Иван Оченков - Взгляд василиска [litres]

– Иван Константинович?

– Драться!

– Но как же повреждения? – попытался воззвать к разуму собравшихся Витгефт.

– Кстати, о повреждениях, господа, – перебил его Алексеев, – необходимо собрать комиссию, с тем чтобы детально ознакомиться с полученными повреждениями, а также возможными недостатками, и разработать план по устранению и тех и других. Вы, Карл Петрович, уже побывали в бою, вам и карты в руки. Назначаю вас председателем этой комиссии.

– Слушаюсь.

– Следующее. Хотя ремонтных мощностей у нас крайне недостаточно, я полагаю, что использованы далеко не все резервы. Прекрасный пример тому – деятельность его императорского высочества в Дальнем. Насколько я знаю, тамошние мастера заканчивают переборку машин последней пары миноносцев и могут быть употреблены в других местах. К тому же совершенно недостаточно используются силы команд. Я сам был свидетелем, как на баке «Цесаревича» собирались матросы, горланили песни, плясали и занимались еще черт знает чем. Между тем до окончания на нем ремонта еще очень далеко, и я уверен, что есть масса работ, на которые можно употребить силы его нижних чинов.

– Так точно, ваше высокопревосходительство!

– Погодите, я не закончил, – сдвинул брови наместник и обернулся к Вирену. – Роберт Николаевич, я знаю вас как строгого и решительного офицера. Поскольку нынешний командир броненосца совершенно очевидно не справляется со своими обязанностями, я полагаю, что вы именно тот человек, который мне нужен. Вы примете «Цесаревича» и, я надеюсь, скоро приведете его в божеский вид.

– Слушаюсь, – заметно помрачнел Вирен.

– Помимо этого, – продолжал Алексеев, не обращая внимания на его неудовольствие, – вы назначаетесь флаг-офицером к адмиралу князю Ухтомскому, который и поднимет на броненосце свой флаг.

– Э… это неожиданно, – пролепетал контр-адмирал, не ожидавший от наместника подобной подлости.

– Я полагаю необходимым разделить наши броненосцы на два отряда. Первый, состоящий из «Цесаревича», «Севастополя» и «Полтавы», возглавит князь. Во второй войдут «Ретвизан», «Пересвет», «Победа» и «Ослябя». Этот отряд примете вы, Карл Петрович!

– Слушаюсь!

– Теперь о крейсерах. Насколько я понимаю, «Россия», «Громобой» и «Боярин» нуждаются в серьезном ремонте. Остальные примет адмирал Рейценштейн. На него и на адмирала Иессена и возложим активные действия против японцев. Старший вы, Карл Петрович.

– А куда же «Николая I»?

– Ах да, совсем забыл, – спохватился наместник. – Пока используйте его для охраны рейда, а если в бою, то ставьте к медленному отряду.

Лицо Ухтомского выражало полное недоумение, но, как обычно, князь удержался от возражений или вопросов. Витгефт тоже выглядел, как будто съел лимон, но также помалкивал.

– Общее руководство эскадрой, – продолжал наместник, – я оставляю за собой. Руководить моим штабом по-прежнему будет Вильгельм Карлович. На этом все, господа, Ожидаю от вас тщательно разработанного и детального плана.

Великий князь слушал Алексеева с немалым удивлением. Евгений Иванович с полуслова понял все, что он хотел сказать, и, быстро сориентировавшись, выдал мысли Алеши как свои. Между тем собравшиеся начали расходиться, а наместник снова обратился к нему.

– Задержитесь, Алексей Михайлович.

– Слушаюсь, ваше высокопревосходительство.

– Ну, что скажете? – спросил адмирал, когда все вышли.

– Блестящий план, Евгений Иванович!

– Не сердитесь на старика?

– Как можно! Наоборот, весьма польщен.

– Ну и славно, вы сейчас на броненосец?

– Немного позже, я еще кузена в госпитале не проведал, да и матросы там из Дальнего…

– Святое дело! Кланяйтесь Борису Владимировичу, я его позже навещу.

– Непременно.

Оказавшись в госпитале, Алеша остановился в нерешительности. Где лежит его родственник, он не знал, а спросить сразу не догадался.

– Ищете кого, ваше высокоблагородие? – обратился к нему солдат-санитар.

– Да, братец, скажи мне, где лежит великий князь?

– Их апартаменты на втором этаже будут, только его императорское высочество сейчас в саду гуляют. Вон, слышите, песни поют.

– Ему настолько полегчало?

– Не могу знать!

– Хорошо, а где тут матросы, в Дальнем раненные?

– А это рядом, извольте, провожу.

Зайдя в большую палату, Алеша увидел удивительную картину. Подле лежащего на кровати целиком перебинтованного человека сидел мальчик в гимназической форме и старательно писал под его диктовку поклоны многочисленным родственникам. Рядом собрался кружок из нескольких раненных менее тяжело, которые внимательно слушали и давали советы, иногда довольно скабрезные.

– Чего ты, Фрол, куму поклон передал, а куме забыл? Небось, боишься, что он чего догадается?

– Отстаньте, малохольные!

– Правда, господа матросы, – возмущенно сказал мальчик, – вы мешаете!

– Ничего вы, барчук, не понимаете, ему бестолковому не подскажи, так он все перепутает!

– Гхм, – прочистил горло великий князь.

Увидев офицера, матросы вытянулись во фронт и нестройно отрапортовали:

– Здравия желаем вашему высокоблагородию!

– Вольно.

Подойдя к кровати, Алеша прочитал на табличке фамилию и имя раненого.

– Бескровный Антип. Эко тебя, братец, угораздило.

– Так точно, вашескобродие, – отозвался больше похожий на мумию человек, – малым делом японцы не угробили.

– В Дальнем, или еще где?

– В Дальнем, господин капитан второго ранга. Атаковали мы, значит, с их благородием мичманом Ренгартеном эту, как ее, «Ицукусиму», да едва не загинули все. Кабы не их императорское высочество Алексей Михайлович, как есть на корм рыбам бы пошли.

– А мичман жив?

– А как же, уже ходют, только с палочкой. Навещали даже.

Стоящий рядом Сережа Егоров внимательно всматривался в показавшегося ему знакомым офицера. Наконец, в его памяти зарницей вспыхнуло воспоминание о встрече в порту.

– Я вас узнал, – воскликнул он, – вы великий князь!

Услышав его, собравшиеся вокруг матросы на секунду остолбенели, а затем дружно гаркнули приветствие.

– Ну, полно вам, раненые кругом, – утихомирил их Алеша и обернулся к гимназисту. – Кажется, мы знакомы, молодой человек?

– Да, я… мы…

– Погодите, я сам вспомню, – остановил переволновавшегося мальчишку капитан второго ранга. – Ах да, вы Егоров. Сын Ефима Ивановича и Капитолины Сергеевны, верно?

– Да, меня зовут Сережа!

– Прекрасно, а что вы здесь делаете?

– Письма пишу раненым…

– Что же, весьма достойное занятие, Сергей Ефимович, – похвалил Алеша гимназиста и протянул ему руку, которую тот с восторгом пожал.

Великий князь в сопровождении Сережи обошел палату. Ежедневно приходивший сюда мальчик знал всех раненых и подробно рассказывал ему, как кого зовут, на каком корабле тот служил и при каких обстоятельствах и куда ранен. Алеша внимательно выслушивал, спрашивал, нет ли каких надобностей, и желал скорейшего выздоровления. Матросы привычно отвечали, что у них всего довольно, но было видно, что неподдельное внимание великого князя им приятно. Затем он навестил раненых офицеров, но здесь неформального общения не получилось. Услышав весть о посещении госпиталя членом августейшей фамилии, прибежало все местное начальство и принялось ходить за ним хвостом.