Александр Михайловский - Имперский союз: В царствование императора Николая Павловича. Разминка перед боем. Британский вояж

В общем, ребята, пришлось на какое-то время придушить свой «основной инстинкт». Ну, не желаю я заниматься сексом под наблюдением «кровавой гэбни». А они еще мне при этом твердят: «Все ради вашей же, Антон Михайлович, безопасности»… Издеваются, сволочи «конторские»… Тьфу на них!

Шумилин и Кузнецов от души посмеялись над злоключениями приятеля, а потом разговор пошел уже о более серьезных вещах.

– Слушай, Тоха, – спросил Александр, – ты уже добился того, чтобы из Питера XIX века можно было открывать портал в наше время? Это очень важно – порой случаются ситуации, когда требуется экстренная связь, а время открытия портала еще не наступило. У нас там дело пахнет керосином. Возможно, что придется воевать с Англией, и без нормальной двусторонней связи будет совсем хреново.

– Друзья, – ухмыльнулся довольный Воронин, – ведь вы же не станете отрицать, что я гений? Так вот, не далее как вчера я, кажется, решил эту проблему. Чтобы проверить, как все это будет выглядеть в натуре, надо закинуть к вам мою усовершенствованную машину, лучше всего в усадьбу Иваныча, и оттуда попытаться открыть портал в XXI век. Оператором там пусть пока побудет Юра Тихонов. Мне надо будет только согласовать с ним некоторые технические моменты.

– Тоха, ты гений! – воскликнул Шумилин. – Я никогда не сомневался в этом. А как насчет повышения «грузоподъемности» твоего агрегата?

– Мы над этим тоже работаем, – Антон зевнул, культурно прикрыв рот ладошкой. – Первые результаты вы уже видели. Я о том катере, который у вас накостылял англичанам. Мои кураторы шепнули мне, что ребята, которые это сделали, были отмечены САМИМ… – Антон выразительно поднял указательный палец вверх. – И теперь богоугодное дело по опусканию лимонников ниже плинтуса будет продолжено.

Антон опять зевнул, да так смачно, что чуть не вывихнул челюсти.

– Ребята, я сплю всего по три-четыре часа в сутки, – попытался оправдаться он. – Если бы вы только знали – как мне хочется отдохнуть! Просто лечь и нагло проваляться в постели сутки. И ведь никто меня не заставляет трудиться по-стахановски – это я сам так себя загоняю… Выберу денек-другой, да и свалю к вам в прошлое… Закачу пир горой в каком-нибудь шикарном трактире, напьюсь вина до поросячьего визга, прокачусь на тройке с бубенцами, да устрою «железное болеро» в борделе с местными «веселыми девицами». Они вроде у вас в Коломне обитают?

– Ага… А потом мы с графом Бенкендорфом будем отмазывать тебя в полицейском участке, – Шумилин рассмеялся, представив себе на минуту своего друга в залитом вином и соусами сюртуке, с растрепанной шевелюрой, с бланшем под глазом, сидящим на лавочке в полицейском околотке, среди петербургских босяков.

– Хорошо, сварганим тебе «день здоровья» в XIX веке, – улыбнулся Александр, – только без явных непотребств. Император еще тебе орден какой-нибудь повесит, чин пожалует, богатую невесту из знатного рода сосватает. Он умных людей привечает. А уж такого гения, как ты…

Друзья рассмеялись и продолжили тот обычный мужской треп, который так любят мужчины.

Надежда Щукина вела машину осторожно, стараясь не превышать скорость и тщательно соблюдать правила дорожного движения. За время пребывания в прошлом она немного отвыкла от вождения авто в большом городе с кучей светофоров, знаков, чокнутых пешеходов, бросающихся под колеса, и не менее чокнутых водителей, которым на эти знаки и светофоры откровенно наплевать.

Закинув на Лиговку Ольгу Румянцеву и с трудом отбрыкавшись от ее предложения «зайти в гости и попить чайку», Надежда добралась до своего «дома на куриных ножках» на Бассейной.

– Все, Адини, приехали, – сказала она, заглушив двигатель. – Вылезай, пойдем домой.

Девушки договорились, что, находясь в будущем, они будут обращаться друг к другу на «ты», чтобы со стороны их беседа не выглядела, мягко говоря, странной.

Войдя в квартиру Щукиных, царская дочь внимательно осмотрелась по сторонам. Она уже знала, что люди в XXI веке жили в помещениях, с точки зрения людей ее круга, тесных и довольно бедно обставленных. Но двухкомнатная квартира, в которой подполковник Щукин обитал со своей дочерью, выглядела уж совсем по-спартански. Присутствие в ней представительницы прекрасной половины рода человеческого угадывалось здесь лишь по небольшому настенному зеркалу, висевшему в углу одной из комнат, и полочке с духами, губной помадой и прочей косметикой.

– Вот, Адини, так мы и живем с папой, – со вздохом сказала Надежда. – То его нет неделями дома, то меня. Папа, после того как погибла мама, больше не женился и занимался моим воспитанием. Правда, когда он понял, что из меня получилась амазонка, а не кисейная барышня, было уже поздно. Только я из-за этого не очень-то и расстраиваюсь. Мне такая жизнь нравится.

– Надин, – робко поинтересовалась Адини, – так ты здесь живешь совершенно одна? И тебе не страшно?

– А чего бояться-то? – пожала плечами Надежда. – У меня вполне достаточно сил и умения, чтобы постоять за себя. К тому же здесь столько разных смертоносных штучек, что я не позавидовала бы тому жулику, который сдуру вломился бы к нам. Вот только еды у нас, наверное, совсем нет. Придется мне сбегать в магазин и купить что-нибудь поесть, чтобы не умереть с голода. Ты пока не скучай, я быстро. Одна нога здесь, а другая там. Ну, а ты чувствуй здесь себя, как дома.

Надежда убежала, а Адини стала с любопытством разглядывать картины, фотографии и какие-то бумаги, висевшие в рамочках на стенах квартиры. Тут были изображения самого подполковника Щукина, в военной форме и в штатской одежде, фотографии красивых видов в горах, а также дипломы, в которых говорилось о том, что Надин отличилась в соревнованиях по высшему пилотажу – надо потом будет спросить у нее, что это такое – и по рукопашному бою.

Последнее весьма удивило Адини. Она даже не могла представить свою подругу, дерущуюся на кулаках с такими же, как и она, девицами. Но рядом с дипломом висела фотография, на которой Надин была изображена в странных белых одеждах. Ладони ее были сжаты в кулаки, а на лице – такое свирепое выражение, словно Надин готовилась сию же минуту броситься в драку.

Адини покачала головой. Нет, она слышала, конечно, про дев-воительниц, вроде Жанны д’Арк, или штабс-ротмистра Надежды Дуровой. Но вот Надин, такая красивая и славная – и машущая кулаками, словно мужики на Масленицу на Фонтанке… Да, удивительные нравы у здешних девиц.