Мария Архангельская - Пес войны [СИ]

В каком-то оцепенении Имрай смотрел, как то, что ещё час назад казалось несомненной победой, оборачивается таким же несомненным поражением. Сзади послышались крики, топот и лязг, и новый отряд рейндов кинулся вниз по склону на помощь своим. Имрай запоздало вспомнил, что Вождь Вождей на утреннем совете приказал прибывшему накануне подкреплению оставаться в резерве. Тогда седоусые ветераны были недовольны не меньше самого Имрая, теперь же предусмотрительности Страя можно было только порадоваться. Но облегчение оказалось недолгим. Ещё один крупный конный отряд вырвался из имперских рядов, чтобы поскакать навстречу вновь прибывшим врагам, а за ним в открытый проход радостно изливались пехотинцы. Теперь рейнды сами оказывались в окружении.

Сшибка произошла совсем недалеко от Имрая. Юноша видел, как всадники на одинаково серых конях врубаются в смешавшиеся ряды рейндов, оставляя кровавые просеки. Рейнды так просто не сдавались, они старались продать свою жизнь как можно дороже, но пехотинцам с мечами трудно управиться с вооружёнными копьями всадниками, а вражеская пехота уже спешила на помощь своим. Не прошло и получаса, как рейнды дрогнули, попятились, пытаясь сохранить порядок, но имперцы напирали, и вскоре отход превратился в беспорядочное бегство. Рассыпавшиеся воины кинулись веером в разные стороны, часть из них побежала прямо к лагерю.

— А ты чего стоишь? — на бегу крикнул один из них Имраю. — Беги, затопчут!

Стоявший открыв рот Имрай развернулся и кинулся бежать сам не зная, куда. Он был настолько ошеломлён происшедшим, что даже не чувствовал стыда. За спиной стучали копыта, рядом мчались такие же, как он, беглецы, и главным казалось не отстать от них и не затеряться. И только когда лагерь скрылся в отдалении, вражеский топот стих, а юноша выдохся и остановился, вот тут его с головой захлестнул стыд. Он, Имрай, сын Круя Пешехода, бежал, даже не обнажив меча, из первой же битвы! Битвы, в которой он так и не принял участия, только смотрел. Как хорошо, что отец не дожил до такого позора. Имрай опустил глаза, не желая встретиться с чьим-нибудь взглядом, но окружающим было не до него. Вырвавшиеся из гущи схватки люди были злы и растеряны, никто не знал, что творится за их спинами, но желающих сходить и посмотреть не находилось. Никто не сомневался, что битва проиграна.

Это подтвердилось вечером, когда к временному лагерю беглецов, образовавшемуся в лесу, начали подтягиваться другие уцелевшие. Их было не очень много по сравнению с армией, стоявшей на берегу Ордона ещё утром. Всё же далеко не все кинулись бежать, даже когда поражение стало неминуемым. Слушая их рассказы, Имрай устыдился ещё больше, хотя казалось, что больше некуда. Были в их войске настоящие храбрецы, но он, увы, не из их числа. Спасшиеся рассказали, что Страй Высокий исчез, неизвестно, погиб он или в плену, и командование взял на себя его младший брат Гиндар, собирающий рейндов на Круглом холме. Туда все и отправились.

— Имрай! — окликнул кто-то. Обернувшись, юноша увидел Радая, друга своего дяди.

— Хорошо, что ты жив.

Имрай уныло кивнул, не разделяя его радости. Впрочем, их встреча и впрямь была удачей. Радай бился в одном отряде с Ларданом и должен знать, где его найти.

— Радай, ты не знаешь, где Лардан? Мне очень нужно… — Имрай осёкся, увидев лицо Радая.

— Лардан пирует в доме Отца Дружин, — тихо сказал воин. — И, видит Солнце, ему там рады.

Имрай мотнул головой, отказываясь поверить. Этого просто не могло быть! Дядя, такой сильный, умный, гордый, уступающий только отцу — и вдруг мёртв?! Но ведь и отец погиб. И Имрай тоже поначалу не хотел верить в его смерть.

— Он пал в самом начале боя. От стрелы. Его смерть была мгновенной, — Радай попытался обнять юношу, но Имрай вывернулся из его объятий. Мужчине не пристало лить слёзы, но сдержать их не было сил. Боги, как же вы допустили это?

Но он отомстит. Он искупит позор сегодняшнего дня, и имперцы заплатят ему щедрую виру кровью. Не будь он Имрай, сын Круя Пешехода!

Возвращение в Сегейр было триумфальным; впрочем, другими возвращения Гирхарта с войны ещё не были. Он ухитрился до сих пор не проиграть не только ни одной войны, но и ни одной крупной битвы. В мелких стычках случалось всякое, но на поле большого боя… Вот и сейчас, несмотря на значительные потери, война закончилась победой. Вырвавшись из ловушки, Гирхарт отступил и послал в Сегейр за подкреплениями. Пока они не подошли, он уклонялся от боёв, зато потом одержал ещё две убедительных победы. В конце концов рейнды, скрипя зубами, признали себя побеждёнными. Им было предложено на выбор: стать гражданами империи, со всеми правами и обязанностями, или образовать провинцию по типу коэнской, с повышенными налогами, ограничениями прав и прочими прелестями. Рейнды выбрали второе, но Гирхарт не сомневался, что многие из них вскоре оценят преимущества первого варианта. Стать гражданином мог любой, изъявивший такое желание, причём это вовсе не означало отказа от привычного образа жизни. У Гирхарта был достаточный опыт обращения со Смуном, тоже жившим варварскими племенами, несмотря на сегейрское гражданство. Фактически для рейндов согласие войти в состав Империи означало бы только отказ от титула Вождя Вождей, который сейчас носил Гиндар, брат покойного Страя.

Самому Страю не удалось ни спастись, ни пасть в бою, хотя, надо отдать ему должное, он сделал для этого всё от него зависящее. Но приближённые Гирхарта (самому императору было не до того), не простившие оскорбления, постарались сделать своему императору подарок. Узнав, что Страй попал в плен, Гирхарт, к удовлетворению всего войска, приказал его публично высечь. Естественно, после такого бесчестья ни один рейнд не мог признать его вождём, и ни о каких переговорах с его участием и не могло быть и речи. Страй Высокий был казнён, Гиндар при заключении договора глядел на Гирхарта с затаённой ненавистью, так можно было не сомневаться, что новая провинция Рейндари ещё преподнесёт сюрпризы. А потому Гирхарт оставил там усиленные гарнизоны.

Но сейчас снова пришлось заняться делами родной Рамаллы. В целом всё было не так уж плохо, вот только в очередной раз обострились отношения с Эмайей. Это было вполне ожидаемо, но всё равно неприятно. Хитрый Ваан вроде бы ничего и не делал, регулярно распинаясь в своей любви к дорогому родичу и соседу, но кассанские пираты наглели день ото дня. На все требования их образумить эманиец отвечал, что никакого влияния на них не имеет и иметь не может. Гирхарт поинтересовался, означает ли это, что он может обойтись с пиратами по своему усмотрению. Разумеется, ответил Ваан, если вы сможете с ними справиться, то я первый порадуюсь, мне они тоже мешают…