Александр Тамоников - Лжедмитрий. Царская плаха

– Когда начинаются такие дела, цель может быть только одна – власть.

– Да, кто-то желает получить трон. Это не Шуйские. Василий на такой риск не пошел бы. Он вечером бояр собирает за столом, угощает, привечает, выводит на откровенный разговор, а утром те слова тайком Годунову передает.

– Я бы не сказал, что Василий Шуйский прислуживает Бориске. Он, как и Богдан Бельский, ненавидит царя.

– Согласен. Они готовы его растерзать, но только тогда, когда Бориска окажется беспомощным. Пока он в силе, будут прислуживать и льстить.

– Но кто же?

– Не знаю. Надо подумать.

– Даст ли Годунов время на это? Не напрасные ли надежды мы строим, брат?

– Посмотрим. На все воля Божья. Но если кто-то выставит миру царевича Дмитрия, то недолго быть у власти роду Годуновых.

– Ты уверен, что настоящий царевич убит?

– Безо всяких сомнений. Но не убит. Он сам погиб до того, как до него должны были дотянуться руки Годунова.

– Да, дела. Ладно. Пойду посмотрю подворье.

– Посмотри, Михаил, и пошли пару верных людей к Кремлю. Пусть последят за тем, что будет делаться там.

– Хорошо, Федор, сделаю.

В каморке Тетери открылась дверь, объявился Яков.

– Наконец-то!.. – сказал Холодов, томящийся от вынужденного безделья.

– Поел?

– Перекусил. Какой же длинный день!

– Недолго осталось бездельничать. Я принес неплохие новости.

– Про Отрепьева?

– Нет, Андрюша, с ним я не говорил. А новости такие. Стрельцы отошли от подворья. Здесь осталось два десятка, больше для наведения порядка.

– Стрельцы разошлись по домам?

– Нет, направились в Кремль. Там их много, примерно пять сотен.

– Надеюсь, никто не думает, что Борис Годунов отказался от своего замысла разгромить подворье?

Тетеря пождал плечами, достав хлеб, налил в кружку молока, принесенного с собой.

– Ребята во дворе так не думают. Давеча Михаил Никитич говорил с ними, приказал быть готовыми к бою.

– Это правильно. Годунов не откажется от нападения. Он приказал отвести стрельцов, потому как желает ввести Романовых в заблуждение.

– Да только они не из тех, кто верит Годунову. В общем, сейчас все спокойно. Ты хотел выйти к реке. Пойдешь?

– Да.

Тетеря снял с пола рогожу, поднял доски. Внизу было темно. Холодов зажег свечу, и товарищи спустились вниз. Они пробирались по большому подвалу, уставленному всякой всячиной.

Вскоре Тетеря указал Холодову на нишу в стене.

– Там створка, за ней ход. Он тянется саженей на восемьдесят. Выход увидишь. Выйдешь в кустах у реки, рядом с обрывом.

Холодов забрался в нишу, открыл створку осветил ход.

– Постереги здесь, я ненадолго, – сказал он товарищу и нырнул в узкий лаз.

Андрюша выбрался из подземного хода, осмотрелся и увидел Фадея Костыля.

Тот прогуливал по берегу реки трех молодых коней, заметил друга и воскликнул:

– Не ждал я тебя! Что-то произошло на подворье?

– Особо ничего. Романовы готовятся к обороне.

– Значит, не повелись они на обман Годунова?

– Не глупее его. У меня неувязка с Юрием. Он отказывается уходить с подворья. Как ни убеждал, без толку. Уперся как баран, буду, мол, биться.

– Это понятно. Романовы ему службу дали, продвинули. Он у них свой. Так чего теперь делать?

– Надобно сообщить об этом князю Губанову, пусть он решает. Езжай к Ивану Петровичу, поговори с ним и тотчас обратно. Я здесь подожду. Только быстро, Фадей, мне возвращаться надо.

– Тогда держи поводья. – Костыль передал двух коней Холодову вскочил на третьего и был таков.

Он вернулся через полчаса.

– Веление князя таково, Андрюша…

Холодов выслушал его, покачал головой и сказал:

– Это, конечно, подействует, но не поздно ли будет, когда свара начнется?

– Попробуй еще раз встретиться с ним в каморке Тетери.

– Не придет!

– Тогда остается только то, что сказал князь.

– А не смогу?

– Князь сказал, надо смочь. Он понимает, как сложно тебе будет, но просит постараться. Я буду тут.

– А если сюда выйдут стрельцы?

– Чего им тут делать? От реки наступать тяжело, а оборонять эту сторону можно и малыми силами. Конечно, стрельцы окружат подворье и нападут со всех сторон, но главный удар они нанесут с Варварки.

– Ты говоришь так, будто Бориска тебе поручил взять подворье. Ладно, пойду обратно.

Холодов вернулся в подвал, где его встретил недовольный Тетеря.

– Сколько ждать можно? У меня же служба.

– А у меня забавы, я до девок бегал, да?

– Но хоть толк-то есть?

– Посмотрим.

Друзья поднялись в комнатушку Тетери.

Тот сразу ушел, но почти тут же вернулся и заявил:

– Пришел сказать, что Романовы знатный подарок Годунову приготовили.

– Что за подарок?

– Помнишь, я говорил, что крестьяне бревна привезли?

– Да.

– Я еще подумал, зачем они? Оказывается, в телегах бревна сверху лежали, а под ними пушки, порох да ядра.

– Откуда пушки?

– Не знаю. Сейчас их у бойниц ставят.

– А если кто-то сбежит и сообщит о пушках стрельцам?

– Сбежать уже нельзя. Все выходы перекрыты, люди подняты, готовы к бою.

– Нельзя, говоришь, сбежать? А тем подземельем, по которому я выходил к реке?

– У входа в подвал стражники поставлены, а про мою лазейку только мы с тобой знаем. Пошел я.

– Погоди, Яша, – остановил друга Холодов, – ты мне саблю с кольчугой достать можешь?

– Этого добра на подворье полно. А тебе зачем?

– Не задавай ненужных вопросов. Принеси саблю и легкую кольчугу. Тяжелые латы мне без надобности.

– Ладно, но не сразу. Меня к задним воротам послали. Сделаю дело, на обратном пути занесу. – Тетеря убежал.

Вскоре он вновь зашел в каморку, передал Холодову саблю и кольчугу и ушел.

Холодов поддел кольчугу под рубаху, вышел из каморки и слился с ратниками, сновавшими по двору.

Отрепьева он увидел у частокола рядом с амбаром. Тот командовал несколькими холопами, объяснял им, что делать при нападении врага.

Холодов улыбнулся. Да, получается у Юшки быть начальником. Значит, и остальное выйдет, если только удастся уйти с ним отсюда.

Андрюша затаился за амбаром, не выпускал из виду Юрия Отрепьева.

Борис Годунов отправил жену с детьми спать и нервно ходил по зале.

Явился Семен.

– Государь, сколько ждать будем?

– Что на подворье?

– Мои люди докладывают, что Романовы не убрали ратников, напротив, вывели во двор и тех, которые отдыхали. Сейчас они все стоят вдоль городьбы и у ворот, которые закрыли наглухо, загородили телегами.

– Значит, не поверил Федор Никитич в то, что я могу отменить нападение?

– Не поверил.

– Умен, нечего сказать. Но Романовых ничего не спасет. Что на Москве?

– Спокойно, государь. Чернь шатается по Варварке, стрельцы отгоняют.

– Где-нибудь еще, кроме подворья Романовых, скопление вооруженного люда замечено?