Александр Тамоников - Лжедмитрий. Царская плаха

– Кого из холопов Губанова знаешь?

– Андрюшу Холодова, Фадея Костыля. Они тебе большой привет передавали. Только я не пойму, почему так. Кто они, а кто ты?

– Не важно, давай грамоту.

Отрепьев посмотрел бумагу и вновь стал обходителен и ласков.

– Устал?

– Ох и не говори, царевич, с ног валюсь.

– Ты тулуп-то сними, здесь жарко. Есть поди тоже хочешь?

– Да, проголодался. Спешил, исполняя приказ князя, а дороги теперь какие, и сам знаешь. – Гонец снял тулуп, аккуратно сложил на скамью, встал у входа.

– Проходи к столу, – сказал Отрепьев, взглянул на Бучинского. – Ну и что застыл, Ян? Организуй ужин для гонца, скажи, чтобы хлебного вина подали да постель приготовили.

– Да, великий князь.

– И не распространяйся о смерти Бориски, а то народ еще загуляет, после не остановим.

– Да, великий князь. – Бучинский бросился исполнять приказ Отрепьева.

– Значит, Борис успел перед смертью благословить сына Федора на престол? – уточнил Григорий.

– Слышал, успел. Только его всерьез никто не воспринимает. Москва, царевич, тебя ждет.

– Так ждет, что тамошние воины дерутся со мной?

– Это люди служивые, подневольные. Они приказы выполняют. А у меня еще одна новость для тебя есть.

– Говори.

– Царь успел послать к Кромам боярина Петра Федоровича Басманова с сильным отрядом. Но князь Харламов велел сказать, что наступления Басманова тебе опасаться не стоит. Напротив, надо ждать известий от него.

– От Басманова, который стоял против меня в Новгороде-Северском и за это был жалован в бояре?

– Да, царевич, от него.

Слуга принес ужин, выпивку. Гонец набрался так, что его пришлось уносить из-за стола.

Но наутро он был в порядке и на отдохнувшем коне пошел на Москву.

Отрепьев ликовал. Его главный, самый сильный соперник умер. То, что он благословил сына на царство, пустяки. С ним-то он расправится. До трона оставалось совсем немного.

Беспокоило Григория только войско Мстиславского, покуда сдерживаемое атаманом Корелой в Кромах. Но туда шел Басманов. Он показал, как умеет драться. Это объединенное войско может стать серьезной преградой на пути к трону. Без сражения не обойдется, а кто победит в нем, еще большой вопрос.

Но произошло неожидаемое. Из Кром в конце марта прибыл гонец от атамана Корелы. Новость, которую он принес, буквально оглушила Григория. Князь Петр Федорович Басманов, защитник Новгорода-Северского и вельможа, близкий к Годунову, прислал грамоту, в которой объявлял, что готов принести присягу царевичу Дмитрию Ивановичу вместе со всем войском. Так же поступят князь Голицын, Прокопий Ляпунов из рязанского дворянского рода со своей немалой дружиной и боярин Салтыков Михаил Глебович.

Радости Отрепьева не было предела. Он тут же написал письмо Басманову, в котором прощал ему прежние обиды. Борис приказал всем воеводам срочно прибыть в Путивль, войскам же перейти под командование Ляпунова и атамана Корелы.

5 мая Григорий торжественно встречал в Путивле князей Басманова, Голицына и боярина Салтыкова. В его свите находились князь Василий Михайлович Мосальский и окольничий Михаил Михайлович Салтыков. При сдаче Путивля они не пожелали служить Отрепьеву, однако видели, что народ поддерживает его, узнали про гнев Годунова, готового повесить их за сдачу крепости, и присягнули царевичу.

В резиденции Отрепьева был дан праздничный обед. Затем воеводы поклялись в верности царевичу Дмитрию Ивановичу. Басманов вручил Отрепьеву грамоту о присяге всего московского войска и рязанской дружины.

Жителям Кром пришлось не по душе, что великий князь Дмитрий принимает у себя московских воевод. Это было объяснимо. Раны от зверств карательных отрядов Мосальского еще кровоточили. Народ не успокоился до тех пор, пока Отрепьев не выдал ему на расправу с десяток служивых татар.

10 мая после ужина Григорий вызвал к себе князей Мосальского и Голицына. Петр Басманов с Салтыковым уже отправились к войску, готовили его к походу на Москву.

Когда князья прибыли в большую комнату, Отрепьев предложил им сесть за стол. Он велел Бучинскому позвать подьячего Богданова, доставить хлебного вина с хорошей закуской.

Все было исполнено быстро. Все выпили за успех великого дела. Потом Бучинский покинул комнату.

Отрепьев оглядел оставшихся и сказал:

– Я пригласил вас не только для того, чтобы выпить. Дело у меня к вам, князья, и к тебе, Иван. – Это относилось к Богданову.

– Слушаем тебя, царевич, – за всех ответил Мосальский.

– А дело такое. На днях мое войско двинется на Москву. Там сын Бориса Годунова, царевич Федор. Вельможи, которые были близки к Бориске, и патриарх Иов настроены как можно быстрее возвести его на трон. Надо лишить их такой возможности.

Князья и подьячий не без удивления посмотрели на Отрепьева.

Тот усмехнулся.

– Не разумеете? А все проще простого. Вам с отрядом, численность которого определите сами, надо выехать на Москву, поднять там бунт, захватить жену Бориски Марию, сына Федора, дочь Ксению, вывезти их из Кремля и убить.

Князья переглянулись.

– Убить? Я не ослышался? – прошептал Мосальский.

– Не ослышался, Василий Михайлович. Но вам, князья, марать руки не придется. Это сделает Иван Богданов. Ведь так, подьячий?

– Сделаю, великий князь. Невелика забота, двух баб да юнца удавить.

– Нет, Ксению, дочь Бориски, не трогать. Ее судьбу буду решать я. Ты, князь Голицын, поместишь царевну у себя на подворье, под охраной из надежных людей. Обращаться с ней по-царски, но не выпускать никуда.

– Да, царевич, сделаю.

– Ну тогда удачи. Помните, от вас во многом зависит судьба трона. Стану царем, никого милостью не обделю.

– Нам может помешать патриарх Иов, – сказал князь Голицын.

– После смерти Марии Годуновой и царевича Федора ему придется покинуть кафедру. Не сделает это добровольно, принудим. Действуйте быстро и аккуратно. Народ поддержит вас. Я побеспокоюсь об этом.

Заговорщики выпили еще по чарке, откланялись и вышли из комнаты.

Бучинский тут же привел туда дворян Наума Михайловича Плещеева и Гаврилу Григорьевича Пушкина. Отрепьев радушно принял их, усадил за стол, передал свитки.

– Это грамоты для жителей Москвы. Вы должны немедля отправиться в столицу, читать их там, где только возможно, но обязательно при большом стечении народа. Остановиться безопасно на Москве есть где?

– Есть, царевич, не беспокойся. Грамоты зачитаем, все исполним, – сказал Плещеев.

– Тогда с Богом.

– Благодарствуем.

Дорога в столицу государства была открыта для самозванца.

Войско Отрепьева пошло на Москву через Орел. Крестьяне, посадские и служилые люди встречали Григория торжественно, преподносили ему дары, заявляли о чести служить сыну Ивана Васильевича Грозного. Крепости и города, стоявшие на пути, сдавались без боя. Воеводы сами переходили на сторону Отрепьева, либо их выдавали жители.