Геннадий Марченко - Возвращение [СИ]

– Неужели это он?!

– А чему тут удивляться? У него на меня большой зуб вырос, вот он, наверное, и вынашивал всё это время мысль, как мне отомстить. Не исключено, что такой вариант с подставой ему подсказал кто-то более сообразительный, так как Сальвадо в голову столь умные мысли вряд ли могли прийти. Если бы я лично не перерезал глотку Хименесу, то с уверенностью указал бы на него. Можешь привлечь Толсона, думаю, он не откажет себе в удовольствии снова порыться в куче этого дерьма.

Свидания в тюрьме проходили по чётко заложенному графику, не более одного краткосрочного каждые два месяца, или одного длительного раз в три месяца. Это для тех, кто ведёт себя прилично, не вступая в конфликты с тюремной администрацией. Но ради меня, даже невзирая на ужесточение режима, делались исключения. Поэтому я хоть и удивился, но не очень сильно, когда на второй день после визита Лански увидел в комнате свиданий индейца Джо со своей неразлучной скво. Те тоже заявились не с пустыми руками, хотя, конечно, их посылка выглядела куда скромнее той. Что презентовал мне босс еврейской мафии.

Поболтали в течение разрешённого времени, Джо похвалился новой ролью, рассказал про детей, постаревшая, но ещё вполне аппетитная Амитола показала фото маленьких внуков… В общем, прощался я с ними на вполне позитивной волне, приятно всё же встречать хороших друзей, особенно когда ты сам не имеешь возможности никого навестить.

Неделю спустя заявились Вержбовский и Науменко. Если Виктор Аскольдович заметно сдал, то атаман выглядел по-прежнему бодро.

– Знаю вас как весьма решительного, порой жёсткого человека, но не могу поверить, что вы оказались способны на такое вот убийство! – воскликнул Вержбовский.

– И правильно делаете, что не верите, так как это не более чем спектакль, призванный засадить меня за решётку, хотя дело могло даже закончиться смертным приговором. Не могу раскрыть всех нюансов расследования, которое предпринимают мои люди, чтобы найти заказчика и организатора, но уже кое-какие результаты имеются. Поверьте, мне самому совсем не хочется куковать здесь пятнадцать лет, ну или десять, если повезёт с условно-досрочным.

В этот раз посылка содержала деликатесы, более привычные русскому человеку. В частности, меня впечатлили пласты красной рыбы и банки с чёрной и красной икрой в количестве три штуки каждая. Одну из таких банок я по доброте душевной презентовал Диксону, решив, что лишний раз подмазаться не помешает.

А вот кедровыми орешками и подсоленными тыквенным семечками я решил ни с кем не делиться. Всё равно ни Лука, ни Джеймс не поняли бы всей прелести такого времяпрепровождения, как щёлканье орешков или семечек.

И всё же с куда большим нетерпением я ждал приезда Вари в сопровождении Стетсона. Мне жизненно важно было знать, что он предпринял после моего звонка, есть ли подвижки в этом деле с моей подставой.

Приехали они 17-го февраля. Стетсон на короткое свидание, а Варя на длительное. Судя по довольной физиономии Саймона, дело было на мази, что он и подтвердил в присутствии Вари. Стетсон решил, что от моей жены можно скрыть кое-какие подробности расследования, но имя человека, от которого пошла волна, они имеет право знать. К тому же супруга босса не такой человек, чтобы болтать о таком на каждом углу. Уж в этом Саймон за годы знакомства с Барбарой Бёрд несомненно убедился.

– Я решил всё же сообщить Толсону, вы с ним вроде бы в неплохих отношениях, он обещал направить в Синг-Синг своих лучших сотрудников, настоящих мастеров допроса, которые без пыток вызнают больше, чем если бы допрашиваемому загоняли иглы под ногти. Завтра они будут в тюрьме работать с Сальвадо, и я молюсь за успех предприятия.

– А уж как я молюсь… Вся надежда на парней Толсона.

Дальше у нас пошёл разговор о других делах. С открытием отеля-казино решили какое-то время повременить, хотя тот уже был готов принять первых гостей. Вдруг в ближайшие месяцы получится вытащить меня из тюряги, и если я лично перережу ленточку – это будет выглядеть куда символичнее, нежели без моего участия. Я сказал Варе и Стетсону, что в случае неудачи агентов ФБР с Сальвадо пусть не ждут, открывают с участием мэра, губернатора и привлечением СМИ, в общем, куражатся по полной.

А вот недельные гастроли артистов Ленинградской филармонии прошли «на ура» и, как вполголоса сообщил мне Саймон, у него «наладились отношения с миссис Вишнеффской». Он устроил ей отдельную экскурсию по Нью-Йорку, когда туда добралась советская делегация, особенно гостью восхитил Бродвей с его постановками и расположенный там же «Метрополитен-опера». Близости у них пока ещё не было, но подающая надежды советская певица уже смотрит на него влюблёнными глазами.

Ещё одна хорошая новость – приобретение контрольного пакета акций «The New York Times» компанией, которой пока руководила моя супруга. Правда, обошлось это удовольствие в 12 миллионов долларов, что изрядно опустошило наш бюджет, но выгода от такой покупки была очевидна.

– На финальной стадии переговоров миссис Бёрд проявила себя настоящим профессионалом, – выдал комплимент Саймон в адрес чуть зардевшейся Вари.

А затем мы со Стетсоном распрощались, а с Варей в специальной комнате с запирающейся снаружи дверью до утра остались наедине. Не думал, что мои чресла хранят в себе такой запас сексуальной энергии, я делал это, словно в последний раз, и под утро жёнушка выглядела обессиленной, но счастливой.

– Как бы после этой ночи нам не пришлось третьего рожать, – целуя меня на прощание, прошептала мне Варя на ухо.

– Почему и нет? Лично я не против.

– Ты что, я уже старуха…

– Я тебе дам – старуха! Ты ещё любую молодку за пояс заткнёшь.

Полный светлой грусти, всё ещё храня кожей тепло её пальцев, я отправился в библиотеку. Сегодня я собирался вплотную заняться переплётом.

Да-а, я в очередной раз убедился, что каждое дело нужно доводить до конца. Именно эта мысль пришла мне в голову, когда во время следующего визита – уже без Вари – Стетсон сообщил новость, от которой у меня едва глаза не полезли на лоб. Оказывается, правая рука Сальвадо и его официальный адвокат Мичел Мария Хименес каким-то чудом сумел выжить после того, как я распорол ему глотку, а на память о той ночи у него на шее, словно у Бендера после бритвы Кисы Воробьянинова, остался приличных размеров шрам. Правда, в отличие от Остапа Сулеймана Ибрагима Берта Мария Бендер-бея, прикрывавшего свой шрам длинным шарфом, мексиканец предпочитал сорочку с высоким воротником и галстук. Обитал он в данный момент там же, в Тихуане, но, словно паук, закинул свои сети и в Штаты, и, разумеется, в Колумбию, опутав по пути несколько стран Карибского бассейна. Именно Хименес, получив от своего босса весточку, взялся за разработку операции по подставе человека, засадившего Сальвадо в тюрьму, а его самого едва не отправившего на тот свет.