Иван Оченков - Взгляд василиска [litres]

– Ничего не могу сказать на этот счет. Слышал лишь, что лейтенант Романов старается держаться подальше от двора и высшего света. А Севастополь, как ни крути, от Ливадии не далеко-с!

– Ну, что поделаешь, Иван Петрович, мы люди подневольные, как начальство скажет, так и будет. Какую вакансию займет на нашем богоспасаемом броненосце член императорской фамилии?

– Вахтенного офицера.

– В лейтенантском чине? Однако!

– Что поделаешь, Сергей Иванович, сами понимаете, что опыту у молодого человека взяться неоткуда. Его, чтобы хоть в лейтенанты произвести, то к одной канонерке приписывали, то к другой. Так что вахтенным начальником никак нельзя-с.

– Нельзя так нельзя. Кстати, а когда прибывает наш новый офицер?

– Завтра или послезавтра, какая-то канитель с его вагоном приключилась под Мукденом. Железнодорожники обещали сообщить. Голубчик, не забудьте распорядиться послать почетный караул для встречи. Все-таки августейший дядя императора!

– Надо бы оркестр…

– Пожалуй, но где его взять? Разве Вирена попросить, у него на «Баяне» есть. А у нас только балалаечники-с!

– И слава богу, Иван Петрович, случись что, я первый распоряжусь весь этот горючий хлам за борт выкинуть, а будь у нас целый оркестр, было бы жалко.

– Полагаете, будет война?

– Разумеется, причем это очевидно всем, даже нашему начальству, которое как тот мужик, который без грома не крестится. Если бы Старк не ждал войны, я бы давно князю Кекуатову место уступил.

– Это да, но лучше бы без нее.

– Как говорят наши матросики, спаси и сохрани царица небесная. Однако нас с вами не спросят, начинать или нет. А вот если комендоры наши оплошают, то спросят непременно.

– Ну, нашими общими усилиями, Сергей Иванович, «Полтава» и так из первых в этой науке.

– Это когда было, дорогой мой Иван Петрович! Надо, очень надо комендоров учить, да и господ офицеров не мешает.

– Кстати, хорошо, что вы напомнили, мне тут по секрету сообщили, что Алексей Михайлович изволят питать слабость к артиллерии и даже какие-то новаторские способы стрельбы изобрели-с! Неизвестно, правда, каким образом, поскольку пушки он нечасто видел, но вот поди же ты. Так что будьте готовы.

– Хм, хотя учитывая, что его батюшка генерал-фельдцейхмейстером [3] Генерал-фельдцейхмейстер – начальник всей артиллерии Российской империи. был, ничего удивительного. Может, просто способный молодой человек?

– Может быть, может быть. Кстати, не совсем уж и молодой, его братец в таком возрасте уже капитаном второго ранга был, да и если бы проекты о переустройстве морского ведомства писать не начал, так и выше бы поднялся. Я это к чему, будьте осторожнее, а то мало ли. Может, наш Алеша тоже прожектер?

– Как вы сказали – Алеша?

– Ну да, слышал, его так все за глаза называют.

– Ну, Алеша так Алеша. Честь имею.

– Ступайте, голубчик.

Приготовившиеся встречать молодого великого князя господа офицеры и не подозревали, что он к ним куда ближе, чем они думали. Наскоро приведя себя в порядок, Алеша (мы тоже станем так его называть) уже побывал в штабе и уверенно шел к пристани. За ним столь же уверенно шел несгибаемый Архипыч и семенил с чемоданом Прохор. У пристани, как всегда, были причалены несколько шлюпок, баркасов и катеров с разных кораблей. Обычно узнать, где чье плавсредство, не составляло ни малейшего труда, поскольку у каждого матроса название корабля написано на ленте его бескозырки. Однако на этот раз матросы, очевидно, от холода попрятались, и лейтенант остановился в нерешительности. Впрочем, его появление не осталось незамеченным, и вскоре из одного из паровых катеров, как черт из табакерки, выскочил разбитной матрос с надписью «Новик» на головном уборе.

– Здравия желаю, вашбродь! [4] «Ваше благородие» – обращение нижнего чина к обер-офицеру. «Ваше высокоблагородие» – обращение к штаб-офицеру. – гаркнул он. – Куды изволите?

– На «Полтаву», братец.

– Эх, вашбродь, – вздохнул с деланым сожалением матрос, – только что шестерка полтавская ушла.

– Досадно, – нахмурился Алеша. – Что же делать…

– А вот наш командир идут, их высокородие господин фон Эссен. Справьтесь, может, подвезут.

Действительно, к ним быстрыми шагами приближался офицер, сразу заметивший, что матросы со шлюпок где-то пропадают. Откозыряв в ответ на приветствие незнакомого лейтенанта, он с прищуром посмотрел на своего матроса. Как оказалось, матросы с прочих шлюпок и баркасов нашли убежище от мороза в новиковском катере и теперь бегом его покидали.

– Что за кабак? – почти весело спросил он у них.

– Так что, погреться заходили, вашескобродие, – хором отвечали они ему.

– Сейчас вы у меня согреетесь, сукины дети, – посулил он им, впрочем, без злобы.

– Рады стараться! – гаркнули моряки, занимая места в своих шлюпках.

– Вам куда, лейтенант? – обратил он внимание на стоящего рядом Алешу.

– На «Полтаву», господин капитан второго ранга, – с надеждой в голосе отозвался тот.

– Присоединяйтесь, нам по пути, – радушно пригласил его командир Новика и тут же представился: – Эссен, Николай Оттович.

– Романов, Алексей Михайлович, – ответил ему Алеша, радуясь про себя, что Эссен опустил приставку «фон» и избавил его таким образом от необходимости называть титул.

Великий князь тут же воспользовался приглашением и занял место в шлюпке, а вот Архипыч на секунду задержался.

– Ты куда прешься, сопля худая, – заявил он Прохору вполголоса, отбирая у него чемодан, – твое место рази на корабле? Ступай да сними Алексею Михайловичу приличную квартиру, а то не дело ему в гостинице жить. Смотри, тля береговая, проверю!

Оставив обалдевшего от подобной бесцеремонности камер-лакея на берегу, старик проворно прыгнул в катер. Матрос-кочегар подкинул в топку угольку, открыл клапан, и катер, забухтев, заскользил к стоящим на якоре кораблям.

– Только что назначены? – поинтересовался у Алеши фон Эссен.

– Так точно.

– Поздравляю, на «Полтаве» отличный экипаж.

– Благодарю, – коротко отозвался великий князь, жадно наблюдая за громадинами русских броненосцев.

Море и флот Алеша любил страстно. Вынужденная из-за болезни десятилетняя разлука была для него пыткой. Оставаясь поневоле праздным, он с упоением читал все, что мог достать о кораблях и дальних плаваниях. Живо интересуясь всеми новинками, которые во множестве появлялись во флотах иностранных государств, он пытался сообщать их в морское ведомство, но заинтересовал ими только своего любимого брата Александра Михайловича, или как его звали в семье – Сандро. Живя в Италии, он свел знакомство со многими тамошними моряками и кораблестроителями и иной раз бывал на новейших итальянских кораблях и даже как-то присутствовал на маневрах. И вот теперь его мечта сбылась. Он будет служить в русском флоте и сможет отдать ему все накопленные в разлуке знания, весь жар своей не огрубевшей еще души.