Иван Оченков - Взгляд василиска [litres]

– Как вам известно, господа, неудача, постигшая наш флот, лишила нас командующего и одного из сильнейших броненосцев, – ровным голосом начал свою речь Витгефт. – Разумеется, долгожданное прибытие отряда покойного адмирала Вирениуса до некоторой степени компенсирует эту потерю, однако противник все еще сильнее нас. Поэтому я полагаю, что пока не будет завершен ремонт «Цесаревича» и «Ретвизана», а также прорвавшихся к нам крейсеров, эскадре следуют соблюдать всяческую осторожность и избегать активных действий…

Вильгельм Карлович Витгефт по свидетельству многих, знавших его, был человеком безусловно честным и благонамеренным. Смолоду его готовили к пасторской стезе, и на морскую службу он попал достаточно случайно. Обладая обширными познаниями и совершенно исключительным трудолюбием, он, не имея ни малейшей протекции, сумел продвинуться по службе и занять весьма высокий пост в штабе наместника. Один из немногих, он смел спорить со своим всесильным начальником и, кажется, именно поэтому имел на него влияние. Вместе с тем настоящим моряком он не был, и сейчас, поставленный во главе эскадры, совершенно растерялся. Младший флагман эскадры адмирал князь Ухтомский перед своим назначением преподавал астрономию в Морском корпусе и был прислан в Порт-Артур для отбытия ценза. Трудно сказать, чем руководствовались в Главном морском штабе, назначая его на такой пост в преддверии войны, но даже друживший с ним Макаров полагал его непригодным для этой должности и собирался его заменить.

Другой младший флагман Николай Карлович Рейценштейн до войны командовал Владивостокским отрядом крейсеров. Именно он водил их в первый, оказавшийся безрезультатным, поход, после которого его и заменили на Иессена. Макаров, впрочем, не считал его неспособным, а всего лишь хотел видеть во главе крейсерского отряда адмирала, а не штаб-офицера. Однако пока Рейценштейн добирался до Порт-Артура, крейсера увел в рейд Вирен, и теперь он чувствовал себя обойденным. Третьим был заведующий [82] Заведующий – как это ни странно для нас звучит, но тогда военные должности частенько именно так и назывались. «Заведующий» вместо «командующий», и «начальник» вместо «командир». морской и минной обороной Порт-Артура Михаил Федорович Лощинский. По старшинству производства он был следующим за Витгефтом и Ухтомским, но на первые роли никогда не лез, довольствуясь начальством над канонерками и миноносцами. Дело свое он, кстати, знал весьма хорошо и был, таким образом, на своем месте. Недавно произведенный в контр-адмиралы Иван Константинович Григорович до этого командовал броненосцем «Цесаревич», который и привел в Порт-Артур перед самой войной. Как это часто бывает с только что введенными в строй кораблями, команда на нем была весьма слабо обучена и дисциплинирована. Это не могло порадовать командующего флотом, однако Макаров, зная его как хорошего хозяйственника, поспешил перевести Ивана Константиновича на берег и заменить им погрязшего в формализме и бюрократии начальника над портом Греве. Тут Григорович оказался на своем месте и вскоре привел порученное ему хозяйство в образцовый порядок.

Карл Петрович Иессен, приведя объединенный отряд в Порт-Артур, оказался в сложном положении. Дело в том, что идея выделить в отдельный отряд владивостокские крейсера принадлежала Витгефту. Вильгельм Карлович полагал таким образом заставить разделиться японский флот, чем облегчить положение главных сил. Наместник целиком и полностью его поддержал, а теперь, когда основные силы крейсерского отряда присоединились к эскадре, они с Витгефтом не очень понимали, что с ними делать. К тому же Иессен вернулся в Порт-Артур как победитель в тяжелом бою с Камимурой. Ведь сражение в Восточно-Китайском море было определенно выиграно русскими, что бы ни писали об этом в иностранных газетах, и не считаться с этим было нельзя. Сидевший рядом с Карлом Петровичем Вирен чувствовал себя особенно неуютно. С одной стороны, именно он командовал быстроходными крейсерами, добившимися наибольшего успеха. Уничтожение практически без потерь с нашей стороны отряда адмирала Уриу дорогого стоило, и Роберт Николаевич небезосновательно надеялся на награду. С другой стороны, он прекрасно понимал, что еще не выслужил ценз командира корабля и поставлен командовать отрядом преждевременно. Будь жив назначивший его Макаров, в этом не было бы большой беды, но как к этому отнесется всесильный адмирал Алексеев, он не знал.

Вполуха слушая монотонный доклад Витгефта, Алеша напряженно раздумывал над сложившейся ситуацией. Досадуя, что потратил все время на обсуждение технических вопросов и не успел выяснить, кого Алексеев собирается поставить во главе эскадры. Было очевидно, что сам наместник боится ответственности и лично командовать не будет, а между сидящими по разные стороны стола начальниками чувствуется просто физическое напряжение. И надо это напряжение как-то гасить. Мысль эта не давала ему покоя с самого утра, и он никак не мог придумать какой-нибудь выход. «Эх, был бы я адмиралом», – подумал он, глядя на себя в зеркале, и сам не заметил, как произнес эти слова вслух.

– Адмиралом и дурак сможет, – не задумываясь, буркнул в ответ услышавший его Архипыч.

Тогда великий князь, вообразив, что его не так поняли, покраснел до корней волос и, сконфузившись, отправился во дворец наместника, но теперь в словах старого матроса ему послышался совсем иной смысл.

– Кто-нибудь хочет высказаться?

– Если позволите, я, – поднялся со своего места Алеша.

– Не возражаю, ваше императорское высочество, – благосклонно кивнул наместник и позволил себе пошутить: – Согласно традиции, первыми высказываются младшие в чине. Что вы думаете по поводу предложенного плана действий?

– Вы, верно, хотели сказать, плана бездействий? Я категорически против него.

– Но мы сейчас гораздо слабее японцев, – несколько более громко, чем обычно, сказал Вильгельм Карлович.

– Никак нет, именно сейчас, когда отряд Уриу уничтожен, а у крейсеров Камимуры серьезные повреждения, мы гораздо сильнее их. И этим надо пользоваться.

– А что вы думаете, Карл Петрович?

– Я совершенно согласен с мнением его императорского высочества.

– Вы, князь? – наместник вопросительно посмотрел на Ухтомского.

– Я, некоторым образом… – начал мямлить тот.

– Ваша позиция понятна, а что вы скажете? – Алексеев обернулся к Рейценштейну.

– Ничего мы в Артурской луже не высидим, надо драться.

– Вы, Роберт Николаевич?

– Драться! Активные действия вполне доказали свою действенность.

– Михаил Федорович?

– Мы люди военные, стало быть, должны воевать.