Юрий Корчевский - Битва за небо [litres]

Наступило Рождество. Испанцы – католики истовые, особенно франкисты. Республиканцы, как и коммунисты, анархисты, социалисты – веру не почитали, и на своей территории священников изгоняли из храмов, зачастую расстреливали, тем самым настраивали простой люд против себя. Бои временно прекратились без всякого официального перемирия. Немцы хоть и почитали фюрера не меньше бога, но от веры не отступились. Среди немцев и католики, и протестанты есть, как и в военных частях, капелланы обеих конфессий.

В эскадрилье разных национальностей люди, но в Бога верили, устроили себе несколько дней выходных, в церковь ходили. Самое нелепое – эскадрилья получила письменный приказ: на Рождество совершить налет на аэродром немцев Авила, в сотне километров на запад от Мадрида. К удивлению Андрея, пилоты выполнить приказ отказались.

– Испанцам надо, вот пусть их летчики летают, а я в церковь пойду, – заявил один из бельгийцев.

– Но приказ!

– Пошли их к черту! Я присягу на верность безбожникам не давал.

Эскадрилья приказ не выполнила. Лететь Андрею одному – не серьезно. За невыполнение приказа во время войны наказание во всех армиях мира серьезное – трибунал, долгий срок или расстрел. А эскадрилью даже не пожурили. Для Андрея дико. После этого случая он осознал – республиканцам с их отвратительной дисциплиной победы не одержать.

Приказ на вылет повторили через две недели. На аэродроме Авила базировались бомбардировщики «Ю-87». На этот раз Андрей решил штурмовать вечером. На своем аэродроме договорился, что при возвращении даст зеленую ракету. Пусть в начале и середине посадочной полосы, сбоку от нее, поставят грузовики с включенными фарами. Штурмовку произведут при свете уходящего дня, немцы вызовут истребители, по задумке должна наступить ночь. В этих краях темнело быстро. Только что было светло, как солнце село за горы, сразу темно, как будто рубильник выключили.

Мадрид от Авилы отделяет горный хребет Кордильеры, средние высоты две с половиной тысячи метров, судя по топографической карте. Поэтому высоту меньше трех тысяч держать по маршруту не следует. Об этих особенностях Андрей напомнил на совещании. С севера к Кордильерам перпендикулярно примыкали Иберийские горы, так что обойти не получится. Полет над горами имеет свои особенности – ветер со склонов, облачность и погода переменчивы. С одной стороны хребта может быть отличная погода, с другой – ливень и ветер.

Перед вылетом Андрей в пустую противогазную сумку положил десяток гранат, вспомнив опыт полетов на Первой мировой войне. Лучше бы авиабомбу, а куда ее пристроить в истребителе? Не держать же на коленях?

У метеорологов уточнил погоду по маршруту, время захода солнца. Для Мадрида, недалеко от которого был их аэродром, и для Авилы, с другой стороны хребта, время отличалось на десять минут. Казалось бы – немного. Но для боя десять минут – целая вечность.

Поднялись все самолеты, построились парами. Ведущим комэск Андрей. Сразу время засек, еще заранее просчитал полетное время до цели, поэтому старался выдерживать крейсерскую скорость триста пятьдесят километров в час. К Авиле вышли с ошибкой в пару километров, для истребителя простительно. На бомбардировщике есть штурман, он прокладывает курс, не отвлекается на управление, просчитывает полетное время и прочие детали на логарифмической линейке. А летчику истребителя приходится постоянно крутить головой – не видно ли неприятельских самолетов. Бомбардировщики, как правило, имеют истребительное прикрытие. Так во всех уставах ВВС закреплено. Летчик-истребитель сам себе пилот, штурман, радист. Штурмовку перед темнотой никто не ожидал на аэродроме, не было прецедентов. Персонал обслуживал «Юнкерсы», по аэродрому ездили топливозаправщики и другие машины технических служб. Даже зенитчики размякли от тепла, бездействия, расслабились.

Как и было задумано, истребители рассыпались попарно широким фронтом и огонь открыли одновременно. Если заходить на цель пара за парой, времени уйдет больше, зенитчики успеют пристреляться. Семь самолетов, четырнадцать пулеметов, ливень свинца с малой высоты. Бронебойно-зажигательные пули исправно поджигали то, что может гореть – самолеты, грузовики, легкие постройки из досок. И живой силы было поражено много. За аэродромом боевой разворот, повторный заход на вражеский аэродром. Вот теперь зенитчики открыли огонь. Андрей снизился до бреющего, стал бросать за борт гранаты, одну за одной. Выдергивал чеку – и гранату за борт. До конца стоянки успел опустошить всю сумку из-под противогаза. Другие истребители шли выше и вели пулеметный огонь. Все! Патронные ящики пусты, надо идти к своему аэродрому. Андрей осмотрелся. Все самолеты в сборе, у крайнего слева, на борту нарисован черт с копьем в руке, на нем француз Эмиль летает, легкий дымок сзади виден. И непонятно – дым или какая-то техническая жидкость? Охлаждение мотора воздушное, радиатора с охлаждающей жидкостью нет, гидравлики на истребителе нет, стало быть, вытекать нечему. Снова повернул голову. Дымок сильнее. Похоже, через Кордильеры ему не перетянуть.

Андрей подлетел к самолету Эмиля ближе, несколько раз махнул рукой вперед. Давай, мол, уходи вперед. Мотор у самолета Эмиля работал исправно. Надо дать полный газ, выжать из двигателя все, постараться перевалить через горы. И даже если Эмиль угробит повышенными оборотами мотор, лучше пусть перетянет через горы. Там можно или подходящую площадку для посадки найти, или выброситься с парашютом. Любая выброска с парашютом опасна, можно удариться о хвостовое оперение, либо приземлиться неудачно, повиснув на дереве в безлюдной местности, где помочь некому. Или угодить в болото, или бурную реку. Довоенного образца парашюты были практически неуправляемы в полете. Хорошо, если потоком воздуха снесет в сторону от скалы или крутой стены ущелья, потому как в горах покидать самолет с парашютом вдвойне опасно.

Эмиль требование Андрея понял, двинул ручку управления двигателя вперед. Самолет медленно стал набирать скорость, оторвался от основной группы. Ну еще бы немного, десяток минут продержался в воздухе! За уходящим истребителем тянулась струйка дыма, но открытого пламени не видно. На высоте трех тысяч метров видно, что за спиной еще светит солнце и вершины гор освещены, а впереди уже темно, горы закрывают местность от солнца. Андрей, как и все летчики, назад оборачивался. Нет ли преследователей? Немцы сейчас оказывают помощь раненым, тушат пожары, считают потери – убитых военнослужащих, не подлежащие восстановлению бомбардировщики. Что такие будут, Андрей не сомневался, при штурмовке в зеркале заднего вида видел, как от взрыва гранаты вспыхнул и почти сразу взорвался «лаптежник». Завтра или послезавтра можно ожидать ответного удара. «Девуатины» базировались только на одном аэродроме, и немцы прекрасно знали – где именно.