Мария Архангельская - Пес войны [СИ]

— Ну вот мы наконец и вернулись к главному, — усмехнулся Гирхарт. — К тому, что нам делать с войском Ярнера.

— Что делать?! Атаковать! Нас в два, а то и в три раза больше. Более чем достаточно, чтобы стереть их в порошок!

— Я в этом не уверен, уважаемый Таскир, — сказал один из кравтийских офицеров, полковник Марх. — Этих мы, может быть, и сотрём, но и наши потери будут очень велики. Всё-таки у нас слишком много новобранцев. А к Ярнеру уже идёт подкрепление, и мы не знаем точно, в каком числе. При следующем столкновении уже мы рискуем быть стёртыми в порошок.

Остальные промолчали, но Гирхарт ощутил их молчаливую поддержку. Каковы бы ни были их чувства по поводу происходящего, они были с ним, и Гирхарт чуть ли не впервые понял — присланные офицеры соглашаются с его планами не потому, что выполняют приказ Тиокреда, а потому, что и впрямь признали за ним право командовать.

— А если мы сейчас отступим — мы оставим Рамаллу во власти Коэны!

— Пока — да, — согласился Гирхарт. — Но если мы сейчас позволим себя перебить, Рамалла останется во власти Коэны навечно. Наша основная цель — Коэна, а после того, как она падёт, ради всех богов, провозглашайте хоть свободную Рамаллу, хоть свободный Ханох!

— Что ж, для нас не секрет, что до Рамаллы тебе нет дела, — тяжело уронил Таскир. — Для тебя главное — твоя ненависть к Коэне. Не стану тратить время на уговоры, можешь отступить, если хочешь. Мы дадим бой без тебя.

— Таскир, не глупи! Поодиночке нас разобьют в два счета.

— Генерал прав, — сказал полковник Диар. — Нам нужно держаться вместе, обучить и закалить армию, и уже тогда вступать в бой. Как бы то ни было, коэнцев в этих краях уже нет, кроме тех, что идут за нами по пятам. И мы с ними справимся, если не будем торопиться.

— Вам легко говорить! — запальчиво выкрикнул Арн. — Ваших родных не потащат на казнь, как только вы отойдёте подальше!

Лицо Диара дрогнуло, и он быстро отвернулся. Похоже, подумал Гирхарт, и его семья не избежала арнарийских чисток. Кажется, Таскир тоже это понял.

— Остынь, Арн, — резко приказал он, и добавил уже значительно мягче: — Простите его, полковник, он не хотел причинить вам боль.

— Извините меня, полковник, — эхом откликнулся Арн.

Диар молча наклонил голову, показывая, что принимает извинения.

— Мы все тут наговорили много жёстких слов, — быстро сказал Гирхарт, с облегчением убеждаясь, что приступ гнева прошёл, и Таскир снова способен слушать и воспринимать разумные доводы. — Давайте не будем давать воли взаимным обидам. Что бы мы сегодня не решили, мы должны быть вместе, чтобы выжить и победить.

Таскир кивнул.

— Но всё же мы уже достаточно отступали, Гирхарт. Нас много, и наши силы всё прибывают, а наши солдаты хотят боя и победы. Ты же слышал, что они кричат?

— Слышал. Мы можем дать им победу, и даже не одну, но в мелких стычках. Больше не будем отрываться от них намного. Закалим солдат, как предлагает полковник Диар. К тому же к нам смогут подойти те, кого мы в прошлом году послали в эти места подбирать людей.

— У нас таких уже хватает.

— Но кое-кто просто не успел подойти… или ждёт, пока мы сами к ним подойдём. Тогда мы пополнимся не разрозненной толпой, а готовыми отрядами, и можно будет давать решающий бой.

— А по-моему, нас и так больше чем достаточно.

— Но мы не знаем точно, ждут ли они подкреплений, и в каком числе, — снова напомнил Гирхарт. — Отложив сражение, мы сможем это выяснить и тогда уже решить, как действовать.

— Мы это узнаем в любом случае — после боя.

— Так-то оно так, но если окажется, что их слишком много, нам снова придется отступать. Так какая разница — сейчас или потом?

— А такая разница, что наши солдаты будут воодушевлены победой!

— И в воодушевлении потребуют сразу вести их на нового врага, не считаясь с его числом?

— Ты говоришь так, словно точно знаешь, сколько подкреплений пришлёт Коэна, — заметил Эвер.

— Точно — не точно, но присылать меньше двух полков не имеет смысла. И в любом случае… Вы уж извините, но победить без меня вам будет совсем не просто, что бы вы там не говорили в запале. Твоих людей, Таскир, ненамного, но меньше, чем коэнцев. А я драться с ними сейчас не буду.

Некоторое время вожди молча смотрели друг на друга.

— Вообще-то это называется шантаж, — наконец высказался Арн. — Не ты ли говорил, что мы должны быть вместе, что бы мы не решили?

— Говорил. И если вы убедите меня, что вы правы, я выйду завтра на бой рядом с вами. Но пока я по-прежнему думаю, что лучше будет уйти.

Спор еще продолжался, но Гирхарт чувствовал, что победил. В конце концов Таскир с недовольной гримасой согласился не дробить силы, и по лагерю был объявлен приказ ночью выступать.

Войско встретило приказ недовольным ворчанием. Таскир не ошибся в оценке настроений бойцов, но всё же они подчинились. Армия повстанцев постепенно начинала привыкать к мысли, что приказы не обсуждаются.

Погоня продолжалась. Коэнцы не отставали, и Гирхарт даже стал проникаться известным уважением к генералу Ярнеру. Любой другой на его месте давно опустил бы руки, особенно учитывая, что его войско уже сократилось с девяти тысяч до шести и продолжало неуклонно сокращаться, чему способствовали и завязывающиеся время от времени стычки. Теперь Гирхарт и Таскир не отказывали себе в удовольствии слегка потрепать врага, перехватывая разъезды, устраивая засады и внезапные налёты. Коэнцы пытались платить им той же монетой, но получалось у них плохо. Однако генерал упорно шёл следом за бунтовщиками, невзирая на все неприятности и неудачи, да и дезертирство в рядах его армии заметно снизилось — видимо, самые трусливые успели уйти.

Время шло. Два войска, шедшие проселочными дорогами, а то и просто полями, двигались куда медленнее, чем если бы шли по мощёному тракту, и к тому же сделали изрядный крюк, почти дойдя до берега Наминского залива, глубоко врезавшегося в тело Рамаллы с северо-востока. Но никакой путь не может длиться вечно. Свернув на юго-восток, они оказались в паре переходов от стоявшего на южном берегу залива города Арсета.

Тянуть дальше не имело смысла. Настало время решительного боя с Ярнером, пока он не успел соединиться с высланными ему в помощь резервами. Предложенный Гирхартом план на этот раз был принят без возражений, и два войска опять стали лагерем ввиду друг друга, на противоположных концах большого поля.

Утро выдалось ветреным и прохладным. По небу бежали облака, то закрывая солнце, то вновь выпуская его на свободу, и солнечный свет полосами скользил по земле. Откинув полог палатки, Гирхарт несколько мгновений постоял, глядя в небо. Ещё могло развиднеться, но такие облака чаще обещают дождь, чем вёдро. Впрочем, для войны дождь не помеха. Гирхарт тряхнул головой и вышел на центральную площадь лагеря, где уже собирались все командиры его войска.