Сергей Калашников - Все реки петляют

— Так голландец Левенгук их видел и всем остальным рассказал, — как всегда в острых ситуациях управление было предоставлено мне без промедления: Мол, выкручивайся, если такой умный!

— Энтони Левенгук! — обрадовался дядюшка. — Да, что-то припоминаю было о нём пару лет назад в Лондоне. Но не все доверяют результатам его наблюдений. А уж чересчур смелые выводы, которые он себе позволяет!.. — в этом месте Эдик академически-значительно развел руками.

— Вот не строил бы ты из себя великого учёного, дядюшка, — не удержался я от подколки. — Создан прибор с принципиально новыми свойствами, позволяющими разглядывать предметы с увеличением в сотни раз. С его помощью обнаружены дотоле неведомые объекты, а ты, чем репетовать суждения скептиков, взял бы, да и проверил. Линзы-то давным давно известны. Есть люди, создающие и подзорные трубы, и телескопы, вот и додумайся, как спроворить микроскоп, да и выясни, врёт Левенгук, или искренне заблуждается. А вдруг он прав? А то написал Аристотель, что у мухи восемь ног – и все за ним повторяли полторы тысячи лет вместо того, чтобы поймать и посчитать. Можно подумать, мухи такая редкость.

После этой отповеди Эдик сделался исключительно сдержанным, потому что папа и мама ни слова не сказали поперёк Софочкиных не самых учтивых слов, а Консуэлка ещё и язык показала, за что мигом отхватила затрещину от Мэри, сменявшей в это время блюда. Так служанке ещё и кивнули благодарно. Вот говорю же – семейка у нас с особенностями.

Нетрудно догадаться, что тщательная подготовка к занятиям в школе отнимала у меня массу времени и душевных сил – и в математике, и в природоведении материал пошёл уже не самый элементарный, отчего многие дела в мастерских невольно ускользали из виду. Но на третьем году обучения школяры превратились в неплохо соображающих работников, достойных возведения в ранг подмастеря. Кто-то, может, и на мастера бы потянул, имей он побольше силёнок, кто-то только на помощника, но толкового. Я в среднем оцениваю. Опять же появились малыши… Но толпа выделила талантливых ребят. Не организаторов, а авантюристов в хорошем смысле слова. Так вот. Один любитель фигурного литья из чугуна принялся отливать ядра с внутренней полостью. В форме для образования этой внутренней полости устанавливал пустотелую керамическую сферу, ножка которой обеспечивала отверстие снаружи внутрь. Этакую колбочку, которая после остывания отливки погибала вместе с горлышком-ножкой, раздавленная силой сжатия чугуна при остывании. После чего её обломки добивались металлическим штырём и вытряхивались из изделия, а сама сфера вместе с ножкой заменялась новой с другим диаметром и другой длиной ножки. Похожий приём с гибелью части формы мы ещё при отливке шестерён прошли. Здесь просто навороты круче.

Этот юный Леонардо да Винчи, хотя имя у него было совсем другое, варьировал толщину стенки чугунной сферы, увеличивая её до тех пор, пока не убедился – когда размер внутренней полости становится чересчур маленьким, силы уместившегося туда пороха недостаточно для разрыва чугунного шара. Зато сам этот шар о деревянную стенку, имитирующую борт корабля, раскалывается. То есть доказал – на нашем калибре в четыре фунта, который на метрические меры выходит где-то восемьдесят четыре миллиметра, бомбический снаряд не получается. Зато получается из двенадцатифунтового ядра, которое оказывается уже в сто двадцать миллиметров диаметром. То есть, пробив борт и залетев внутрь, бомба взорвется, едва догорит фитиль.

Упомянутый кадр наведался в сарай на верфи и тщательно обмерил жерла хранящихся там орудий с флейта, после чего отлил нужного размера ядро и начинил порохом, вставил фитиль и предложил выпулить его из орудия.

Папенька отказался, заявив, что эта ерунда взорвётся в стволе, потому что пороховые газы вомнут фитиль в порох и воспламенят заряд мгновенно. А если перед самым выстрелом руками запалить фитиль, повернутый вперёд, то его или в полете вырвет, или от удара о борт цели погасит.

Вот тут и вспомнил ребенок о моих неудачных хвостатых снарядах с трубкой между стабилизаторами. И о запоздало срабатывающих кресально-кремневых взрывателях, которые в этой ситуации оказывались очень даже нужными замедлителями. Отлил он несколько штук на пробу, но уже калибра сто двадцать два миллиметра. Папенька все это хозяйство придирчиво осмотрел и отдельные элементы проверил в действии. Видно было, что очень хочет испытать, но побаивается. В общем, стрельнули в композицию из двух параллельных заборов, приведя орудие в действие фитилем, чтобы успеть спрятаться. Знатно бабахнуло, и как раз между заборами после пробития первого и отскока от второго. Потом папенька оценил осколки чугуна, засевшие в обоих заборах, выковырял несколько кусков металла из поставленных там же мешков с песком, извлёк из земли обломок отбитого стабилизатора и спросил, возможно ли пройтись абразивным кругом через ствол орудия, если он заглушен с одного конца.

Понятно, что результат опытовых стрельб вышел очень убедительным и настроил отца на позитивный лад.

Пришлось поочередно устанавливать весящие около тонны стволы строго вертикально и проходить их абразивными кругами, закреплёнными на конце длинной квадратного сечения рейки – полагаться тут можно было только на то, что канал ствола обеспечит центровку, поскольку он и после отливки имеет относительно ровные стенки. Да, стволы пушек пока никто не высверливает, отчего получаются они внутри такими, какими отлились – с наплывами и раковинами.

Операция эта достала весь экипаж, потому что в отдельных местах сопротивление вращению выходило очень сильным. На них диск быстро стачивался, соскальзывая вниз до самого дна, после чего следовала его замена и новые труды приводящих сверлильный станок в действие дяденек.

После сверловки наплывов не стало, зато вскрылись дополнительные раковины. Папенька огорчённо покачал головой, пожал плечами и тяжело вздохнул, а наш Леонардо, рука которого, хоть и проходила в ствол без проблем, но до дна не доставала, принялся за исследования при помощи рейки, в конец которой забил гвоздь.

— На снаряды нужно надеть пояски вот такой ширины, — заявил он, когда закончил. — Тогда без потери плотности соприкосновения со стволом бомба проскользит поверх раковин, — с этого момента его труды стали приоритетными, потому что очень заинтересовали капитана. Снаряды в его исполнении приобрели удлинённость за счёт появления двухдюймового цилиндрического участка под поясок, который надевался сзади, упираясь в выступ – на них так и использовалась нижняя часть бронзового столбика, получающегося после очистки покупной бронзы. Этот металл плавился при температуре градусов четыреста-пятьсот. Носик основного тела стал коническим, а оперение удлинилось, чтобы "не вихляло", как выразилось юное дарование. А ещё оно, дарование наше, потребовало уменьшить заряд пороха, причём, сразу на треть. Все очень удивились, когда выяснилось, что дальность выстрела от этого возросла, но парень-то сообразил, что из-за уменьшения силы "пинка", которым при вылете из жерла сопровождают снаряд пороховые газы, его стало меньше раскачивать на начальном участке траектории. Разумеется, улучшение кучности тоже не прошло незамеченным. Тут бы и конец истории, однако наша учебная кузница перешла на переливку ядер из запасов флейта в бомбы, подозрительно напоминающие теперь миномётные мины. Очень трудоёмким оказалось "протирание" отверстий в хвостовой трубке для просовывания сквозь кресало взрывателя предохранительной чеки, без которой снаряд был попросту опасен при падении носом вперёд. Чугун-то очень неохотно сверлится пёрками из нынешней стали. Сверлили абразивными "морковками".