Иван Оченков - Взгляд василиска [litres]

– Но вот как спровадить-то нашего Алексея Михайловича?

– Всему тебя учить надо, – снова вздохнул тот, – садись и пиши всеподданнейшее донесение государю, о поведении Алешки! Дескать, покуда был полезен, терпели его выходки, а теперь совсем распоясался, и как бы чего не вышло. И дегтю то не жалей, расписывая!

– Боязно, – честно признался Стессель, – отец то у него с братцами уж больно большие посты занимают.

– А у этих братцев кузены есть, – тут же парировал Фок, – коим засилье Михайловичей поперек горла! Не веришь мне, у жены спроси, она в этих раскладах хорошо разбирается.

Начальник укрепленного района поохал, но решил все же последовать совету приятеля и отправился поговорить с супругой. Фок тоже засобирался, но выходя из зала совещаний, наткнулся на Рейса. Рассеянно скользнув взглядом по его лицу, генерал тут же понял, что тот подслушивал, и на минуту застыл на месте.

– Вы что-то хотели, ваше превосходительство?

– Да так, – неопределенно пожал плечами генерал, – хотелось бы предостеречь вас, полковник.

– Предостеречь?

– Ну да. Вы ведь, верно, думаете, что припомните хорошенько все, что услышали, глядишь, когда и пригодится… так вот, категорически не рекомендую-с!

– О чем вы?

– Да так, об одной истории, приключившейся с вами в прежние времена на минеральных водах. Не забыли еще? Вижу-вижу, помните. Да не тушуйтесь вы так, дело-то молодое, с кем не бывает… закончилось, правда, скверно. Если кто прознает… Ладно, пора мне, не провожайте, голубчик.

Оставив смертельно побледневшего Рейса в кабинете, генерал вышел, мурлыкая себе под нос шансонетку. Полковник с ненавистью посмотрел ему вслед и пробормотал:

– Чертов жандарм!

Едва моряки вышли из здания штаба крепости, Иессен развернулся к великому князю и обеспокоенно спросил:

– Что на вас нашло, Алексей Михайлович?

– Не могу сказать, Карл Петрович, – поразмыслив, ответил Алеша, – просто этот генерал меня отчего-то бесит. Я вот нутром чую, что от него следует ждать неприятностей.

– Право, не ожидал от вас.

– Ох, я и сам от себя не ожидал.

– Ну ладно, что сделано, то сделано. Вот что дальше делать?

– Надо самим браться за укрепление позиций на перешейке. Иначе Фок после первых выстрелов отведет войска к крепости, и ничего хорошего из этого не выйдет.

– Но что мы можем, не снимать же в самом деле с броненосцев и крейсеров пушки? Сразу говорю, ваше мнение о полной бесполезности малокалиберной артиллерии я не разделяю!

– Воля ваша, но даже и без этого можно кое-что предпринять. На каждом перворанговом корабле есть две пушки для корабельного десанта. А всего их никак не менее трех десятков. Плюс трофеи, захваченные на Эллиотах. Этого вполне хватит, чтобы надежно укрепить перешеек.

– Кстати, а что за опыты вы проводите в Дальнем на пару с Меллером? До меня дошли слухи о неких диковинных железнодорожных установках…

– А хотите посмотреть? – вопросом на вопрос ответил Алеша.

– Не откажусь.

На следующий день Иессен и Алеша в сопровождении нескольких артиллерийских офицеров прибыли в железнодорожные мастерские Дальнего. Поначалу адмирал хотел, чтобы изготовленные по заказу великого князя установки доставили в Порт-Артур, но тому удалось настоять на посещении вверенного ему порта. Встречал прибывшее на поезде начальство капитан второго ранга Шельтинг. Тепло поздоровавшись с последним командиром «Бобра», адмирал велел показывать ему пушки. Железнодорожные платформы с установленными на них орудиями уже ждали, и офицеры с интересом принялись их осматривать. Первой была уже знакомая нам шестидюймовка с погибшей канонерки. Затем, две армстронговские стодвадцатимиллиметровые пушки с японского крейсера.

– Платформы выдержат? – заинтересованно спросил кто-то из офицеров.

– За наши не поручусь, – охотно пояснил великий князь, – но техники использовали американские четырехосные. Их немного, но для подвижной батареи хватит. Правда, перед стрельбой надобно выставлять домкраты, но много времени это не занимает.

– А отчего такой разнобой в орудиях? Неудобно же…

– Увы, господа, что есть, то и ставили. Впрочем, нет худа без добра, полагаю, испытания в боевой обстановке помогут выяснить, какой из вариантов является наилучшим.

– А это еще что? – удивился адмирал, узрев стоящий на путях паровоз, обшитый котельным железом, на тендере которого красовалась трофейная двенадцатифунтовка [99] Двенадцатифунтовка – в данном случае 76-мм орудие Армстронга. Вообще, у англичан крайне запутанная система калибров. .

– Небольшая импровизация, – усмехнулся Алеша, – на случай, если японцы прорвутся к батарее, прежде чем ее оттащит паровоз.

– Остроумно, – не то похвалил, не то пожурил Иессен, – а это как прикажете понимать?

Следующая платформа, очевидно, прежде была четырехосным паровозным тендером, с которого сняли бак и срезали наполовину борта. Вместо устаревшего орудия образца 1877 года, на ней стояла вполне современная шестидюймовка системы Канэ с щитом трапециевидной формы.

– Я так понимаю, – хмыкнул флагманский артиллерист барон Гревениц, – это и есть пропавшее неизвестно куда погонное орудие с «Осляби»?

– Надеюсь, у вас есть этому объяснение, – нахмурился командующий эскадрой.

– Видите ли, Карл Петрович, – с самым невинным выражением лица отвечал ему Алеша, – я давно ставил вопрос об испытании наших снарядов, для того чтобы наши артиллеристы точно знали о возможностях своего оружия. Подобное испытание санкционировал еще покойный Степан Осипович, но, к сожалению, не дожил до его осуществления.

– Так вот вы зачем нас сюда тащили, – улыбнулся адмирал, – но что послужит целью?

– Здесь спокойнее, – пожал плечами великий князь, – и глаз чужих меньше. А мишенями послужат… благоволите!

С этими словами он показал собравшимся небольшую площадку, с одной стороны примыкавшую к порту, а с другой – к невысокой скале, на которой был свален разный хлам, оставшийся от ремонта судов: котлы, детали машин и обшивки. Венчал эту кучу мусора неизвестно откуда взявшийся паровоз с взорвавшимся котлом.

– Надеюсь, этот локомотив не испорчен специально ради испытаний? – осторожно пошутил лейтенант Черкасов.

– Нет, что вы, – невозмутимо отозвался Алеша, – об этом паровозе позаботились хунхузы.

– Ну, что же, приступим, – скомандовал Иессен.

Расчет из моряков с надписью «Бобр» на бескозырках занял места у пушки. Домкраты были установлены, цель отлично видна, а расстояние известно до аршина. По команде Шельтинга один из комендоров произвел выстрел. Установка показала себя выше всяких похвал. Немедленно произведенный осмотр показал, что все соединения выдержали испытание без малейших повреждений. Зато результаты выстрела оказались обескураживающими.