Юрий Корчевский - Битва за небо [litres]

Андрея бойцы задержали, привели к комбату, командир батареи документы проверил, вернул.

– Немцев видели, товарищ майор?

– Видел, но разведку и пехоту, не танки.

Батарею поставили на танкоопасном направлении, впереди пушек обширный луг, для танков самое раздолье. В лесу или горах танку делать нечего, нет пространства для маневра. А немецкая армия была сильна танковыми дивизиями.

– Лейтенант, мне бы на ближайший аэродром добраться.

– Где расположены, не знаю. А тягловую лошадь не дам, – отрезал комбат.

В сорок первом большая часть артиллерии передвигалась на конной тяге, как в Первую мировую войну. Андрею ситуация до боли знакома.

К аэродрому все же вышел, определил направление по самолетам. Где-то недалеко взлетали, потому как над Андреем держали высоту метров пятьсот, и моторы работали на форсаже, как бывает при взлете. Наблюдательность не подвела, километра через три к полевому аэродрому вышел. Самолетов много, видимо, с других аэродромов перебрались. Самолеты разных типов – истребители «И-16» и «И-153»; бомбардировщики «СБ» и «Пе-2», несколько «Ил-2». Обычно на одном аэродроме базируется однотипная техника – проще с запчастями, топливом, даже посадочной полосой. Тому же «Ишаку» для пробега нужна полоса минимум 240 метров, а бомбардировщику вдвое-втрое длиннее. Были смешанные авиадивизии, в которых один полк истребительный, другой штурмовой, а третий бомбардировочный. Но они занимали близкие по расстоянию, но разные аэродромы. А здесь сборище из разных авиаполков. Кто уцелел в первый день войны, слетелись на двух-трех аэродромах подальше от границы.

Не понравилась маскировка. Самолеты прикрыты срезанными ветками деревьев, маскировочных сетей не хватало. В общем, стоит появиться немецкому самолету-разведчику, той же «раме», как называли бойцы «Фокке-Вульф-189», как аэродром подвергнется бомбардировке.

Андрей прошел к КПП, по его требованию караульный вызвал дежурного командира. Андрей документы предъявил, объяснил, что сбили. Безлошадных летчиков набралось полтора десятка. На следующий день их отправили на грузовиках в Болбасово, а оттуда пассажирским «ПС-84» (лицензионный «Дуглас») в Саратов. Там, на авиазаводе № 292 выпускали истребитель «Як-1». Были еще два авиазавода, где выпускали «Як-1». Это № 47 в Оренбурге и № 301 в подмосковных Химках. После 1942 года «Як-1» выпускался только в Саратове в разных модификациях, всего было выпущено 8734 самолета. С 1940 по 1941 год включительно выпускался «Як-1Б» с мотором «М-105ПА» мощностью 1020 л.с., развивающий скорость до 569 км/час. Истребитель имел одну пушку 20 мм «ШВАК» и 2 пулемета «ШКАС» винтовочного калибра. С октября 1942 года вместо них стали устанавливать крупнокалиберные 12,7-мм пулеметы «УБС».

На заводе формировали команды, объясняли устройство самолета. Причем для наглядности водили по цехам. Потом опытные заводские летчики-испытатели рассказывали об особенностях пилотирования модели. На завод прибывали летчики опытные, даже успевшие повоевать, причем на «строгих» машинах вроде «И-16».

Затем начинались полеты на заводском аэродроме. Надеяться можно было только на себя. Учебных самолетов, с двойной кабиной и дублирующим управлением, еще не было. Такой самолет появится позже под обозначением «Як-7».

На все обучение пришлось две недели, учитывая тяжелое положение на фронте. С каждым днем немцы занимали все новые населенные пункты, и Левитан объявлял в сводках Совинформбюро:

«Сегодня после тяжелых оборонительных боев наши войска под натиском превосходящего противника оставили населенные пункты…»

И перечислялись иной раз десятки городов. Народ тревожился. Многие задавались вопросом – а где же Красная Армия? До войны танки на парадах по Красной площади шли, и армады самолетов пролетали. Руководители всех рангов заверяли, что «Красная Армия всех сильней…», на поверку выходило – обманывали. Мужчины массово шли в военкоматы, добровольцами. Но в первую очередь брали специалистов – танкистов, саперов, артиллеристов, прошедших военную службу.

Плохо было со всеми родами войск. В авиации крайне не хватало новых моделей самолетов, обученных летчиков, техников, мотористов. Устарела тактика, истребители летали тройками, тогда как бои в Испании доказали, что эффективнее в бою пара – ведущий и ведомый. Уроки Испании не пошли впрок, ибо летчики, прошедшие там бои, были репрессированы.

Андрей, как мог досконально, изучил материальную часть. Хорошее знание техники, ее возможностей, давало шанс на победу в воздушном бою. Слагаемых успеха было много. Во-первых, сам самолет. Из трех новых самолетов «Як-1», «МиГ-3», и «ЛаГГ-3», яковлевская машина была лучшей. Уступала «худому», но не так сильно, как другие истребители. Не зря продержалась на производстве до 1944 года. Второе слагаемое – обучение. Здесь СССР сильно уступал Германии, там летчика учили два года. Наших обучали шесть месяцев и потому выпускали не в офицерском звании, а сержантами. Фактически – недоучками, с маленьким налетом. Кто был осторожен, слушал ведущих, тот выживал, а другим – вечная память.

Третье слагаемое – тактика, принятая уставом и постановлениями. Большой кровью вышла приверженность полетов звеном в три самолета. Летчики, глядя на немцев, на их маневренный бой, тоже стали воевать «парами», так сказать, «явочным порядком». А еще на новых самолетах появились радиостанции. Немцы их освоили в массовом производстве уж как пять лет, нашим пилотам приходилось осваивать радиосвязь в тяжелых боях. И других факторов много. Хорошие топографические карты, обмундирование, питание. Например, единственный из отечественных самолетов, имевший отопление кабины, был штурмовик «Су-2». Американские самолеты, поставлявшиеся по ленд-лизу, все без исключения имели отапливаемые кабины. На высоте пять-шесть километров даже летом не жарко, приходится летать в меховых комбинезонах, сильно стесняющих движения.

Вот и проводил все свободное время Андрей на заводе, своими руками прощупал каждый узел. Видя такой интерес, заводские летчики-испытатели дали несколько советов. Из-за того, что многие решения внедрялись в серию без достаточных испытаний, случались недоработки. О них сообщали на ушко. Скажи принародно, всему летному составу, сразу припишут неверие в отечественное оружие. Например, на «Яках» заменили хвостовое колесо на убирающееся вместе с основным шасси. Конечно, из благих намерений снизить аэродинамическое сопротивление. Но узел получился ненадежным. При резких поворотах при рулежке, например, при заездах на стоянку, убирающееся хвостовое колесо подламывалось, не выдерживало железо по сварке. Сразу обвиняли пилота – сознательно сломал, чтобы избежать боевых вылетов. Трибунал и штрафбат. И второе, что уже грозило пилоту гибелью, – часто клинил в закрытом положении фонарь кабины. Заводские пилоты советовали не закрывать фонарь до конца, тогда можно было рвануть его назад обеими руками и выпрыгнуть с парашютом. По глубокому убеждению Андрея, недостатки надо было искоренять, а не перекладывать на летчиков. Вроде мелочь – рычаг управления двигателем и рычаг управления шагом винта. У немцев это один рычаг, а на советских истребителях – два. На немецких истребителях жалюзи обдува радиаторов регулируются автоматически. А советский летчик должен следить за температурой моторного масла и охлаждающей жидкости, регулировать вручную. А то ему в бою делать нечего. Не усмотрел, параметры вышли за допуски, в нужный момент потерял тягу двигателя.