование, я за нее плату пять лет вношу. А допрежь мой отец и дед от этой земли кормились.

Народ зашумел. Кто-то был на стороне Хейко, а кто-то поддержал Гюнтера. В деревне земельные споры приводят к ссорам, а там и до драки недалеко.

— Тихо! — гаркнул я так, что крестьяне присели, а фрейлейн Кэйтрин вытаращила свои маленькие глазенки и открыла от изумления рот. Дождавшись тишины, уже спокойно спросил: — А почему ссора случилась два года назад, а не раньше? — Приподняв ладонь, остановил жестом готовых к крику спорщиков: — Кифер, говори лучше ты.

— Так все просто, господин Артаке. Раньше они на своих полях разное сеяли: если Гюнтер брюкву, то Хейко — пшеницу, если Хейко овес, то Гюнтер — лен. Захочешь — не спутаешь. А в тот год оба горох посеяли, а он взял да перемешался.

— От меня-то вы что хотите? — спросил я. — Участки перемерять будем или как?

— Не-е, господин Артаке, — испугался старик. — Перемерять — так это времени уйма уйдет, а как начнем мерить — еще хуже будет. Пережил я одно межевание — чуть друг дружку до смерти не поубивали. Вы уж сами решите — где земля Гюнтера, а где Хейко, а где межа ихняя.

— Ладно, — обреченно сказал я. — Тогда землю надо смотреть. До обеда успеем?

Старик посмотрел на небо, склонил голову к плечу.

— Не, господин Артаке, не успеем. Вон, солнышко к полудню заворачивает. Пока идем, то да се. После обеда токма.

— Вот и ладно, — сказал я, радуясь, что могу немного отсрочить свой позор. — После обеда в поля идите, а мне мальчонку пришлите, дорогу показать.

— Сделаем, — поклонился мне дед, а следом за ним и остальной народ.

Я проводил взглядом крестьян, расходящихся с довольным видом. Не иначе, надеются, что новый хозяин сразу решит их проблему. Они два года спорили, судили-рядили, а я должен вот так вот и сразу… Мне-то откуда знать? А не спросить ли у Кэйтрин — как в этом случае поступал ее отец, но, перехватив ее взгляд — слегка презрительный и донельзя злорадный, — передумал. Вряд ли существуют какие-то схемы или чертежи, где четко обозначены границы участков. А если бы они и были, что бы мне это дало? Все равно пришлось бы искать землемера, перемерять землю. А начни перемерять — правильно старик сказал, поубивают друг дружку. Выяснится, что на самом-то деле у одного земли больше, а у другого меньше. Придется думать.