Александр Михайловский - Освободительный поход

В данном случае можно было быть уверенной в двух вещах. Первое – она, Астрид Линдгрен, действительно станет знаменитой детской писательницей, потому что в этом заключается ее призвание. И второе – написанные ею книги будут иными, чем в нашем мире. Даже Пеппи Длинныйчулок, истории о которой Астрид сочиняет уже больше года, будет совершенно другой…

* * *

12 ноября 1942 года, 04:00. Германия, Мекленбург-Передняя Померания, остров Узедом, ракетный полигон Пенемюнде.

Тихо на ракетном полигоне Третьего Рейха в этот предутренний час. Спят руководители ракетного проекта: генерал-майор Вальтер Дорнбергер, профессор и гауптштурмфюрер СС Вернер фон Браун; инженеры и конструкторы: Артур Рудольф, Вальтер Тиль (специалист по двигателям), Генрих Грюнов, Вальтер Ридель, Гельмут Вальтер (конструктор серии реактивных двигателей «Вальтер»), Гельмут Греттруп, Пюлленберг, Шлурике, Пюльман, Херман и другие. Спят немецкие вольнонаемные техники и рабочие. Спят заключенные концлагеря Карлсхаген, представляющие основную рабочую силу на полигоне, большей частью которых являются польские инженеры и техники, а также советские военнопленные. За исключением часовых и бодрствующих смен в караулках, в Трассендхайдских казармах спят солдаты СС, охраняющие сверхсекретное ракетное хозяйство.

Всего месяц назад произошел первый успешный испытательный пуск ракеты А-4 (она же Фау-2), показавший дальность сто девяносто два километра; так что руководство полигона находится в некоторой эйфории. Правда, после переворота в Британии актуальность баллистической ракеты изрядно уменьшилась. Нет, согласно теоретическим расчетам после окончательной доработки, увеличившейся дальности этой ракеты должно хватить, чтобы из ближних тылов группы армий «Центр» за Вязьмой обстреливать Москву и сам Кремль. При этом для строительства стационарных пусковых позиций потребуется не один месяц, и нет гарантии, что за это время русские не разбомбят стройку своей авиацией или не организуют еще одно наступление, отодвинув фронт еще дальше на запад.

Сюда, в Пенемюнде, русские бомбардировщики пока ни разу не заглядывали, хотя в последнее время, летая со шведских аэродромов, регулярно наносили бомбовые удары по Килю, Гамбургу, Штеттину, Любеку и другим портам на балтийском побережье. Только несколько раз над полигоном пролетали ни на что не похожие скоростные копьевидные самолеты, за которыми не могли угнаться экспериментальные Хейнкели-112 с ракетными ускорителями Вальтера, взлетавшие с расположенного тут же, на острове Узедом, военного аэродрома. Этот аэродром также входил в состав полигона и предназначался для испытаний экспериментальной авиатехники и для базирования истребительной авиагруппы, обеспечивающей общую противовоздушную оборону.

Как раз в связи с невероятно обнаглевшими русскими сверхдальними бомбардировщиками-носителями управляемых бомб еще летом руководству полигона поставили, в качестве приоритетной, задачу по разработке зенитной управляемой ракеты, которая могла бы сбивать русские Пе-8 на любой высоте. Если баллистическая ракета фон Брауна уже существовала в металле и даже совершила один успешный полет (после полугода мучений, одного взрыва на стартовом столе и двух неудачных запусков), то проекта высотной зенитной ракеты не существовало даже в эскизах.

При этом было понятно, что ничего общего с баллистической ракетой у нее не будет (то есть абсолютно) и что все проектирование требуется начинать сначала. Во-первых – для нового проекта не годился ракетный двигатель фон Брауна, работающий на спирте и жидком кислороде (так как что ракету с таким двигателем необходимо запускать сразу после заправки), а зенитная ракета в ожидании прилета вражеского бомбардировщика должна стоять на стартовом столе дни или даже недели. Во-вторых – еще не было ясности с конструкцией системы радиокомандного управления ракетой (была даже идея с акустическим самонаведением на шум моторов по той же схеме, как на акустической торпеде «Цаукенинг»), а уж о тепловых или радиолокационных головках самонаведения немецкие ракетчики могли только мечтать. В-третьих – имелись проблемы со своевременным подрывом боевой части, ибо работы над конструкцией дистанционного радиовзрывателя в Третьем Рейхе находились на самой начальной стадии.

Но все это уже было неважно, потому что после успешного осуществления Борнхольмской десантной операции и замены корпуса морской пехоты особого назначения на острове Зеландия тремя стрелковыми дивизиями советское командование взяло на прицел остров Узедом с полигоном Пенемюнде. При этом германское командование всячески вводилось в заблуждение по поводу действительного местоположения корпуса генерала Чуйкова, который, по сведениям немецкой разведки, продолжал находиться в окрестностях Копенгагена и ударным трудом крепить береговую оборону.

Но на самом деле это было далеко не так. Впечатление присутствия в окрестностях Копенгагена всего корпуса создавали оставленные на месте две бригады из шести – солдаты стрелковых частей, частично переодетые в форму морских пехотинцев, а также радисты трех остальных бригад и самого штаба корпуса, которые продолжали выходить в эфир с прежних мест дислокации с прежними позывными.

Сами эти бригады (две десантно-штурмовые и две механизированных) вместе со штабом корпуса и генералом Чуйковым, скрытно, в режиме радиомолчания, переместились на остров Борнхольм. Там их уже ожидали курирующий операцию генерал-майор Гордеев, находящийся в полной готовности батальон ОСНАЗА ГРУ ГШ и полное вертолетное крыло с «Адмирала Кузнецова», используемое только по особым случаям. С воздуха их действия предстояло поддерживать 2-му авиакорпусу ОСНАЗ, а со стороны Балтийского флота – торпедным катерам, подводным лодкам, линкору «Октябрьская Революция», а также крейсерам «Киров» и «Максим Горький», к которым в последний момент присоединились корабли Особой эскадры «Москва», «Североморск» и «Ярослав Мудрый», прошедшие разблокированными Датскими проливами. Целью набеговой операции, получившей кодовое наименование «Юпитер», был захват руководителей и инженерно-конструкторского персонала германского ракетного проекта, а также связанной с этим секретной документации.

Обязанность принять все необходимые меры по эвакуации рабочих и технического персонала легла на генерала Чуйкова. Так решил сам товарищ Сталин, который сказал, что Чуйков – такой человек, который сумеет по максимуму использовать имеющиеся в его распоряжении возможности, чтобы ни один технический специалист (неважно, кто он – вольнонаемный немец, заключенный француз, бельгиец, голландец или поляк) не попал обратно к немцам. В первую очередь это, разумеется, касалось руководителей проекта и инженерно-конструкторских кадров. Разумеется, план операции не предусматривал выживания эсэсовцев из охраны концлагеря и полигона.