Александр Мазин - Княжий посол [litres]

– Ну ты что, Даниил? – добродушно укорила его Улада, сама непосредственность; она опять опустилась на колени и сняла второй сапог.

– Улада, а ты чего? – в свою очередь, спросил Молодцов.

– Ну я же тебе почти жена, а жена должна снимать с мужа сапоги, как иначе.

– Ой, родная, ну что за… – он чуть не сказал, «Средневековье», – такие обычаи. Ты моя невеста, и мне не важно, чтобы мне что-то там снимала. – Данила поднял Уладу под плечи, а потом легко взял на руки, отнес на их ложе. – Ну что, договорились?

Девушка опять молчала, ох, ну кто их поймет.

– Что не так, ладушка моя?

– Ты не хочешь, чтобы я тебе была как настоящая жена, да?

– Что, ну вот с чего ты взяла, что я не хочу, чтобы сапоги мне снимала?

Молчание.

– Ой, ну ладно, снимай что хочешь, я не против.

– Даниил, я видела таких мужчин, они хотят, чтобы у них были жены, но как бы и не жены. Они только и думают, как погулять на капищах Волоха. – Девушка старательно прятала взгляд, а Данила не понял, что она имеет в виду. – И жен своих на праздниках отдают просто так, потому что им так нравится. – Теперь Молодцов въехал. – И теперь ты, Даниил, ты знаешь, кем я была раньше, ты сделал меня своей невестой, а теперь не хочешь…

Молодцов ласково взял ее за подбородок и повернул очаровательное личико к себе.

– Ты моя, – сказал он, глядя в глаза Уладе. – Мне плевать, кем ты была раньше, плевать на обычаи. Я полюбил тебя и взял с собой потому, что ты была добрая, ласковая и искренняя. Только это для меня важно. Только ты и я. Все!

Данила обнял, Улада уткнулась носиком в его шею, глаза ее были влажные.

– Хорошо, Молодец, пусть так, я тебе верю.

Данила крепче сжал объятия, потому что он не соврал, но вспомнил ту, которая ему первой помогла бескорыстно.

В комнату к ним без стука, не чинясь, вошел Скорохват. На дворе стояло даже уже не утро, и народ во дворе работал вовсю. В поступке южанина не было ни наглости, ни оскорбления, здесь просто по-другому относятся к обнаженному телу; вот если бы Скорохват с Улады платок сбил, тогда да, за это можно запросто на поединок вызвать.

– Вставай, Даниил, надевай броню, внизу тебя жду.

– А что такое? Копченые, биться идем?

– Нет, рядиться с другими сотнями.

Рядиться – это торговаться, похоже, намечаются деловые переговоры, а это статусное мероприятие, в котором обережники будут играть роль силовой и моральной поддержки. Ведь как здесь считается: если у тебя охрана не лохи, в хорошей броне и при дорогом оружии, значит, и ты парень непростой, к тебе стоит прислушаться. Скорохват только подтвердил эти мысли:

– И оденься покрасивее!

Покрасивее – это значит напялить на себя почти весь набор драгоценностей, что у тебя имеется.

– Как скажешь! – потягиваясь и одновременно разминаясь, ответил Данила.

Улада и здесь не осталась в стороне, подала ему поддоспешную куртку и помогала облачаться, тоже не абы как, с пониманием, какие шнурки куда продеваются.

Закончив с броней, Данила навесил себе на руки пару браслетов и кольца на пальцы, которые у него накопились за время его приключений. Или Улада их заработала, трудясь в поте лица на подворье купцов. Ну и в завершение Молодцов надел на шею серебряную гривну, круг из переплетенной драгоценной проволоки.

– Подожди, – попросила Улада, убежала к сундуку, достала из его недр платок ярко-красного цвета и повязала его Даниле повыше гривны. По ощущениям, из дорогой ткани, может, даже шелк, одна из разновидностей, которые Молодцов, к своему позору, так и не научился различать.

– Спасибо.

– Так лучше. Иди и будь осторожен. – Улада чмокнула напоследок Данилу в щеку.

– Ну что, какой распорядок? Действительно заруба какая-то может случиться? – спросил Данила у Скорохвата уже во дворе, обережная ватага еще подтягивалась, не у всех есть очаровательная невеста, которая поможет облачиться.

– Вряд ли. Здесь всех закон князя охраняет.

– А броня тогда зачем?

– Всякое бывает, сам не знаешь, что ли? Так что это, держи ухо востро и в случае чего помни, за тобой сотня стоит, они заплатят виру за кровь, но лучше без этого обойтись.

– Понятно, а что делать-то я должен?

– Стоять, грозно смотреть, не пить и не есть, даже если предложат. Это батька наш приказал, он этот обычай от ромеев привез, ну и у нас в сотне так повелось. А дальше, если прикажут бить, бей, или кто на купцов рыпнется, тоже руби. Другое дело, если видишь человек пьяный и не опасный, долбани плашмя мечом. Не маленький, понимаешь.

– Еще как, это все?

– И еще смотри, чтобы наши чего не набедокурили; не забыл, мы за них перед батькой отвечаем.

– Помню, все сделаем как надо. Воислав еще нас похвалит.

– Тогда добро, все, что ли, собрались? Давайте к воротам, поровну людей пойдет впереди и сзади. В середке купеческий голова поедет с приказчиками.

– А его самого недолго ждать? – озаботился Будим.

И впрямь, где наниматель-то?

– Вон он в конюшне, на коня пытается влезть, а ты, Будим, иди первым, коль так торопишься.

Новгородец только кивнул, соглашаясь; первым пробовать на глубину лужи и снег киевской слякоти особая почесть.

– А к кому идем-то на встречу? – осторожно спросил Данила.

– А тебе не все ли равно? – с усмешкой ответил Скорохват и тут же добавил уверенно: – Не переживай, торговых гостей боярина Серегея не будет.

Да, Молодцову было не все равно, имелся у него один заочный конфликт с крутым местным боярином Серегеем. Приказчики этого боярина, в самом начале приключений Молодцова, продали его как негодного раба варягам для жертвоприношения.

Данила, понятно, сбежал, но затаил крепкую обиду на этого боярина, который к тому же оказался христианином. Прошлой осенью Молодцову даже удалось поговорить с тем самым, что его продал приказчикам, с помощью варягов. Он, конечно, соблюл все предосторожности, чтобы этот жирный урод его не узнал, но как наказать купчишку, так и не придумал. Не убивать же его все-таки? Тем более вон как судьба вывернулась, а уйти просто так Данила не мог. Вот наговорил купчишке разное, чтобы тот передал хозяину своему, мол, держит на тебя обиду боярин, христианин, которого ты язычникам на капище продал, ходи, боярин, да бойся.

Сам боярин Серегей наверняка расхохотался, когда услышал эту угрозу, если приказчик ему ее вообще передал, а не решил притвориться, что ничего не было. Врагов у такого знатного человека пруд пруди, одним больше, одним меньше. Да плевать, тем более на такого врага, который даже не убил человека за оскорбление.

В итоге наплодил врагов Данила и решил про все забыть. У него своих забот полно, так что боярин Серегей отошел на самый дальний план. Лишь бы из-за своего длинного языка проблем не нажить себе и ватаге.