Иван Оченков - Взгляд василиска [litres]

– Похоже, они готовятся к войне.

– Ну и пусть, что господь ни делает, все к лучшему! А то стоим на рейде, как привязанные, непонятно зачем. И не в кампании, и не в резерве. Вроде и не в море, и на берег не отпускают. Девочки наши скоро про нас забудут и уйдут к армейским.

– Вам бы все девочки, Константин Владимирович, – прервал его Лутонин, – а между тем дело серьезное.

– Да я не против, Сергей Иванович, просто хочется какой-то определенности. Кстати, никогда не угадаете, кого я встретил на пристани.

– Э… Матильду Кшесинскую с кордебалетом?

– Тьфу на вас, господа! Но в некотором роде не хуже.

– Не томите.

– Это будет особенно вам интересно, Алексей Михайлович.

– Слушаю вас.

– Некто, назвавшийся Прохором Сапожниковым, узнав, что мы с «Полтавы», слезно просил матросов передать вашему императорскому высочеству, что снял для вас дом в Старом городе и нижайше просит посетить его, с тем дабы ознакомиться. Каково?

– Любопытно-любопытно, а кто сей Прохор?

– Мой камер-лакей, – вздохнул Алеша, – действительно, он должен был найти квартиру или дом для меня, но я совсем запамятовал.

– Если вам, Алексей Михайлович, необходимо устроить личные дела, – проговорил Лутонин, – то только скажите.

– Пустое, Сергей Иванович, успеется еще. Хотя, если возможно, дайте увольнительную моему Архипычу, он все устроит.

– А я бы на вашем месте не отказывался, – не унимался Ломан, – тем более что расположена ваша резиденция в определенном смысле весьма удачно!

– О чем вы?

– Ну, судя по описанию, ваш верный Прохор снял вам дом небезызвестного господина Генри Вонга.

– Позвольте, – расхохотались присутствующие, – да это же рядом с заведением мамаши Фуань!

– Простите, не понял, – растерянно переспросил Алеша, – а что за заведение у этой мамаши?

Эти слова были встречены еще большим ликованием. Наконец, Ломан сжалился и шепнул на ухо великому князю, что это заведение не что иное, как «веселый дом». Алексей Михайлович сначала побледнел, потом покраснел, но так ничего и не сказал.

– Так что, отправитесь на берег? – еще раз спросил Лутонин, пряча улыбку.

– Нет, теперь уж точно Архипыч! – решительно заявил Алеша, вызвав очередной взрыв хохота.

Впрочем, как ни старался наш герой держаться подальше от берега, избежать его совсем ему не удалось. Буквально на следующий день «Полтаву» посетил сам наместник адмирал Алексеев. Порядок на броненосце был образцовым, выстроенная во фронт команда бодро рявкнула здравицу своему командующему, после чего их превосходительство пришли в хорошее расположение духа и захотели пошутить.

– Говорят, у вас тут офицер новый служит? – с барственной улыбкой спросил он у Успенского.

– Так точно, ваше высокопревосходительство, – отозвался тот, прекрасно поняв, о ком речь.

– И что, хорошо служит?

– Превосходно, лучшего и желать нельзя!

– Вот как, а…

– Прикажете позвать?

– Прикажу.

Через минуту Алеша, продемонстрировав безукоризненное владение фрунтом, представлялся главнокомандующему всеми силами империи на ее дальневосточных рубежах. Евгений Александрович оценил выправку молодого офицера и с легкой усмешкой проговорил:

– Так вот вы каковы, ваше императорское высочество, господин лейтенант, я думал, вы просто якобинец какой-то, избегающий начальства, а командир вас хвалит.

– Право, ваше высокопревосходительство, я вовсе не хотел…

– Не извиняйтесь, молодой человек, вы не виноваты в этом прискорбном стечении обстоятельств. Я полагал встретить вас в Мукдене, но вы так скоро его покинули, что мы разминулись. Бывает, что поделаешь. Однако послезавтра Рождество, и вам, как члену правящего дома, просто необходимо участвовать в некоторых церемониях. Сами понимаете, положение обязывает!

– Но я только вступил в должность. Офицеров сейчас не увольняют на берег…

– Пустяки, – пресек последнюю попытку отбояриться Алексеев, – ваш командир столь блестяще отрекомендовал вас, что повода отказать вам в увольнении на берег у него уже нет. Кроме того, в ближайшее время эскадра войдет на внутренний рейд. Поймите меня правильно, любезный Алексей Михайлович, в Порт-Артуре не слишком часто бывают члены царствующего дома. А тут праздник, молебен, бал, наконец! Бог с ним, с молебном, но как я могу отказать дамам? Нет, вы решительно необходимы мне на берегу.

Слушая наместника, Алеша тяжело вздохнул. Отказаться от участия в светских мероприятиях не было никакой возможности. Тот, правильно истолковав его мысли, продолжил с улыбкой:

– Это ненадолго, совсем скоро вы сможете вернуться к любезной вашему сердцу корабельной службе. Ну, или уединиться в своем новом доме. Я слышал, вы сняли прекрасный дом?

Слушать о доме, снятом для него мерзавцем Прохором, было выше сил великого князя, но пришлось терпеть. Наконец, наместник со свитой покинул броненосец, и можно было вздохнуть спокойно. Алеша собирался было пройти в каюту, с тем чтобы переодеться к обеду, но его остановил Лутонин.

– Вот что, Алексей Михайлович, – обратился к лейтенанту старший офицер, – отправляйтесь-ка, голубчик, на берег. Мы, в «ковш» [8] Поскольку внутренний рейд Порт-Артура был весьма мелок, его постоянно углубляли и расширяли, одна из таких искусственных гаваней получила название «ковш». разве завтра в большую воду попадем, а вам надобно личные дела в порядок привести. Ну, и в штаб наместника кое-какие бумаги завезете заодно.

– Слушаюсь, – только и оставалось ответить молодому человеку.

Вскоре пыхтящий и бухающий катер доставил Алешу вместе с верным Архипычем на берег. Как оказалось, на сей раз великого князя встречают с изрядной помпой. На пристани его ожидала немалая толпа народа во главе с высоким артиллерийским подполковником в маньчжурской папахе.

– Верноподданный Порт-Артур, – начал он взволнованным голосом, – рад приветствовать в вашем лице…

Сразу было видно, что говорить речи подполковник не мастак. Постоянно сбиваясь и путаясь, он начинал сначала, снова сбивался и снова начинал. Наконец великий князь не выдержал и, приняв у стоящего рядом чиновника хлеб и соль, тут же сунул его Архипычу.

– Тронут, – решительно заявил он встречающим, – весьма тронут! Непременно напишу государю.

Последние слова возымели волшебное действие. Встречающие разразились радостными криками, а артиллерист и вовсе потерял дар речи. Считая официальную часть законченной, Алеша попытался двинуться дальше, но не тут-то было. Толпа и не думала расступаться, но, по счастью, к подполковнику вернулся дар речи и способность соображать, и он предложил великому князю и его спутнику свой экипаж. Уже заняв места, он, наконец, представился: